Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс
Из посольства позвонили по указанному мной номеру, и сотрудник Управления подтвердил, что это правильный номер, но адреса им не дал. На следующий день посольство снова позвонило по этому номеру, и на этот раз трубку взял другой человек, который сообщил им новый почтовый адрес, но и с этого адреса паспорт снова вернулся в посольство. В итоге я сам позвонил в дипломатическое представительство и попросил их придержать паспорт, а затем отправился туда, чтобы забрать его лично. Само собой разумеется, это был не лучший способ начать шпионские поездки в Белоруссию под прикрытием.
Я напечатал несколько визитных карточек с оперативным псевдонимом и получил водительские права. Человек, обслуживавший автомат по выдаче карточек с правами, показал мне коллекцию фотографий знаменитостей, висевших на стене рядом.
Я проверил кредитные карты, выданные на псевдоним, чтобы убедиться, что они работают. В кредитных картах был фундаментальный недостаток, из-за которого они выглядели необычно. Это были настоящие карты, и они прекрасно работали, но в них был очевидный изъян, и если бы меня привезли в Белоруссии на допрос, дознаватели заметили бы этот недостаток. И мне не хотелось сидеть и ныть, что кредитки не в порядке.
Как мне и обещали, когда я пришел в подразделение, Бетти и ее люди вычислили важного военного офицера, имеющего доступ к бывшим советским ядерным запасам. Я позвонил ему по телефону, изложил свою легенду и договорился о встрече в Минске.
*****
Замаскировавшись под Билла Джонса, я отправился в Минск через Лондон, куда приехала и моя семья, чтобы со мной встретиться. Такое соприкосновение моей реальной персоны с легендированным прикрытием было сопряжено с риском, но я был готов на него пойти: я давно не видел свою семью. Не встретив их в аэропорту, я поискал их в отеле, но отель был переполнен, и их поселили в другом месте. Наконец я нашел их и был очень рад. В тот вечер мы поужинали в захудалой пиццерии на Пикадилли-Серкус, а потом отправились на спектакль «Оливер», который очень понравился детям.
На следующий день моя семья покинула Лондон и вернулась в Восточную Европу. Я провел ночь в номере один. Прогулявшись мимо «Херродс» до Лестер-сквер, я вернулся на метро к отелю и побродил по городу, пока не настала пока отправляться в аэропорт.
*****
Минск, как и многие бывшие советские города, был отстроен после войны в виде унылых, утилитарных кварталов. Свободных номеров в гостинице не оказалось, поэтому я снял на короткий срок квартиру, в которую можно было попасть через длинный темный проход. Обедал я в новом «Макдоналдсе» неподалеку, единственном источнике достойной еды в радиусе нескольких кварталов, решив, что смогу отработать гамбургеры позже.
Мой объект не явился на встречу. Я позвонил ему, он замялся и сказал, что опоздает, проявляя все обычные признаки нежелания и беспокойства. Я уже видел эти признаки раньше — я достаточно долго занимался подобными вещами, чтобы у меня развилось чутье. Я несколько раз осмотрел вестибюль отеля на случай, если он неправильно понял место нашей встречи, надеясь увидеть человека в большой, характерной для советского военного офицера фуражке, но уже на месте понял, что там его не найду.
Мне не хотелось возвращаться в штаб-квартиру с пустыми руками, поэтому я отправился в город, чтобы поискать другие объекты разведывательного интереса. Я передвигался по Минску по впечатляющей системе городского метро. Его станции были построены глубоко под землей, чтобы служить убежищем от американской ядерной атаки.
Я нашел правительственные здания и попытался войти в министерство иностранных дел, чтобы выяснить, с кем там можно встретиться, но охрана на входе оказалась слишком внушительной. Тогда я сказал:
— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из вашего департамента Ближнего Востока. Я здесь, чтобы собрать информацию о возможности создания торговой компании в Минске от имени инвесторов из стран Персидского залива.
Охранник остался невозмутим. В типично советском стиле он ответил:
— Сначала дайте мне письменный список вопросов, и я передам их по соответствующим инстанциям.
Это не стоило того, чтобы беспокоиться, поэтому я отправился дальше.
Я решил избегать других традиционных объектов, связанных с правительственным руководством. Белоруссия не представляла угрозы для Соединенных Штатов. Гораздо бóльший интерес для меня представляли лица, занимающиеся распространением оружия массового уничтожения.
Я посетил несколько банков. Я много времени занимался банками и думал, что смогу найти хороший объект: банк с теневыми ближневосточными связями или банкиров, вовлеченных в денежные потоки террористов или государств-изгоев. Посетив первое учреждение из своего списка, я подошел к сотрудникам и задал расплывчатые вопросы об иностранных инвестициях. Большинство из них уставились на меня, ничего не понимая, но у одного человека возникло предложение.
— Я знаю, что наш сельскохозяйственный институт разрабатывает новые сельхозпродукты, и они ищут инвесторов. У меня там работает друг. Вот его визитка.
Чтобы выйти из банка, мне пришлось предъявить удостоверение личности. Это была особенность закрытых стран — необходимость проходить охрану как при входе, так и при выходе из здания. Я вернулся в свою квартиру, чтобы подумать, что делать дальше, и решил позвонить ученому-аграрию. Мы договорились о встрече на следующее утро.
Я надел костюм с Уолл-стрит и отправился в сельскохозяйственный институт — впечатляющее здание, построенное в конце 1800-х годов. Сейчас обветшалое и грязное, оно напомнило мне здания, построенные британцами в Бомбее. Другие здания поблизости, более новые, но еще более обветшалые, были построены немецкими военнопленными в 1950-х годах. (СССР удерживал немецких военнопленных до конца того десятилетия). В Советском Союзе были одни из самых передовых в мире научных институтов, которые впоследствии пришли в упадок из-за недостатка финансирования. Ученые еще были, но они уже мало чем занимались. Когда я поднимался по главной лестнице, в куче мусора спряталась крыса.
Я представился аграрию как инвестор, заинтересованный в сельскохозяйственных проектах. Он провел для меня экскурсию по институту и завел в большую комнату, где в дальнем конце совещалась группа из примерно пятнадцати ученых.
Они повернулись, посмотрели на меня и, не говоря ни слова, начали идти по комнате в мою сторону. Это были пожилые седовласые мужчины, и их медленные, но неумолимые движения напомнили мне зомби из малобюджетного фильма, скандирующих «мозги… мозги… мозги».
