Мама. Папа. Я - Малкольм Даффи

– Я буду по тебе скучать, Дэнни.

– И я по тебе, мам.

– Люблю тебя.

– И я тебя люблю.

ЖП оставил в покое замшу, подошел к нам и, как обычно, взъерошил мне волосы своей жирной рукой.

– Хорошей поездки, Генерал, – сказал он. – И смотри там не занырни в какое-нибудь озеро.

– Спасибо, Каллум.

Мы не двигались с места и смотрели друг на друга с застывшими лицами, будто превратились в фотографии. Потом я перевел взгляд на автомобиль. Они поняли намек. Мама и Каллум оба коротко помахали мне и пошли к машине. Потом мама заметила маму Барри и, кажется, захотела с ней переговорить, но Каллум взял ее под руку и увел. Потом они забрались в салон.

Я мечтал, чтобы они исчезли.

Я видел, что мама сидит в машине с грустным лицом. Наконец ЖП завел мотор и унесся как ветер, едва не сбив миссис Дарби, нашу учительницу музыки.

Уехали.

Я подождал, пока машина не превратилась в точку на горизонте, и только потом пошел к автобусам, припаркованным у входа в школу. Мистер Хезерингтон проверял присутствующих по списку. Я так волновался, что не мог нормально дышать. Мама сообщила в школе, что я поеду на экскурсию, а мне предстояло сообщить об обратном.

Я встал в очередь.

– Что это у тебя за плечами? – спросил мистер Хезерингтон у Нила Томаса, чей рюкзак был размером с него самого. – Мы едем на экскурсию в Камбрию, а не Эверест покорять. Клади свою поклажу в багажное отделение и занимай место в салоне.

Мистер Хезерингтон вычеркнул имя Нила из своего списка.

– Вот это более разумный подход, Крофт, – сказал он, глядя на мою сумку.

– Спасибо, сэр, но я не могу с вами поехать, сэр.

Мистера Хезерингтона обычно сложно озадачить, но сейчас он выглядел именно так.

– Не можешь поехать? Это почему это?

– Бабушка заболела. Мне нужно ее проведать, – протараторил я. Важно уметь врать очень быстро, чтобы никто не заметил подвоха.

– А это ты тогда зачем взял? – спросил он, глядя на мою сумку.

– Чтобы погостить у нее.

Видно было, что мистер Хезерингтон хочет задать еще пару вопросов. Учителя это любят. Но позади меня успела выстроиться порядочная очередь. Автобус уже и так сбился с расписания.

– Что же, мне очень жаль это слышать, Дэнни. – Я пытался сделать печальный, а не испуганный вид, хотя был действительно напуган. – Может быть, в следующем году у тебя получится поехать со всеми, – продолжил он. – Мы поедем в Шотландию.

Ну естественно.

Я поднял с земли сумку и поспешил удалиться.

– Дэнни, ты куда это?

Я обернулся и увидел Эми.

– Я не могу поехать.

– Почему же? – спросила она и скуксилась.

Я рассказал про бабушку, про выдуманную болезнь.

– Ох, Дэнни, это был наш первый шанс поехать куда-то вместе.

– Мне очень жаль.

Я расстроил маму. Расстроил Эми. Я что же, только на это и гожусь? Только расстраивать людей?

– Звони, – сказал я.

– Не могу. Нам не разрешили пользоваться мобильниками в поездке. Можно взять у руководителя только в случае крайней необходимости.

Неделя без Эми, и даже голос ее нельзя услышать. Вот это будет мучение. Я быстро оглянулся, проверяя, не видит ли кто, и сжал ее ладонь.

– Люблю тебя, – произнесла она одними губами.

– И я тебя, – ответил я тем же манером.

Она поспешила к автобусу. Я развернулся и быстро пошел через парковку в противоположном направлении.

– Эй, придурок, автобусы в другой стороне.

Это был Дылда Дэйв. Шрам ему заклеили пластырем. – Я не еду, – сказал я.

– Жаль. А я-то надеялся спихнуть тебя со скалы. – Потом на его лице мелькнула гадкая улыбочка. – Но если подумать, это фан-тас-ти-чес-кая новость. Я и Эми Рейнолдс вдвоем целую неделю. Шик.

И Дылда Дэйв, насвистывая, двинулся к автобусу.

Я сжал кулаки.

Девятнадцать

– До Эдинбурга, пожалуйста.

– Туда?

– Туда, в Эдинбург.

Дядька в окошке уставился на меня.

– Билет туда – это значит в один конец. А есть еще билет туда и обратно. Это если ты собираешься возвращаться.

– Ага, я собираюсь.

– Когда?

– В следующую субботу.

– Сколько тебе лет, сынок?

– Семнадцать.

Он перевел взгляд на экран компьютера, а потом снова на меня.

– Тебя кто-нибудь встречает в Шотландии?

– Ага, папа.

Его, кажется, вполне устроили мои ответы. Я протянул ему деньги, а он мне билеты.

Потом кассир посмотрел на часы.

– Следующий поезд через пятнадцать минут.

Мне удалось улизнуть со школьной экскурсии, но, несмотря на это, сердце все утро колотилось в груди, не прекращая, как будто ему надоели эти игры и оно решило выскочить наружу. Сердце еще больше ускорилось, когда я заметил пару копов около заграждения. Не знаю почему. Я ничего дурного не сделал. По крайней мере, пока.

Нашел платформу номер два. Она была битком набита людьми, одни уезжали на выходные, другие, наверное, на работу. Готов поспорить, никто не направлялся в Эдинбург за тем, за чем туда ехал я. Я весь каменел изнутри от одной только мысли об этом, но разворачиваться было слишком поздно.

Поезд на Эдинбург подошел к платформе. Я вошел в вагон, оглянулся в поисках свободного места, но не увидел ни одного. Вот же дерьмо, а. Платишь деньги за билет, но даже место за свои кровные не получаешь. Такого и представить себе нельзя в кино или, там, в Макдаке. Я нашел местечко на полу возле туалета и сел на сумку. Рядом приземлилась пара готов, с виду студенты. У него была козлиная бородка, а у нее длиннющие черные волосы и пирсинг в носу. Ребята держались за руки, целовались, трогали друг друга. У девушки кожа была такой гладкой и белой, как плитка в бассейне. Глядя на них, нельзя было представить, что он хоть раз поднимал на нее руку.

Хоть я и не позавтракал как следует, меня все равно подташнивало. Я ехал за сто с лишним миль от дома, чтобы найти мужика, которого никогда в жизни не видел, и попросить его убить человека, которого он никогда в жизни не видел. Вполне достаточно, чтобы вызвать у кого-нибудь рвоту. Мысли переключились на Эми. Я надеялся, что она села подальше от Дылды Дэйва. Потом я подумал о маме. ЖП не дал ей поговорить с мамой Барри. Что если его этот эпизод взбесил? Достаточно ли этого, чтобы ударить маму?

Мои дурные мысли прервал голос женщины в униформе, который выкрикнул: «Вниманию пассажиров