Шопенгауэр. Для тех, кто хочет все успеть - Эдуард Львович Сирота

Почувствовав себя несколько лучше, он укрепил здоровье на курорте Бад-Гаштайн, несколько месяцев прожил в Мангейме и снова в Дрездене, а в начале 1825 года вернулся в Берлин.

Все повторяется

Незадолго до этого он списался со своим берлинским начальством и снова был поставлен в расписание занятий по философии. Правда, в отличие от «первой попытки», Шопенгауэр уже не ждал от преподавательской деятельности большого успеха и удовлетворения своих амбиций – скорее, он просто вернулся на работу, как порядочный бюргер. В Берлинском университете все было по-прежнему. По-прежнему популярностью пользовались лекции Гегеля, по-прежнему к Шопенгауэру почти никто не записывался и не приходил.

«Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой»

В один из моментов Шопенгауэр из упрямства и амбициозности повел себя таким образом, про который люди говорят: «Сам себе враг». Выбирая время для своих лекций, он намеренно выбрал дни и часы, совпадающие с днями и часами лекций Гегеля. Неудивительно, что на лекциях малоизвестного экстравагантного чудака никто не появился.

ДИАЛЕКТИКА

Философская теория всеобщего развития и соответствующий метод историко-философского анализа. В основе – динамика противоречий становления и существования мира

Зачем было так делать? В другой ситуации хотя бы несколько слушателей у него было, а так – никого. Что это? Отчаянный вызов успешному конкуренту? Гегель его даже не заметил. Игра ва-банк? Но азартные поступки не в характере Шопенгауэра. Самонадеянность, лишающая чувства реальности? Может быть, хотя если первое относится к нашему персонажу полностью, то второе с его образом как-то не сочетается.

Так окруженный и обессиленный вместо просьбы о пощаде или попытки прорваться и бежать сам выдвигает врагу ультиматум. Безумство храбрых? Скорее, первое без второго. А в общем человек не обязательно ведет себя рационально, особенно в ситуации, когда по большому счету ему нечего терять.

Несмотря на изгнание Наполеона, его реформы, навязанные им завоеванным странам, в том числе и Германии, сняли многие преграды к развитию капиталистических отношений, что обернулось заметным экономическим ростом и, как следствие, тенденцей перекоса общественных умонастроений к буржуазному прагматизму в ущерб «непрактичным» областям знания, в том числе и философии

Вот такие пароксизмы жажды признания.

Продолжались мучительные отношения с Каролиной Медон. Однажды, доведенный ими до отчаяния, Артур сделал предложение едва знакомой семнадцатилетней девушке – та, конечно, его отвергла. Давило одиночество, на которое, если судить беспристрастно, Шопенгауэр обрекал себя сам. Мысли рождались, ложились на бумагу, но оставались никому неизвестными. (Творчество «в стол» может приносить самоудовлетворение, но лишь на какое-то время.) Издательские дела шли «никак».

«Никто не может сбросить с себя свою индивидуальность»

Вот и написал Шопенгауэр обо всем этом, будучи всего лишь в начале пятого десятка, как пишут глубокие старцы, оглядываясь на не слишком удачную жизнь: «Всю жизнь я чувствовал себя ужасно одиноким и постоянно вздыхал из глубины души: „Дай мне человека!" Напрасно! Я оставался одинок. Но я могу прямо сказать, что никого не отталкивал, никто не исчезал из моей души и сердца; я – не кто иной, как несчастный бедолага с тупой головой, скверным сердцем, низменными чувствами».

Вызывает ли у вас Шопенгауэр сочувствие? У окружающих не вызывал.

Скульптор Элизабер Ней и бюст Шопенгауэра, созданный ею в 1859 году

Фотопортрет А. Шопенгауэра (1852)

Марки, посвященные 150-летию со дня рождения А. Шопенгауэра (1938)

Франкфурт-на-Майне, куда Шопенгауэр переехал в 1831 году

Глава VIII

Гонимый не только холерой

Когда человек попадает в длительную полосу неудач, он редко остается столь самокритичен, чтобы винить во всем себя самого. Независимо от реального положения вещей вольно или невольно начинает напрашиваться предположение о нестихийности проблем, о том, что кто-то активно заинтересован в твоем невезении. Эту мысль можно довести до полной паранойи, но чаще всего она просто остается утешительным объяснением – думать так легче, чем посыпать голову пеплом.

Вот и у Шопенгауэра сформировалось ощущение, что ему вредят враги.

Теория заговора

Строго говоря, не объективные, но субъективные основания так думать у Шопенгауэра были. Безуспешный преподавательский опыт подталкивал его к поиску других направлений практического приложения своих способностей. Помимо продолжения разработки собственной теории, таких направлений было два.

Во-первых, Шопенгауэр стал подыскивать другое место работы и другой город для проживания – в Берлине ждать было нечего. А во-вторых, он решил заняться философскими переводами, то есть переводами работ других философов, благо он в совершенстве владел несколькими языками – как минимум английский и французский позволяли рассчитывать на востребованность в этой области.

Фридрих Карл фон Савиньи (1779–1861) – немецкий историк и правовед, общественный деятель

В 1827 году Шопенгауэр предложил свои услуги Мюнхенскому университету.

Он попробовал обратиться к баварскому послу в Пруссии (напомним, что единой Германии тогда не существовало, были отдельные германские государства). Но тот, основываясь на мнении берлинской профессуры и характеристике, данной Шопенгауэру известным прусским юристом Ф. Савиньи, в один голос свидетельствовавших о неизвестности Шопенгауэра как ученого и неприятности как человека, ответил отказом рекомендовать его руководству Мюнхенского университета.

«Философия, в которой нет плача, вопля и скрежета зубовного, а слышен ужасный шум взаимного всеобщего убийства, – никакая не философия»

Некоторое время спустя Шопенгауэр повторил попытку. На сей раз он обратил внимание на один из старейших германских университетов – Гейдельбергский. Он искал совета и помощи у известного специалиста по античной философии и искусству Г. Кройцера, но тот лишь объяснил Шопенгауэру, что философия сейчас не в цене, а потому и в философах, а тем более никому не известных, университеты, в том числе и Гейдельбергский, не нуждаются.

Не лучше обстояли дела и с переводческой деятельностью. Ему либо отказывали – как и издательство Брокгауза, либо его переводы просто ложились «в стол», либо были изданы только после его смерти, когда его имя уже кое-что значило.

ГЕЙДЕЛЬБЕРГСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ РУПРЕХТА И КАРЛА

Старейший университет Германии, основан в 1386 году с личным благословением папы римского Урбана VI, в XIX веке особо выделялся юридической школой

Однажды Шопенгауэр ухватился было за объявление о приглашении переводчика работ