Словно искра - Элль Макниколл

Я гляжу на мисс Мёрфи, и весь воздух как будто испаряется из класса. Одноклассникам, кажется, очень весело. Но весь мой мир словно перетряхнули и перевернули с ног на голову. Ведьмы! Настоящие ведьмы! Здесь, в Шотландии. Даже не верится: это слишком волнующе, слишком замечательно.

Я невольно вскакиваю.

– Настоящие ведьмы, мисс? – Я во все глаза смотрю на мисс Мёрфи, мне не терпится узнать больше.

– Сядь, Аделина.

– Конечно, не настоящие, тупица, – громко говорит Эмили, перегнувшись через парту, чтобы бросить на меня уничтожающий взгляд.

Однажды мисс Мёрфи отчитала кого-то из мальчиков за то, что он назвал другого «тупицей», но Эмили она не отчитывает.

– Правильно, Эмили. – Мисс Мёрфи продолжает урок, а я неуверенно сажусь. – Конечно, это не могли быть настоящие ведьмы, ведь их не существует.

– Почему тогда их судили и казнили? – спрашиваю я, не раздумывая.

Каждая клеточка моего тела ожила и горит желанием выяснить всё. Если мне что-то интересно, мне нужно узнать абсолютно всё и сразу. По-другому я не могу. В такие моменты мне кажется, что информация поступает слишком медленно.

– Аделина, я не разрешаю выкрикивать, – отрезает мисс Мёрфи. – Помолчи.

Руки у меня начинают сами собой выкручиваться. Для моего возбуждённого мозга она объясняет слишком медленно.

– В ведьмовстве могли обвинить по самым разным причинам. Например, если человек – левша. Даже такой мелочи было достаточно, чтобы попасть под подозрение. У нас в классе есть левши?

Одри, новенькая, поднимает руку.

– Значит, тебя, девочка моя, – мисс Мёрфи указывает на неё мелком, – могли бы объявить ведьмой.

Судя по всему, Одри такое заявление совсем не радует. У меня тысяча неотложных вопросов, и я ёрзаю на стуле, пытаясь удержать их в голове.

– Ведьм «купали» в Нор-Лох – так называлось испытание. Им связывали запястья и лодыжки и бросали в воду! Если они всплывали, значит, были виновны в колдовстве. А если тонули, то невиновны. Тех, что всплывали, доставали из озера и везли на улицу Каслхилл, где сжигали или вешали.

– Но ведь такой суд нельзя выиграть! – снова встреваю я, и мисс Мёрфи закатывает глаза. – Они в любом случае погибали.

– Да, – признаёт мисс Мёрфи. – Это каверзное испытание.

Я чувствую… чувствую, что злюсь. В животе засело тяжёлое, как камень, ощущение несправедливости. Я представляю, как страшно и одиноко было женщинам, когда их с громким плеском бросали в холодную воду: или тони, или жди новых страданий.

– Иногда их даже пытали. И некоторые женщины, которых судили за ведьмовство, жили в нашей деревне!

Я смотрю на остальных. Обычно мне трудно читать лица, но сейчас я не понимаю, почему никто не взволнован так же, как я. Руки у меня дрожат, их срочно нужно куда-то деть, и я как можно крепче сжимаю тезаурус.

– Единственное, что могли сделать местные женщины для своей безопасности, – это быть неприметными.

– Что вы имеете в виду? – спрашивает Эмили.

Мне хочется сказать, что быть неприметной – значит быть обычной и не выделяться, но я молчу. Моё возбуждение слишком сильно. Ноги готовы мчаться в библиотеку, чтобы я прочитала о ведьмах как можно больше, а потом скорее нести меня из школы к Киди.

– Да-да, – самодовольно усмехается мисс Мёрфи. – Если ты не такая, как все, тебя бы, скорее всего, судили и признали виновной.

– Тогда Адди бы сожгли, – хихикает Эмили.

Остальные смеются, и мисс Мёрфи тоже. Я их почти не слышу. Я представляю книги, которые хочу прочесть.

– Мисс, в Джунипере казнили много женщин? – Я привстаю со стула, практически зависаю над ним.

– Точное их число нам неизвестно. – Улыбка исчезает с лица мисс Мёрфи. – Но, судя по источникам, как минимум пятьдесят, и не только в Джунипере, но и в окрестных деревнях.

Я вспоминаю, как на главной дороге, ведущей в Джунипер, случилась авария. Люди приносили цветы и фотографии жертв. Прошёл уже год, но этот мемориал до сих пор существует. Ещё я вспоминаю военный мемориал, где среди имён других погибших выбито имя моего прадедушки. Это всё, что от него осталось. Мозг стремительно показывает мне эти картинки, и из них рождается вопрос.

– А в Джунипере есть… – я пытаюсь как можно скорее подобрать нужное слово, – …памятник этим ведьмам?

– Конечно, нет. – Мисс Мёрфи качает головой и строго смотрит на меня. – Что ещё за нелепость.

– Но если погибло так много женщин…

– Достаточно. Ты уже достаточно меня перебивала.

Урок идёт дальше, а я мысленно уношусь в библиотеку. Чувствую, как Одри смотрит на меня, даже когда звенит звонок, но меня как ветром сдувает со стула.

⁂

– Что случилось, Адди? Ты, кажется, запыхалась.

– Всё хорошо, – отвечаю я мистеру Эллисону, ворвавшись в библиотеку. – Пожалуйста, дайте мне все книги о ведьмах, которые у вас есть.

– Все книги! – Мистер Эллисон смеётся, сложив руки на груди, и направляется к секции художественной литературы.

– Нет, мне нужны исторические книги о судах над ведьмами в Шотландии, – уточняю я, торопясь за ним.

– А, понял. – Мистер Эллисон отходит от полок и обводит взглядом всё помещение. – Думаю, парочку смогу найти. Вам мисс Мёрфи обо всём рассказала?

– Не обо всём, – уныло отвечаю я. – Она рассказала совсем немного.

– Если я хоть сколько-нибудь тебя знаю, – говорит мистер Эллисон, снимая с полки толстый справочник, – ты не успокоишься, пока не узнаешь абсолютно всё.

Я беру томики, которые он для меня отобрал, и сажусь за стол. Мистер Эллисон никогда надо мной не насмехается. Не закатывает глаза и не спорит. Он понимает.

– А как дела с акулами? – спрашивает он, пока я раскладываю перед собой новые книги.

– Хорошо, – отвечаю я и ставлю на стол ланчбокс. – Ни одна большая белая акула не выжила в неволе. Они почти сразу умирают.

– О. – Мистер Эллисон слегка хмурится. – Это не очень хорошо.

– Вообще-то, хорошо, – говорю я. – Из-за этого люди перестали их ловить. Белые акулы могут жить спокойно.

– Да, жить в неволе наверняка невесело.

Я качаю головой:

– Совсем невесело.

– Не забудь поесть, Адди.

Иногда я так сосредоточиваюсь на чтении, что забываю о еде. Мистер Эллисон, очевидно, это заметил.

Он не против, чтобы я обедала в библиотеке, главное – ничего не запачкать, поэтому я аккуратно жую сэндвич из серого хлеба с курицей и майонезом, не отрываясь от энциклопедии об Эдинбурге. Я читаю очередную главу, когда рядом с моим ланч-боксом оказывается другой и в поле зрения возникает чья-то фигура.

Одри.

– Ищешь информацию о судах над ведьмами? – спрашивает она. Похоже, ей и правда интересно. Просто иногда кажется, что кто-то спрашивает искренне, но на самом деле издевается. Поэтому я настороже.

– Да, – отвечаю я. – Мисс Мёрфи рассказывала недостаточно подробно. Я хочу разобраться.

– Мне жаль, что в классе такое про тебя говорили.

У неё не такой акцент, как у всех нас. Не такой резкий и колючий. Но и не такой, как у англичан, которые ведут новости по телевизору.

Я отмахиваюсь.

– Ничего. Они всё время так говорят.

Я лихорадочно переворачиваю страницу, чтобы проглотить следующую.

– Можно с тобой? Поищем вместе.

Я поднимаю взгляд и пытаюсь прочитать её лицо. Сейчас я слишком взбудоражена, чтобы маскироваться как следует. Но, кажется, она и правда хочет помочь.

– Хорошо.

Одри улыбается, открывает ланч-бокс и придвигает свой стул поближе. Мы сидим рядом и молча читаем.

Глава четвёртая

– Что мы вообще здесь делаем?

Мы с мамой, папой и Киди сидим в третьем ряду в зале дома культуры Джунипера. Люди потихоньку стекаются на собрание комитета, которое проводится раз в два месяца. Я соврала о том, во сколько оно на самом деле начинается, чтобы мы пришли пораньше. Мама с папой не слишком довольны.

Нина, чьё лицо почти скрыто вязаным шарфом, только что вошла. Взгляд у неё недоуменный. Она пробирается через весь ряд к нам и садится рядом с Киди.

– Мы здесь, – отвечает ей Киди, – потому что Адди хочет кое-что предложить.

Нина смотрит на меня, а затем перегибается к маме с папой, которые сидят с другой стороны:

– Что предложить?

– Не спрашивай. – Мама ещё не отдохнула после смены в больнице и еле