Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков
Его слова прочно засели у меня в голове: „Григорий, если ты будешь следовать правилам ВАДА, то мы всегда, в любой ситуации, будем на твоей стороне. Просто не нарушай правила, ведь это так просто“. Согласен, всё правильно, остался месяц до открытия Олимпийских игр, и я буду выполнять все требования и указания ВАДА.
В Москве мы готовились к первому визиту экспертов по оценке системы менеджмента контроля качества, встречали их в аэропорту: я привёз профессора Бруно Бизека, а Тимофей с Олегом привезли профессора Питера ван Ино. Елена Курилова, старший специалист по контролю качества на фирме Johnson & Johnson, была москвичкой — и потеряться не могла. Утром 6 января мы начали работу, и вдруг IDTM — компания из Швеции, у них рождественские праздники давно завершились, — привозит нам пять проб из Саранска, внесоревновательный контроль, ходоки. Саранские пробы появились к месту, так как уровень и качество нашей работы удобнее всего проверить именно в ходе анализа реальных проб: можно проследить последовательность всех операций по приёмке, регистрации и аликвотированию, затем присутствовать при пробоподготовке и инструментальном анализе. Потом просмотреть распечатки результатов анализов и убедиться, что отчёты отправлены в АДАМС. И всё.
И работа пошла.
Одна проба оказалась положительной, был обнаружен новый допинговый препарат GW 1516, он находился на заключительной стадии клинических испытаний, но уже года два продавался в интернете. Эксперты обрадовались, препарат новый и для них очень редкий. На следующий день они проследили за процедурой подтверждения и остались довольны увиденным. Действительно, словно по заказу полный цикл анализа состоялся у них на глазах. Я позвонил Нагорных и сказал, что у нас во время инспекции снова вылезла положительная проба. Пробу подтвердили, и отправка положительного результата анализа в АДАМС стала неизбежной. Узнать, чья проба, было невозможно — у всех праздники, мочу отбирали по шведским планам, это IDTM, а не РУСАДА. Нагорных вздохнул, помедлил и сказал, что мы должны завершить работу как следует, всё делаем строго по правилам. И положительный результат полетел в АДАМС. Первая инспекция завершилась, и все разъехались.
Какой ужас, положительная проба принадлежала олимпийской чемпионке Елене Лашмановой, которую тренировал Виктор Чёгин из Саранска! Она победила в Лондоне в ходьбе на 20 км с мировым рекордом. Позвонил Алексей Мельников и каким-то изменившимся голосом спросил, что можно сделать и как её спасти. Но что теперь сделаешь, всё уже случилось, проба положительная. И он мне поведал историю, от которой я остолбенел. Оказывается, в Саранске Чёгин договорился со сборщицей пробы подменить мочу Лашмановой по той причине, что ей вводили дексаметазон, кортикостероидный препарат, для лечения травмы. Поражает дремучесть Виктора Чёгина и его окружения, неужели они не читали Список запрещённых препаратов ВАДА, где из года в год повторяется, что кортикостероидные препараты запрещены только во время соревнований, при внесоревновательном контроле они не запрещены и никакого разрешения на них не требуется. И вот великий и невменяемый тренер Виктор Чёгин принёс на замену замороженную мочу Лашмановой, собранную после её триумфального возвращения из Лондона; там её проверили на допинг, и вроде бы всё было чисто. Но олимпийская лаборатория в Харлоу не определяла ни GW 1516, ни остарин, да и много всего другого. В Саранске пробу подменили, и вместо мочи с дексаметазоном (а в праздники это не было бы нарушением антидопинговых правил) чокнутый Чёгин подсунул лондонскую грязную мочу — и проба Лашмановой оказалась положительной. Анализ был выполнен на глазах у иностранных экспертов, и ничего изменить я не мог. Так что Чёгин закопал бедную девчонку своими руками, по глупости и беспределу.
На следующий день снова позвонил Мельников и похоронным голосом спросил, неужели это всё и ей пришёл конец. „Лёша, я тут не виноват — и ты прекрасно помнишь, что эту вашу Лашманову я спасал уже дважды, — объяснил я Мельникову, — но, видит Бог, теперь не смог! Ситуация изменилась, мы сами едва спаслись в Йоханнесбурге“.
Утром 9 января мы собрались в пустом министерстве спорта. Вся страна отдыхает, а мы сидим и грустим с Юрием Нагорных и Ириной Родионовой, они были очень расстроены из-за Лашмановой. Вспомнили Светлану Слепцову, биатлонную принцессу, её апрельскую пробу с ЭПО, вылезшую на глазах вадовских визитёров, тоже повздыхали, но согласились, что второго такого случая нам не пережить, мы чудом проскочили по самому краю пропасти. Но что сидеть и вздыхать, куча дел впереди, я лечу в Сочи, вечером в Шереметьево меня ждёт Оливье Рабин! У нас по плану 10 и 11 января аккредитационное тестирование, мои сотрудники вчера улетели в Сочи.
Аэропорт Шереметьево, в бизнес-лонже я нашёл Оливье Рабина. В Сочи Юра Чижов встретил нас на чёрном „Лексусе GS 450h“ и привёз в отель „Радиссон“. Начали с утра со вскрытия проб и за два дня выполнили все аккредитационные анализы. Оба раза обедали в „Лалуне“, гостя было велено хорошо кормить. Между делом мне привезли новые „берегкиты“, специальная серия с олимпийской символикой, новые флаконы и крышки, которые будут использоваться в период проведения Игр. За ними давно охотился Евгений Блохин, он очень хотел убедиться, что наши фокусники, специалисты ФСБ, смогут их открыть и никаких проблем с ними не будет, что в конструкции защитных колпаков, пружин и колец ничего не изменилось. Никита Камаев и РУСАДА помочь не могли, допинговый контроль в Сочи проводил Оргкомитет „Сочи 2014“, и коробки с олимпийскими „берегкитами“ оказались отгружены прямо в Сочи на склад под ключ. Мне стоило больших усилий достать две пары флаконов до открытия Игр.
Вечером 11 января доктор Рабин собрал всех нас наверху, поблагодарил за выполненную работу и достал из папочки сертификат об аккредитации! На нём заранее стояла подпись сэра Крейга Риди, и рядом он поставил свою. Фантастика, лаборатория в Сочи аккредитована с 27 января по 15 апреля 2014 года! Я позвонил Юрию Нагорных и доложил об успехе. Мне кажется, он даже прослезился или поперхнулся: изменившимся голосом и с прерывистым вздохом поздравил меня и затих. Ведь у него с Мутко до последнего дня оставались сомнения — однако меньше надо слушать своих советников и
