Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

После избрания в политбюро Андрей Андреевич постепенно становился чуть ли не единоличным творцом внешней политики. Министр иностранных дел чувствовал себя почти непререкаемым авторитетом и был вполне доволен своими успехами. Выступая перед аппаратом министерства, он говорил:

– Смотрите, товарищи, не так давно мы были вынуждены прикидывать на политбюро, прежде чем предпринимать какой-либо внешнеполитический шаг, какова будет реакция США, что сделает Франция и так далее. Эти времена закончились. Если мы считаем, что что-либо надо обязательно сделать в интересах Советского Союза, мы это делаем. Что бы они ни кричали, соотношение сил таково, что пошевелиться они больше уже не смеют. Мы стали действительно великой державой…

Во внешнеполитических делах последнее слово почти всегда оставалось за Громыко. Он уступал, только если возражали военные. С министром обороны маршалом Гречко и сменившим его на этом посту Устиновым он не спорил. По словам академика Георгия Аркадьевича Арбатова, Дмитрий Федорович Устинов был влиятельным, сильным человеком как по характеру, так и ввиду того, что за ним стоял военно-промышленный комплекс. Громыко по-своему помогал Устинову, когда рассказывал о происках американского империализма.

Управляющий делами Совета министров СССР Михаил Сергеевич Смиртюков вспоминал, что Громыко на политбюро всегда говорил очень понятно и ясно и никогда не читал по бумажке: «Но любые прописные истины он изрекал с видом оракула. Вот если мы поступим так-то, то произойдет то-то, а если не поступим, то не произойдет. Они его слушали, открыв рот, особенно когда он говорил про американскую угрозу и про наше отставание в обороне. После этого Устинов обязательно начинал объяснять, сколько и каких видов вооружений ему не хватает, чтобы заокеанских подлецов догнать и перегнать» (Коммерсант-власть. 2000. 5 сент.).

Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев вручил орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза министру обороны СССР Д.Ф. Устинову. 1 ноября 1978

[ТАСС]

В то же время Громыко желал хороших отношений с Соединенными Штатами, хотя и говорил своему сыну:

– Америка это такая страна, где все время ждешь, что они еще выкинут, чтобы насолить нам и нашим союзникам.

Но Громыко помнил о том, что США и СССР были союзниками во время войны. Звездный час отношений между двумя странами пришелся на его молодость. Громыко по-своему любил Америку, считал себя знатоком Соединенных Штатов. При этом полагал, что Запад способен начать ядерную войну против Советского Союза и что этому необходимо помешать.

Олег Трояновский:

Наверное, казалось, что он был враждебен к Америке. Это неверно. Он был сторонником того, чтобы играть с Америкой по-крупному. У нас идеологическая непримиримость, разные цели, но мы можем уменьшить опасность войны, сбавить гонку вооружений. Хотя говорил, что быстро этого не достигнешь, нужно методично добиваться своего.

Андрей Андреевич был искренним сторонником политики ограничения и сокращения вооружений, мирного сосуществования. При нем появилась разрядка. Правда, при нем же она и зачахла.

Уезжавшему в Вашингтон послу Добрынину позвонил Громыко:

– Слушайте, Анатолий Федорович, зайдите ко мне покалякать о вашей будущей работе.

Министр дал послу неожиданный совет:

– Я прошу вас иметь в виду, что у нас в политбюро нет постоянного единства взглядов и мнений по советско-американским отношениям. К сожалению, большинство моих коллег не знают Америку, не бывали там, не понимают, как функционирует американская политическая система. Соответственно они склоняются – в силу самой атмосферы холодной войны – к конфронтационному мышлению и стремлению почти автоматически «дать отпор» американцам. Поэтому послу проще докладывать в Москву «сенсации» по поводу козней империалистов. Это легко усваивается, но серьезно мешает планомерной работе МИД. Смело и аргументированно поддерживайте все то, что могло бы вести нас к улучшению и развитию отношений. Надо исподволь закреплять мысль о том, что не только противоборство, но и сотрудничество в поисках договоренностей возможно и целесообразно…

Самого Громыко интересовали только крупные игроки на мировой арене – Соединенные Штаты, влиятельные западноевропейские страны и Организация Объединенных Наций. Остальной мир для него практически не существовал. Частично такая позиция объяснялась еще и тем, что «третьим миром» и социалистическими странами занимался не МИД, а ЦК партии. И послами туда отправляли не дипломатов, отобранных кадровиками Громыко, а бывших партийных секретарей, которых присылали на Смоленскую площадь со Старой.

Восток и арабский мир Громыко тоже не очень интересовали, поэтому он отдал эти регионы на откуп международному отделу ЦК, во главе которого многие годы стоял секретарь ЦК Борис Пономарев. Зато министр не подпускал людей Пономарева к американским и европейским делам.

Конкуренция двух ведомств усугублялась дурными отношениями между Пономаревым и Громыко. Один из бывших сотрудников международного отдела ЦК запомнил характерный эпизод. Пономарев зашел в комнату, где предстояли какие-то переговоры, увидел, что справа от председательского места лежит папка Громыко. Пономарев отодвинул ее и положил свою, чтобы самому сесть рядом с генеральным секретарем.

Вадим Валентинович Загладин, первый заместитель Пономарева, вспоминал:

Наш отдел занимался, конечно, и проблемами внешней политики Советского Союза. Существовало Министерство иностранных дел, которое брало на себя основные функции в этом вопросе, но отдел все-таки постоянно занимался этими вещами, получал задания какие-то или выступал как, если хотите, партнер или даже оппонент МИДа в некоторых случаях.

Причем возможности отдела в этом плане менялись. Пока Андрей Андреевич Громыко был членом ЦК, а Пономарев был секретарем ЦК, затем кандидатом в члены Политбюро, отдел имел больший вес во внешнеполитических делах. Потом, когда Андрей Андреевич стал членом Политбюро, естественно, соотношение сил поменялось.

Председатель Социал-демократической партии Германии В. Брандт и секретарь ЦК КПСС Б.Н. Пономарев, первый заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС В.В. Загладин во время встречи в московском аэропорту. 24 мая 1985

[ТАСС]

Сам Вадим Загладин был очень заметной и влиятельной фигурой в партийном аппарате. Его отличал Брежнев и прислушивался к нему. Но и Загладин ощутил растущий вес министра иностранных дел.

Иначе виделось это ведомственное противостояние подчиненным Громыко.

Игорь Федорович Максимычев, который был советником-посланником в ФРГ, вспоминал:

Избрание Громыко членом Политбюро ЦК КПСС в апреле 1973 года укрепило его позиции в многолетней борьбе с экстремизмом «теневого министра иностранных дел от КПСС» Б.Н. Пономарева, который остался кандидатом в члены Политбюро.

Это противостояние очень напоминало затяжные бои в 20-е годы между наркомом иностранных дел Г.В. Чичериным и возглавлявшим тогда Исполком Коммунистического Интернационала Г.Е. Зиновьевым, которые отстаивали противоположные точки зрения на приоритеты внешней политики страны – должен ли СССР ориентироваться на свои интересы или жертвовать собой во имя мировой революции.

Громыко стало легче доказывать в конкретных случаях бесперспективность