Неуловимые - Михаил Сидорович Прудников

Много суток настойчивые люди прокладывали изуродованными, вспухшими руками дорогу к жизни, выносили в карманах вырытую землю и осторожно разбрасывали ее на территории лагеря. И когда вынули наконец последние пригоршни грунта и очутились за оградой, то не поверили своему счастью.

Фашисты не могли пожаловаться, что Скрыпарь и Платонов забыли «отблагодарить» их за «хлеб-соль». Эти славные партизаны уничтожили десятки гитлеровских солдат и офицеров.

3

Полоцкий военный комендант полковник фон Никиш был очень недоволен своими подчиненными.

— Бездельники! За что фюрер платит вам жалованье? Где головы партизанских вожаков? Где люди для наших шахт в Руре, в Бельгии?

Комендант, конечно, имел основания негодовать. Несмотря на все усилия карателей, борьба населения против оккупантов разгоралась с каждым днем. Голов партизанских вожаков никто не приносил. Военнопленные продолжали убегать из лагерей. В рабство советские люди не шли. Ни один приказ немецкого командования о явке на сборные пункты для отправки в Германию местные жители в районе наших действий не выполняли.

— На кой дьявол мы шли в эту Россию? — свирепствовал фон Никит. — Собирать васильки или заставить ее служить высшей расе? Вам нужны войска? Требуйте! — обращался он к руководителям карательных органов.

И те требовали войск. Им давали. А толку никакого. Если под давлением превосходящих сил противника мы вынуждены были отходить, то, как правило, почти все крестьяне укрывались в лесах.

Тогда гитлеровцы изменили тактику. Волки вырядились овцами. Газеты и листовки, издаваемые оккупантами, стали призывать местных жителей «забыть мелкие недоразумения» (имелись в виду грабежи и убийства!) — это, мол, случайные эпизоды, виновные наказаны. Фюрер обожает белорусов и желает им счастья. Никто их больше не тронет. Поэтому крестьянам незачем уходить в леса с детьми и кормить комаров.

И действительно, некоторое время фашисты, появляясь в селах, никого не трогали и вели себя необычайно учтиво.

Такое поведение оккупантов могло в какой-то степени обмануть людей, привыкших к тому, что каждый приход немцев сопровождается грабежами, насилиями, убийствами.

Второго июля сорок второго года я издал по этому поводу специальный приказ, в котором личному составу отрядов и всем местным жителям разъяснялся коварный план гитлеровцев. Фашисты идут на хитрость, предупреждало партизанское руководство, они хотят, чтобы крестьяне не покидали села при их приближении. Если население попадется на эту удочку, молодых и здоровых немцы заставят работать на себя, а остальных уничтожат.

И все же некоторые жители поверили велеречивым излияниям оккупантов.

Выбрав удобный момент, гитлеровцы в нескольких селах схватили доверчивых людей. Всех трудоспособных отправили в Германию, а стариков, больных и детей заключили в лагеря.

* * *

Широко известны фабрики смерти в Майданеке, Освенциме, Бухенвальде... Но мало кто знает, что и на окраине города Диена, расположенного при впадении реки Диена в Западную Двину, совершались чудовищные преступления. Фашисты организовали здесь лагерь и поместили в него сотни мирных советских граждан.

Несколько месяцев несчастные люди томились в землянках и бараках под охраной двуногих и четвероногих псов фюрера.

Седьмого ноября сорок второго года по приказу начальника лагеря оберштурмбаннфюрера Адольфа Гейнца всех узников вывели во двор. К ним вышел Гейнц:

— Сегодня, уважаемые граждане, советский праздник, не так ли? В связи с этим мы посоветовались с богом. И он пожелал, чтобы сегодняшний день стал последним днем жизни каждого из вас.

Стон прокатился по толпе. Матери умоляли пощадить хотя бы детей.

— Кого вы просите? — обратился к женщинам высокий худой человек. — У палачей нет сердца, разве вы не знаете?

Его поддержали и другие. Узники гневно кричали гитлеровцам:

— Вам не уйти от виселицы!

— Будьте прокляты!

Адольф Гейнц дал знак рукой. Раздались автоматные очереди. В течение двух дней шли расстрелы, пока все заключенные не были уничтожены.

Упорство советских людей бесило и пугало гитлеровцев. Они все более убеждались, что таких людей им не удастся поставить на колени. 

У нас — уже бригада

1

В начале июля разведчики сообщили, что немецкое командование собирается объединить силы гарнизонов Дретуни, Прыбытков, Булавок и Юровичей и нанести партизанам сокрушительный удар.

Новость не из приятных. В те дни мы еще не закончили формирование новых отрядов. К тому же в недавних боях с карателями партизаны понесли некоторые потери. Имелись раненые. А возможности оказания медицинской помощи были у нас очень ограниченны, приходилось отправлять тяжелораненых за линию фронта.

Возле поселка Селявщина, примерно в тридцати пяти километрах севернее Полоцка, мы совместно с соседними партизанскими бригадами организовали аэродром. Однако фашистские летчики часто бомбили его и изрыли все поле воронками. Садиться на такую площадку и брать на борт людей нашим самолетам удавалось очень редко. Чаще всего они сбрасывали на аэродром парашютистов, батареи для радиостанции, оружие, боеприпасы, продукты, табак и улетали обратно.

Мы вынуждены были снаряжать довольно крупные группы, которые с невероятными трудностями на носилках переправляли раненых через линию фронта. Кроме того, иногда возникала необходимость отправить в советский тыл лишившиеся крова семьи партизан из сожженных гитлеровцами деревень. Все это отвлекало с баз немало людей и, разумеется, понижало боеспособность отрядов.

При таком положении данные разведки о том, что оккупанты хотят нанести партизанам удар объединенными силами четырех гарнизонов, естественно, вызвали у командования нашей группы отрядов большую тревогу. Начали думать, нельзя ли заставить фашистов отказаться от своего намерения. И возник такой замысел: создать впечатление, будто мы сами решили напасть на гитлеровцев.

Собрали группу разведчиков.

— Товарищи, — сказал я им, — в ближайшие дни мы одновременно совершим налет на немецкие гарнизоны в Дретуни, Прыбытках, Булавках и Юровичах. Ваша задача — предупредить об этом население. Чтобы избежать несчастных случаев, посоветуйте жителям соблюдать осторожность.

Разведчики отправились выполнять приказ.

Волнений было немало. Дойдет ли наше предупреждение до оккупантов? Как они будут реагировать?

Вскоре поступили обнадеживающие сведения. Командование гарнизонов привело свои подразделения в боевую готовность и даже отменило, традиционный воскресный шнапс. Фашисты начали минировать подходы к населенным пунктам, над которыми «нависла угроза».

А мы тем временем продолжали накапливать силы.

Коммунисты и комсомольцы деревень Каменка, Артемовка, Долгое, Свободы, Щербиново, Зябки, Великий Бор, Старинный, Шаховцы, Дубино сообщили, что более сотни крестьян выразили желание стать партизанами. Возглавил этих людей старший лейтенант Николай Михайлович Мышко — однофамилец Константина Мышко. Комиссаром к нему назначили Сергея Ивановича Табачникова (тоже однофамильца нашего бойца Бориса Табачникова), начальником штаба —