Лазарь Каганович. Узник страха - Валерий Викторович Выжутович

Заявление Л.М. Кагановича на имя А.П. Кириленко с просьбой ускорить перевод Кагановича на пенсию 26 марта 1959 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 413а. Л. 72–73. Подлинник. Автограф Л.М. Кагановича]

После партконференции Каганович впал в меланхолию, потерял апломб, делами в тресте стал интересоваться все меньше и меньше. В конце концов не выдержал, пришел на прием к первому секретарю горкома Свиридову и сказал, что хочет уйти на пенсию.

Попросил устроить ему встречу с Кириленко. «В Свердловск они ездили вдвоем, – пишет С. Парфенов. – Но к первому секретарю обкома Каганович ходил один. Потом Кириленко попросил заглянуть и Свиридова. „Не отпустил я его, – сказал Андрей Павлович, – маловато у нас побыл. Пускай еще повкалывает…“ Но в дело, видимо, вступила „группа поддержки“ из Москвы. И, повертев ситуацию так и этак, власти решили-таки опустить „штрафника“ на отдых. С миром».

ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА № 69 П. 10 ЗАСЕДАНИЯ БЮРО СВЕРДЛОВСКОГО ОБКОМА КПСС

14 июля 1959 г.

Тов. Кагановича от обязанностей управляющего трестом «Союзасбест» в связи с уходом на пенсию освободить…

В Асбесте Каганович проработал с августа 1957 до июля 1959 года. Дальнейшим местом пребывания (ссылки) ему определили город Калинин (ныне Тверь) без права на прописку и жительство в Москве. Позже ему было разрешено прописаться в Москве в квартире своей жены, Марии Марковны Каганович. Эта квартира после их выезда из резиденции члена Политбюро была предоставлена именно ей как старому большевику и профсоюзному деятелю.

Часть ХI

Пенсионер союзного значения (1959–1991)

Пенсия – 115 руб. 20 коп. – Безуспешные попытки восстановиться в партии. – В мемуарах ничего «лишнего». – Чужое время. – Отповедь «демократам» и «реформаторам». – Фрунзенская набережная, 50. – Домино со стариками-соседями. – Последние слова: «Это катастрофа!»

С мольбой о помощи

Каганович испытал, сколь жалок может быть вчерашний вождь после потери власти. 15 февраля 1959 года дети Кагановича (дочь и приемный сын) были вынуждены обратиться к Хрущеву с мольбой о помощи:

«Вы нас знаете еще с детства… Отцу сейчас уже 65 лет. Это уже тот возраст, когда такие болезни, как склероз сосудов мозга и сердца, не проходят быстро. Единственно, чем можно поддержать организм – это соответствующие условия жизни. Вы знаете, что он работал все время и имеет право на пенсию, тем более что в настоящее время в связи с болезнью, которая длится уже около 4 месяцев и неизвестно, когда кончится, он не может работать. И как это ни странно, он не имеет официальных документов, подтверждающих, что он действительно работал. Путевки для лечения не выдают, от работы по болезни не освобождают… Надеемся на Вашу помощь в ближайшее время, так как каждый день промедления может оказаться губительным».

Заявление Л.М. Кагановича на имя Н.С. Хрущева с просьбой об освобождении от работы и переводе на пенсию 27 ноября 1958  [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 413а. Л. 66. Подлинник. Автограф Л.М. Кагановича]

Хрущев не помог. Пытаясь разрушить сталинскую систему власти, он сам был плоть от плоти ее.

В конце концов пенсию Кагановичу назначили: 1152 руб. (115 руб. 20 коп. после денежной реформы 1961 года). До 1200 руб. не хватило документов. Всюду, куда он обращался (в ЦК партии – за справкой, что был секретарем ЦК, в Совмин – за подтверждением, что занимал должность первого заместителя председателя правительства, работал министром путей сообщения), получал отказ. Когда стал объяснять в собесе, что все его должности указаны в энциклопедии, ему ответили: «Энциклопедия для нас не документ».

Считая, что «партия и правительство» положили ему недостаточное вознаграждение за долголетний труд, Каганович жаловался Чуеву:

«Рой Медведев написал, что я скопил у себя много ценностей, вы же видите сами, как я живу. Получаю пенсию теперь [разговор происходит в конце 1980-х, у Кагановича уже персональная пенсия. – В. В.] большую – триста рублей. Из них я плачу сто двадцать рублей домработнице и на питание ей шестьдесят рублей. Мне остается сто двадцать рублей. Раньше наш паек стоил шестьдесят рублей, теперь сто и давать всего стали меньше. Как ветеран, Герой Социалистического Труда, я никаких льгот не имею, а ведь был ранен во время войны на Северном Кавказе. Но это на тот случай, если отменят персональную пенсию. У меня жена получала персональную пенсию, а я сто пятнадцать рублей двадцать копеек. Жена умерла. Мая давала мне двадцать рублей, брат присылал десять-пятнадцать рублей… Мы тогда гонораров не брали – не принято было».

В самом ли деле ему не хватало на жизнь? По предположению все того же Роя Медведева, бывший сталинский нарком накопил достаточно средств для вполне обеспеченной жизни. «Тем не менее Каганович позвонил однажды тогдашнему директору Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС П.Н. Поспелову и, пожаловавшись на маленькую пенсию, попросил бесплатно присылать ему издававшийся институтом журнал „Вопросы истории КПСС“. Партийные журналы стоят у нас недорого, и цена того журнала, о котором говорил Каганович, была всего сорок копеек. Ясно, что он просто хотел обратить на себя внимание».

«Лучше бы в партии восстановили»

Ему позволили вернуться в Москву только в 1965 году. Заодно дали и персональную пенсию. Его дочь Мая вспоминала: «Ему дали персональную пенсию и право пользоваться хорошей поликлиникой (я просила только о поликлинике). Он, конечно, поблагодарил, но мне сказал: „Лучше бы в партии восстановили“».

Свое исключение из партии Каганович переживал остро и мучительно.

Отобрать партбилеты у Кагановича, Молотова, Маленкова и «примкнувшего к ним» Шепилова потребовали в октябре 1961 года делегаты XXII съезда КПСС – разумеется, не без подсказки Хрущева, в своей съездовской речи вновь поднявшего вопрос об «антипартийной группе».

Исключение Кагановича из КПСС происходило в несколько этапов и по страданиям, которые испытывал исключаемый, напоминало отрезание хвоста кошке по частям.

Вначале, 1 декабря 1961 года, Кагановича исключила первичная организация Московского отделения НИИ сульфатно-спиртовой промышленности, где он, выйдя на пенсию, состоял на партучете. Повестка дня состояла из одного пункта: «Итоги XXII съезда КПСС и задачи нашей партийной организации». И вдруг, в самом начале заседания, объявляют, что будет обсуждаться «персональное дело коммуниста Кагановича Л.М.» Сославшись на болезнь, Каганович на собрание не явился. Согласно уставу,