» » » » Валериан Куйбышев. «Буду отстаивать свою программу» - Андрей Иванович Колганов

Валериан Куйбышев. «Буду отстаивать свою программу» - Андрей Иванович Колганов

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Валериан Куйбышев. «Буду отстаивать свою программу» - Андрей Иванович Колганов, Андрей Иванович Колганов . Жанр: Биографии и Мемуары. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале kniga-online.org.
Перейти на страницу:
внимание на серьезные недочеты в деле ведения следствия следователями ОГПУ.

2. Считать недопустимым, что прокуратура. несмотря на наличие жалоб со стороны Стуккарта, Смирнова, Абрамовича и Поляковой, посланных на имя прокурора, оставила жалобы без ответа и разбирательства»[745].

На этом, однако, разбирательство с методами следствия ОГПУ не закончилось, и Куйбышеву довелось принять в этом непосредственное участие, не только как одному из членов Политбюро, присутствующему на его заседаниях. И решения на этот раз готовились значительно более серьезные.

Речь шла о заявлениях 1-го заместителя наркома земледелия А.М. Маркевича и заведующего отделом снабжения Главного радиотехнического управления А.Г. Ревиса, которые проходили по делам: первый – о контрреволюционной заговорщической организации в Трактороцентре, второй – о японской шпионской сети. Приемы выбивания нужных показаний были очень схожи с теми, что ранее были описаны в письме А.И. Селявкина. Заявление Ревиса попало в руки члену Комитета советского контроля М.И. Ульяновой, и та попросила Сталина обратить на это дело свое внимание[746]. Сталин, судя по всему, обратил. Результатом стало его письмо, адресованное В.В. Куйбышеву и А.А. Жданову:

«Обращаю Ваше внимание на приложенные документы, особенно на записку Ревиса. Возможно, что содержание обоих документов соответствует действительности.

Советую:

а) поручить комиссии в составе Кагановича, Куйбышева и Акулова проверить сообщенное в документах;

б) вскрыть до корней недостатки “следственных приемов” работников быв. ОГПУ;

в) освободить невинно пострадавших, если таковые окажутся;

г) очистить ОГПУ от носителей специфических “следственных приемов” и наказать последних “не взирая на лица”.

Дело, по-моему, серьезное и нужно довести его до конца.

Привет!

И. Сталин»[747].

Не откладывая дела в долгий ящик, Политбюро принимает решение:

«СТРОГО СЕКРЕТНО

4. – Дело А. Р. и А. М.

Поручить комиссии в составе т.т. Кагановича, Куйбышева и Акулова проверить заявления А. Р. и А. М. и представить в ЦК все вытекающие отсюда выводы и предложения.

Созыв комиссии за т. Куйбышевым»[748].

Куйбышев, возглавив работу комиссии, организовал изучение дел не только Ревиса и Маркевича, но и вновь поднял дело Селявкина, и не только его. Какое решение было принято Политбюро по этому делу, и принято ли вообще – точно установить не удалось. В имеющихся протоколах заседаний Политбюро этот вопрос дальнейшего отражения не получил. В архивах имеется лишь копия незаконченного черновика заключения комиссии Политбюро, подготовленного Куйбышевым. Судя по этому черновику, комиссия пришла к выводам, что проблема не только в нарушении правил ведения следствия по конкретным делам, попавшим в поле зрения комиссии, но и в широком распространении недопустимых методов следствия в практике ОГПУ:

«Проверив документы Ревиса и Маркевича о неправильных методах следствия, практиковавшихся б. ОГПУ, опросив Ревиса (опрашивали по поручению комиссии т.т. Булатов и Назаретян) и Маркевича, – Комиссия Политбюро, выделенная по этому вопросу в составе т.т. Кагановича, Куйбышева, Акулова и Жданова, считает доказанным:

1. Следственными органами б. ОГПУ практиковалась замена действительного расследования дела и собирания доказательств обвинения уговариванием сознаться вне зависимости от наличия вины со стороны привлеченного к следствию. Это уговаривание сопровождалось подсказом нужных для обвинения показаний и постановкой перед обвиняемым дилеммы: если оговорить себя и других – смягчение наказания, если нет – наказание будет применено как к неразоружившемуся врагу.

Наличие в практике б. ОГПУ этих недопустимых следственных приемов, ведущих неизбежно к обилию судебных ошибок, подтверждается и известным делом т. Пугачева, а также делом Селявкина.

2. Следственными органами б. ОГПУ широко применялась так называемая подсада в камеру обвиняемого своих агентов, задачей которых было не выведывание данных, изобличающих обвиняемого (что в некоторых случаях допустимо), а уговаривание сознаться вне зависимости от виновности и застращивание последствиями упорства.

3. Получив сознание и оговор других обвиняемых, следственные органы б. ОГПУ переставали интересоваться действительными доказательствами обвинения, мирились с противоречиями в показаниях, прекращали выяснение важных для дела обстоятельств.

4. Следственные органы б. ОГПУ не соблюдали элементарнейших правил следствия: отрицательные для обвинения показания не записывались, очные ставки устраивались формально и в формах, ничего не дающих для выяснения дела, обвиняемым не давались обвиняющие их документы и показания и т. д.

Исходя из всего этого Комиссия ПБ считает необходимым:

1. Искоренение методов.

2. Наказание.

3. Р и М»[749].

Но столь решительные выводы комиссии Куйбышева повисли в воздухе. В течение октября – ноября заключение комиссии в повестку дня Политбюро не ставилось, вероятно, потому что в ноябре Куйбышев по поручению Политбюро выехал в Среднюю Азию во главе комиссии, которой было поручено обеспечить проведение сельскохозяйственных заготовок, в особенности заготовок хлопка. А 1 декабря 1934 года в Ленинграде был убит С.М. Киров, и приемы работы ОГПУ были развернуты именно в ту сторону, которая подвергалась осуждению в выводах комиссии. Более того, когда обеспокоенный затягиванием с пересмотром его дела А.М. Маркевич подал 7 января 1935 года новое заявление, Сталин наложил на него резолюцию: «Вернуть в лагерь» [750].

Случаи фальсификации следственных дел органами безопасности прослеживались, по крайней мере, с 1928 года (а единичные случаи, возможно, и ранее). Однако в 1928–1930 годах это происходило только при молчаливом одобрении, если не с прямой санкции, высших партийных органов. Теперь же члены Политбюро столкнулись с массовой самодеятельностью следователей ОГПУ, решивших строить карьеру на фальсификации процессов против «вредителей». Такая самодеятельность была сочтена членами комиссии Куйбышева, да и самим Сталиным, недопустимой. Но… Разгоревшиеся после убийства Кирова подозрения в существовании широкого слоя потенциально опасных «элементов» привели к тому, что худшие наклонности сотрудников органов безопасности стали рассматриваться как вполне терпимые. Более того, именно такие порочные методы были фактически признаны необходимыми для выявления лиц, которые не совершили никаких преступлений, но могли бы представлять потенциальную угрозу. Включился принцип: лучше посадить десять невиновных, чем упустить одного виноватого. Поэтому следователей НКВД «спустили с поводка». А освобождение, да еще и с санкции Политбюро, свидетеля применения этих методов могло привести к нежелательной огласке.

Копия черновика заключения комиссии В.В. Куйбышева по делу Ревиса и Маркевича

Октябрь 1934

[Из открытых источников]

Вряд ли можно было ожидать от Куйбышева каких-то серьезных возражений в этом вопросе. Репрессивные меры как метод решения политических и хозяйственных проблем с рубежа 20-х и 30-х годов уже прочно вошли в практику работы членов Политбюро. Не чурался этих методов и сам Куйбышев. Выехав в Узбекистан во главе комиссии по обеспечению заготовок хлопка, он обратился к генеральному секретарю ВКП(б) и председателю СНК СССР со следующей просьбой (или, скорее, даже требованием): «В торможении заготовок хлопка играет большую роль прямой сговор байских элементов. ЦК Узбекистана с большим опозданием взялось за

Перейти на страницу:
Комментариев (0)
Читать и слушать книги онлайн