Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2019 - Коллектив авторов
А коль ты против – с престола, что
Теряется в облаках
Сойди – и кто из нас прав, решим
Тупо на кулаках.
4
И Томми смолк, но глаза его
Дерзко смотрели вверх.
И был ответ с престола – и он
В смятенье весь рай поверг.
И был ответ с престола, когда
Праведных ропот стих:
«Матфей, одиннадцатая глава
И двенадцатый стих».
И, помолчавши десять веков,
Добавил: «Входи. Я рад»
Какая у этой сказки мораль,
Без пинты не разобрать.
Но небу, в которое рвётся с рук
Души твоей глупый чиж,
Важно, не как ты поклоны бьёшь,
А громко ль в двери стучишь.
Тринадцатый
Сын Предвечный
Воплощается снова.
Втайне от прессы,
И втайне вдвойне – от клира.
Видел он эти рожи.
Грёбаный стыд.
Он заходит в сеть
Под ником «ab ovo»
Режет на ломти шмат
Вчерашнего сыра
Жмёт на Enter
И Слово в Твиттер постит.
Пишет: «Видел во сне
Блудниц на панели.
Вышел в город —
И сон оказался в руку.
Люди, вас убивает
Ваша же гнусь!»
Пишет: «Ставлю диагноз:
вы охренели.
Что вам стоит просто любить
Друг друга?
Это совсем не трудно,
Папой клянусь».
В небе – салют,
Приуроченный к красной дате.
Надо б резче – но Сын
Не умеет резче.
Пять минут – и ответ:
Картинка с козлом,
И в комментах ниже:
«Зоткнись придатиль
Мы тибя павесим за ети речи»
И апдейт:
«Я б сам, да мараца влом»
И через час
В дверь соседи звонят – но
Входит сержант,
Напыщен, как тост «Лэ хаим»
Грозен, словно
Четвёртой стадии рак.
Требует паспорт,
губы кривит: «Занятно…
Оскорбляем, значит, и разжигаем?
Нукося, пройдёмте,
товарищ враг».
Сын Предвечный
С ликом Фабио Гросса,
Смотрит в браузер.
Браузер смотрит в Сына.
Дети Отца одного —
Просто разных рас.
– Сколь френдов у тебя?
– Не понял вопроса.
– Вот же, лайкают. Под осла не
коси, на.
– Сколь же?
– Двенадцать, ёпта.
– Всё как в тот раз.
Два и десять.
Почти число Фибоначчи.
Чистых душ среди сонма
Волчар позорных.
– Сколько лет?
– Я не помню.
– Да не свисти!
Сын понимает – в этот раз
Всё иначе.
Без вина из воды
И притчи о зёрнах.
Вот они, зёрна —
Двенадцать лайков в сети.
Строчит сержант протокол
И сканы аттачит
К делу. Ворчит – мол
польза есть и в абортах.
Мол, нельзя рождаться таким, как
вы…
Сын понимает – в этот раз
Всё иначе.
Без чудес – и без
Воскрешенья мёртвых.
Здесь, кроме тех двенадцати,
Все – мертвы.
Сын бредёт за сержантом,
Улыбку пряча
Тот бормочет: «Мало их
В детстве шпыняли..
Колются, пьют,
Скребутся там же, где сцут…»
Сын понимает —
В этот раз всё иначе.
Без креста
и вознесенья в финале.
В том финале, где всем
Предначертан Суд.
Автозак не рассчитан
На граждан ростом
Выше среднего. Сын
Улыбнулся солнцу.
И сержант спросил,
Тормознув в дверях:
– Слышь, а правда,
Всё в натуре так просто?
Типа любите друг друга —
И мир спасётся?
– Правда.
– Хе-хе. Ну, с богом,
Товарищ враг.
Хорошо же сидели,
Чего ты начал? —
И напротив сел, головой качая.
И мелькнула вдруг
в его голове
Мысль: «На этот раз
Всё будет иначе.
Там тюрьма в конце —
Здесь тюрьма в начале.
Значит, быть Рождеству
В последней главе».
Автозак зарычал,
подпрыгнул упруго —
И покатил в тюрягу сержанта Митю
С арестантом, странным,
Как его ник.
И смотрели молча
в глаза друг другу
Сын Отца, явившийся Суд вершити —
И его тринадцатый ученик.
Катулл вернулся в Верону
…Август. Обочина. Дикий горох
Сыплется под ноги из стручка.
Северный ветер порвал пергамент
Облачных тайных письмен.
«Много ведет из Рима дорог» —
пело в ночи колесо возка.
Утро настало – украли возок,
посох нашел я взамен.
С ним я длиннее на семь локтей —
Слабая радость и малый прок.
Ветер катает капли горошин
На краю пустоты.
Сколько в теле моем костей,
Столько из Рима ведет дорог…
Путь же осилит идущий, если
Знает, куда идти.
Жертвой назначенная овца
Тайно сбежавшая с алтаря,
Что тебе рёв голодной Кибелы,
Грозный рык Тиамат?
Будешь отныне сам себе царь,
В терниях тропы свои торя.
Рим никогда не примет обратно
То, что не смог сломать.
Жертвой назначенная овца
Тайно сбежавшая с алтаря,
Жизнь обрела, свободу и солнце,
Но потеряла Рим…
Жаль, не успел навестить отца.
Солнце в зените. Встаю. Пора!
Встретимся на переправе у Стикса —
Там и поговорим.
Это не воля толпы и не рок,
Это закон бытия
