Шопенгауэр. Для тех, кто хочет все успеть - Эдуард Львович Сирота

«УПАНИШАДЫ»

Древнеиндийский эпос, содержащий как исторические описания, так и религиозно-философские воззрения

Незадолго до отъезда в Дрезден Шопенгауэр открыл для себя взгляд другой культуры на интересующий его вопрос природы познания. Взгляд это был рожден много веков назад и очень далеко от Европы – и географически, и ментально. Древнеиндийская философия описывалась в изданных в 1801 году во Франции перепереведенных по цепочке санскрит – фарси – латынь – французский знаменитых «Упанишадах». Эта книга оставила большой след в сознании Шопенгауэра, отзывавшегося о ней с восхищением. Подробнее влияние индийской философии на творчество Шопенгауэра будет рассмотрено в соответствующей главе.

САНСКРИТ

Древнеиндийский язык, считающийся праязыком для многих языков Европы, в том числе и русского

А пока в Дрездене соседом Артура по дому оказался – вот ведь удивительные совпадения! – философ, владеющий санскритом, не известный никому в Европе, но нашедший признание много лет спустя на другом континенте Карл Христиан Фридрих Краузе. Он сам переводил индийские тексты, знакомил с ними Шопенгауэра, показал ему, что такое медитация, и вообще всячески укреплял интерес Артура к индийской мудрости, и без того немалый. Кто теперь скажет, что фигурка Будды в сувенирной лавке попалась когда-то Артуру совсем случайно?

Вообще о дрезденском периоде жизни Артура Шопенгауэра известно не так уж и много, но именно здесь он написал свой основной труд – «Мир как воля и представление», развитием, продвижением и трактованием которого он в основном в дальнейшем и занимался. Книга была написана к марту 1818 года, и по окончании хлопот по ее изданию Шопенгауэр почти на год покинул Дрезден, отправившись в путешествие по Италии. Этим событиям посвящены отдельные главы, а пока останемся в рамках хронологичности повествования.

БОЛДИНСКАЯ ОСЕНЬ

Осень 1830 года, деревня Болдино: период наивысшего творческого подъема у А. С. Пушкина. Выражение позднее стало нарицательным в том же значении

Осенью 1819 года он на несколько месяцев вернулся в Дрезден, но весной следующего, 1820 года переехал в Берлин, где ему было предложено место доцента на философском факультете Берлинского университета – того самого, где он когда-то был студентом.

Честь – это объективно мнение других о нашем достоинстве, а субъективно – наш страх перед этим мнением

Спустя годы Шопенгауэр отзывался о времени жизни в Дрездене как о самом лучшем и плодотворном. Неудивительно: тут он был в самом естественном для себя состоянии – жил один, никаких раздоров, никаких учителей-начальников-профессоров, ни перед кем не надо держать ответ, можно просто заниматься делом всей жизни. Такие периоды свободного творческого подъема иногда называют болдинской осенью, хотя выражение это родилось значительно позже описываемого периода. Но лучше не скажешь – не грех и повториться.

Некоторые исследователи, правда, считают, что после создания своей главной работы философ всю последующую жизнь варился в собственном соку, не создав ничего принципиально нового, а лишь дополняя и комментируя собственную теорию. Такое мнение не лишено справедливости, но, с другой стороны, создать еще одну-другую масштабную философскую концепцию означало бы опровергнуть и обесценить первую.

«Прощать и забывать – значит бросать за окно сделанные драгоценные опыты»

Тогда грош ей цена? Или углубиться в совершенно другую область науки – но уже к девятнадцатому веку время ученых-универсалов подходило к концу, уступая место специализации, ибо накопленный человечеством интеллектуальный и культурный багаж был слишком велик для разносторонней гениальности.

Об этом можно долго дискутировать, но стоит ли это делать? Ведь созданное Шопенгауэром от этого не увеличится и не уменьшится.

Глава V

«Мир как воля и представление»

Пересказывать чьи-то сочинения – занятие неблагодарное и почти бесполезное, а пересказывать философию – и подавно. Здесь более чем где бы то ни было нас подстерегает эффект «испорченного телефона», когда пересказывающий препарирует и адаптирует исходный текст, а его аудитория, не видя первоисточника, составляет представление, искаженное еще и собственными коррективами восприятия. Получается иногда так, что первоначальный смысл превращается в свою противоположность.

Но все-таки минимальное описание главного труда Артура Шопенгауэра привести придется, с той, однако, оговоркой, что сказанное далее имеет характер и значение сугубо биографические, а отнюдь не философско-исследовательские. В остальном лишь остается настоятельно рекомендовать прочтение самого трактата, благо написан он для философской книги достаточно удобочитаемым языком.

Мир как воля

И представление без кавычек

В самом общем представлении, в главном философском труде Шопенгауэра центральное место по-прежнему занимают вопросы роли человека в процессе познания. Он также видит, что есть что-то, познаваемое нами посредством наших чувств, а есть и то, что остается за их пределами. В этом прослеживается сходство и влияние работ Иммануила Канта с его концепцией «вещи в себе». Далее Шопенгауэр рассматривает наличие у человека просто сознания и «лучшего сознания», «высшего сознания». Разница между ними в том, что первое обеспечивает нам процесс познания, основанный на эмпирических результатах, то есть из повседневного практического опыта, а второе, не всегда доступное, дает нам понимание того, что лежит вне пределов нашего опыта.

Фридрих Гегель (1770–1831) – немецкий философ, один из создателей немецкой классической философии. Центральное место в его теории занимает понятие диалектики, то есть единства и борьбы противоположностей

Полемизируя с Гегелем, он отделяет в этом процессе понятие от представления, отдавая предпочтение второму: «…Не Солнце, а глаз, его видящий». Понятие Бога в философии Шопенгауэра если и присутствует, то заметно принижено и сведено к окружающей нас совокупности явлений. Неудивительно, что в будущем его последователи (и не только) ухватились за это понимание, приведя его к тождеству Бога и природы, говоря, что это лишь разные названия одного и того же феномена. Удобная в своей упрощенности трактовка, которой, однако, не так-то просто возразить в полемике о чистоте и точности терминов.

«Всю мою философию можно сформулировать в одном выражении: мир – самопознание воли»

Философский историзм как некую последовательность познавательной деятельности Шопенгауэр отвергает, видя в познании разовый и целостный акт. Из этого логически следует отрицание прогресса. Правда, в книге речь идет скорее не о прогрессе в нашем сегодняшнем понимании – в виде технических достижений и тому подобное, а о прогрессе в смысле улучшения судьбы человечества, прогрессе в преодолении пропасти между видимой и истинной картинами мира.

TERRA INCOGNITA

Буквально переводится с латыни как