Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс

*****

В наш ближневосточный город прибывал Абдул Кадир Хан, создатель пакистанской атомной бомбы. Пакистанская эмигрантская община была в восторге. Он был национальным героем — этаким пакистанским Джорджем Вашингтоном.

Мы с женой присутствовали на большом приеме в бальном зале отеля и слушали речь Хана. Все были дружелюбны, вежливы и счастливы находиться в присутствии этого великого человека. Я подошел к нему после выступления, пожал ему руку и обменялся несколькими любезностями. Его окружали толпы поклонников, поэтому я отступил в сторону и завязал разговор с молодыми учеными из его окружения. На следующий день я пригласил их на ланч.

После ланча я договорился встретиться с одним из них отдельно — мое первое впечатление было таково, что он с наибольшей вероятностью согласится на вербовку.

Наша резидентура в Исламабаде ничего об этом не слышала. ЦРУ не было заинтересовано в контактах с Ханом или его подчиненными. Я записал некоторые из его высказываний; резидентура яростно и неуместно против них возражала. Хан хвастался большими научными достижениями Пакистана, хотя на самом деле он просто украл или купил бóльшую часть технологии, использовавшейся для создания их бомбы, — вот в чем заключалось главное откровение резидентуры.

«Я не говорил, что согласен с ним, — написал я. — Я просто записал его высказывания. Давайте двигаться дальше. А.К. Хан — один из самых важных интересующих нас объектов».

Наши люди в Пакистане категорически отвергли мои планы по дальнейшим контактам с приспешниками Хана. Они напомнили мне, что заняты «погоней за Канси». Позже ЦРУ выяснило, что Хан был еще более важной фигурой, чем думали в то время. Он продавал и экспортировал технологии создания ядерного оружия другим государствам-изгоям, включая Ливию. Технология, которую он разработал и продал, однажды может быть использована для атаки на американский город. По этой причине моя встреча с Ханом была крайне разочаровывающей и стала хорошим примером того, как Управление отказывается нажимать на курок, когда это было особенно важно.

*****

Мои поездки в Индию продолжались. В индийских городах на улицах было так много людей, что индийские службы безопасности могли создавать сети практически невидимых статичных наблюдателей. Маленький человек, попрошайничающий на углу, мог находиться на жаловании у индийской спецслужбы; как только объект наблюдения исчезал из поля зрения, его мог засечь другой человек, сидящий на корточках на другом углу.

В реальности слежка обычно была более очевидной. Оперативник, за которым велось наблюдение, выходил из дома и обнаруживал человека, который ждал, чтобы проследить за ним. К счастью, враг тоже страдал бюрократией и мог быть таким же неуклюжим, как и мы.

В Китае возникли проблемы, схожие с индийскими. Мои коллеги жаловались, что в такой плотной толпе невозможно заметить слежку.

Я исследовал почти весь регион. В каждом городе были свои «привратники» Управления[40], некоторые из них действовали более агрессивно, чем другие. В некоторых районах меня вообще не пускали, в других пускали, но блокировали обмен информацией. В Пакистане наши «привратники» ничего не делали; в Дубае они делали больше; а в Индии они были лучшими. После нескольких поездок в Индию я заслужил доверие тамошних «привратников».

Большинство из них предпочитало, чтобы оперативный сотрудник умолял и унижался, прося разрешения завербовать информатора. Но только не наши люди в Индии. Они выдали мне «Гленгарри» — список из дюжины объектов, представляющих интерес для ЦРУ, предварительно утвержденный и готовый к работе.

Как только я получил список, то сразу же направился по первому адресу. Это был офис компании, которая продавала потенциальные компоненты биологического оружия. (Эти компоненты также использовались в промышленности). Придумав причину, по которой я должен был там находиться, я обменялся с сотрудниками визитными карточками, после чего вышел оттуда, нагруженный контактами. Позже я пометил карточки тех, кто, как мне показалось, больше всех стремился мне помочь.

В офисе компании-производителя химического соединения, которое используется в программах по созданию химического оружия, один из сотрудников сопроводил меня из кабинета и спустился со мной по лестнице.

— Я хотел бы дать вам свою личную визитку, — сказал он, — на случай, если вы найдете другие возможности для инвестиций в Индии. Я хотел бы принять в этом участие.

Он рассказал о деловой активности своих друзей и родственников и о хороших идеях, которые они могли бы воплотить в жизнь.

Я перезвонил ему и пригласил на обед в отель «Тадж». Похоже, он не так много времени проводил в ресторанах, и вскоре еда покрыла все его лицо и испачкала скатерть концентрическими кругами вокруг его тарелки, однако он охотно помогал мне. Я сказал ему, что мне нужно знать все о том, как ведется торговля в его компании, и что это поможет мне определить, в каком направлении должен развиваться наш бизнес.

Во время этой и последующих поездок в Индию я работал по дюжине объектов и сумел получить разведывательную информацию по каждой из них. Мы узнали подробности о покупателях и продавцах компонентов, используемых для создания химического и биологического оружия, кусочки пазлов, которые можно было сложить вместе, чтобы определить оружие, создаваемое государствами-изгоями, и местонахождение этого оружия. Это было продуктивное время.

После стольких путешествий по Индии я стал узнавать тех же изуродованных нищих на тех же углах. Нищета стала казаться несколько меньшей. Блестящий и предприимчивый индийский народ нужно было только освободить из тюрьмы командной экономики. Индия больше не подчинялась колониальной власти, не была ни диктатурой, ни монархией, ни коммунистическим государством, а просто управлялась бюрократией, которая подавляла свой народ. В этом отношении она ничем не отличалась от самого Центрального разведывательного управления. Шли годы, Индия ослабляла «Лицензионный радж», и на каждый новый дар свободы индийцы отвечали творчеством и энтузиазмом.

Наши люди, контролирующие территорию Индии, были лучшими, но они не были идеальными. Были ядерные объекты, к которым я хотел подобраться, но мне отказали, сказав в 1995 и 1996 годах: «Мы наблюдаем за ними». Но это было не так. Позже, в конце десятилетия, 11-го мая 1998 года, индийцы взорвали серию ядерных бомб, что стало полной неожиданностью для ЦРУ — а все потому, что у нас не было надежных информаторов. Если бы мы знали об этом заранее, правительство США, возможно, смогло бы затормозить индийское правительство и предотвратить гонку вооружений в Южной Азии. В ответ на взрыв Индии, 28-го мая 1998 года Пакистан произвел серию своих испытаний ядерных бомб. Ответ Пакистана был более или менее ожидаем, хотя мы и