Андрей Туполев. Полет продолжается - Евгений Васильевич Шишкин

Должность А. Н. Туполева в РИБ в 1918 году – заведующий аэродинамическими расчетами и проектированием приборов.

И вот наконец-то июнь 1918 года. Андрей Туполев, студент, защитил в Государственной испытательной комиссии МВТУ «специальный проект» – «Опыт разработки гидроплана по данным испытаний в аэродинамических трубах». По итогам защиты получил диплом с отличием и квалификацию инженера-механика.

Тогда же в июне в Москве проходил II Всероссийский авиационный съезд, на котором Н. Е. Жуковский произносит такие слова: «…из наших работников шесть человек представили проекты аэропланов новых систем и получили звание инженеров-механиков. Один из этих проектов – гидроплан, представленный нашим инженером Туполевым, представляет выдающееся исследование, как он подымается с воды, как садится на воду, и благодаря исследованию молодого ученого, который воспользовался английскими опытами, это дело вполне выяснилось. Если бы эти исследования были напечатаны, то они составили бы славу для русской ученой авиации».

Кроме высокой оценки диплома Туполева Н. Е. Жуковский рекомендует его в преподавательский состав училища. Рекомендация была заслушана 3 июля 1918 года на заседании механического факультета, где А. Н. Туполев «был подвергнут закрытой баллотировке, давшей ему 17 белых шаров и 1 черный шар». Осенью 1918 года Совет училища постановил: «…представить в Комиссариат Народного Просвещения А. Н. Туполева как достойного кандидата на получение стипендии для приготовления к преподавательской деятельности».

В 1920 году Андрей Николаевич читал в МВТУ курс «Основы аэродинамического расчета» и руководил «специальным проектированием».

В 1933 году С. А. Чаплыгин, оценивая педагогическую деятельность Андрея Николаевича, писал: «Никогда не считая педагогическую работу своей основной, А. Н. Туполев уделял ей всегда часть своего чрезвычайно заполненного времени, продолжает уделять и сейчас, руководя кафедрой гидроавиации в МАИ».

Глава 5

Учитель и ученик: Жуковский и Туполев

Революция, установление советской власти – это дело политиков, революционеров. Появление новых форм собственности, новых производств, научных институтов – это уже дело не только политиков, но и экономистов, аналитиков, ученых. И в любом случае – это дело уже отдельных личностей. Кадры решают все…

Не все кадры из прежнего «режима» хотели стать кадрами «режима» нового. Но было что-то выше и значительнее «режимов». Вышнее, родное, неотъемлемое.

Должно быть, именно это вышнее, родное и неотъемлемое было очень характерным для личности великого русского ученого Николая Егоровича Жуковского[19].

Николай Егорович Жуковский

Конец XIX века

[Из открытых источников]

Биографических исследований об этом ученом, «отце русской авиации», написано немало. Те, что из советской поры, почти единодушны: Жуковский верил Ленину, Жуковский принял революционные перемены в России.

Нет надобности это каким-то образом «подправлять» или за кого-то что-то додумывать, мне важно идти за фактами… И на их основе создать портрет ученого.

В январе 1917 года Николаю Егоровичу исполнилось 70 лет. От всей души поздравили его с этой датой ученики, коллеги по Техническому училищу:

«Работая в такое исключительно интересное в истории науки и техники время, когда человек делается владыкой морской бездны и небесной выси, когда осуществляются тысячелетние мечты о возможности подводного плавания и летания в воздухе, Вы, при первых же робких попытках современных пионеров воздухоплавания и воздухолетания, своим проникновенным взглядом оценили близость решения вопроса; Вы увидали, что ключ уже вложен в замок и скоро будет повернут, и поэтому непрерывно знакомили Москву со всеми первыми попытками к окончательному решению задачи покорения воздуха. И судьба дала Вам счастье – дожить до того времени, когда люди начали действительно летать по воздуху!»[20]

Николай Егорович пережил несколько эпох. Ему было 14 лет, когда в России отменили крепостное право. Он стал свидетелем трех революций: 1905–1907 годов, Февральской и Октябрьской, он непосредственно своими экспериментами участвовал в Первой мировой войне, на его глазах пало самодержавие… И вот теперь, когда ему пошел восьмой десяток, он становится свидетелем, вернее – участником строительства новой жизни, новой эпохи, куда устремилась Россия, русский народ. Все ли шло естественным, осознанным, здравомысленным путем? Нет, конечно! Жуткий перелом в сознании, в быту, в отношениях между людьми. Однако возвращаться назад было уже поздно и невозможно.

Да и не тянуло туда уже, в прошлое. А будущее, несмотря на все общественные вывихи, все-таки представлялось светлым. Человек о дурном мечтать и вовсе не способен, это ему естеством, самой природой заказано. Если помышляет он о чем-то худом, предосудительном или страшном – так это уже не мечта, а корыстный расчет или болезнь. Мечта человеку – самая светлая подруга по всей жизни…

Для интеллигенции, для тогдашних «элит» крутые, судьбоносные повороты в истории России еще не совсем понятны. Мечтают «элиты», конечно, о хорошем, но вместе с тем будущее их страшит. А почему страшит? А не потому ли, что некоторые представители этой чопорной интеллигенции, этой «элиты» плевали на нужды русского народа… Вместе с тем большевики, именно большевики, понимают, что терять «науку, культуру, технику» ни в коем случае нельзя. Владимир Ильич Ленин, кремлевский мечтатель, заявляет о строительстве электрических станций, развитии промышленности, наконец – о развитии авиации.

Н. Е. Жуковский наверняка прислушивался к таким заявлениям Ленина. Идеи и замыслы коммунистов в области науки, их надежда на силы ученых своей страны отвечали его устремлениям. Николай Егорович понимает, что его труд нужен России.

«Социалистическое Отечество в опасности!» – Ленин, умелый пропагандист и агитатор, знает, как поднять народ, на какие цели его настроить. «Отечество в опасности». А что такое Отечество? Это и отчий дом, и родная земля, и твои дети, и твои старики.

Уполномоченный по авиации Московского окружного комиссариата по военным делам Б. Россинский приходит к профессорам и заявляет: «Нужны летчики, конструкторы, исследовательская работа. Республика должна иметь свою авиацию!»

Николай Егорович, как патриот своей страны, откликается на этот призыв.

«Наблюдение и исследование боевого самолета и внесение на основе этих исследований таких изменений в конструкцию, которые гарантировали бы безопасность полетов и делали самолет отвечающим всем требованиям фронта». Эта цель, поставленная перед Летучей лабораторией, полностью совпадала с той, которую достиг бы Жуковский, получи он в 1916 году разрешение на создание опытного бюро и опытного завода. То, что категорически отказалась дать царская Россия, было исполнено советской властью в первые же, самые трудные, месяцы ее существования.

24 марта 1918 года Летучая лаборатория начала свою деятельность на Московском аэродроме. Научным руководителем нового исследовательского учреждения стал Н. Е. Жуковский, его ближайшим помощником – Владимир Петрович Ветчинкин[21].

Владимир