Неуловимые - Михаил Сидорович Прудников
Наши помощники — составители поездов, путевые обходчики, стрелочники, служащие товарных контор — поддерживали с нами связь через связных или оставляли записки в «почтовых ящиках» — в дупле дерева, в зарытой в условленном месте консервной банке, под памятником на кладбище или в разрушенном доте. Разведчики отрядов регулярно вынимали «почту». В случае необходимости они вкладывали в «ящики» листки с интересующими нас вопросами и при следующем «визите» обычно находили ответ.
Не подвели подпольщики и на этот раз. Вскоре начальник разведки отряда Михаила Мышко Александр Валентик, тот самый, который ранее был в отряде Николая Сутырина, получил нужные сведения от служащего товарной конторы станции Краслава Владимира Николаевича Буракова. Бураков положил в «почтовый ящик» записку: «Сено и солома — танки, орудия».
Владимир Николаевич сообщил и другие важные данные. В следующем донесении он написал, что на дверях некоторых товарных вагонов нарисованы различные геометрические фигуры, которые являются условными знаками и обозначают, какой груз находится в вагоне. Желтый треугольник — это значит снаряды, зеленый квадрат — мины, черный конус — патроны.
А чуть позднее другой подпольщик, Сергей Павлович Колосов, работавший на станции Боровуха-1-я, убедительно подтвердил правильность информации Буракова.
Холодным осенним вечером пришел в Боровуху-1-ю эшелон, направлявшийся в сторону фронта. Он состоял из нескольких платформ, груженных сеном, а также вагонов, пассажирских (в них ехали фашистские офицеры и солдаты) и товарных — с желтыми треугольниками на дверях.
Пока паровоз набирал воду, охрана поезда ушла в здание вокзала погреться. Лишь один часовой остался около эшелона.
Выбрав удобный момент, Колосов заложил в сено тряпку, пропитанную мазутом, поджег ее и скрылся.
Пламя быстро охватило платформы и перекинулось на вагоны. Начали рваться снаряды. Гитлеровцы, находившиеся в пассажирских вагонах, едва успели спастись.
Когда пожар прекратился, на металлических остовах платформ были видны почерневшие от огня танки и орудия.
Полученные таким образом данные позволили нам в дальнейшем более точно определять, сколько оружия и боеприпасов перевозят фашисты по железным дорогам, и своевременно сообщать об этом в Москву. Кроме того, расширились наши возможности планировать диверсии с учетом важности грузов.
Операции партизан на железных дорогах носили массовый характер и сильно затрудняли перевозку вражеских войск и боевой техники, доставку на фронт продовольствия, снаряжения, обмундирования. Вот одно из многих признаний самих гитлеровцев. В июле сорок второго года начальник органов полиции безопасности и СД, которые дислоцировались в ряде оккупированных советских областей, в том числе Витебской, сообщал в Берлин (текст донесения был добыт нашими подпольщиками):
«Постоянно растущее число нападений партизан на железные дороги свидетельствует о том, что противник пытается любыми средствами нарушить снабжение немецкого фронта. В июне 1942 года, например, в районе действия войсковой группы «Митте» на железные дороги было совершено 206 нападений, которые распределяются по участкам таким образом:
Брянск — Льгов
25 взрывов
Брянск — Гомель
15 «
Брянск — Рославль
6 «
Брянск — Сухиничи
4 «
Унеча — Кричев
5 «
Кричев — Рославль
3 «
Рославль — Киров
8 «
Гомель — Бахмач
2 «
Гомель — Чернигов
1 «
Гомель — Лунинец
9 «
Гомель — Минск
19 «
Орша — Жлобин
4 «
Вязьма — Ржев
2 «
Смоленск — Вязьма
14 «
Смоленск — Орша
10 «
Смоленск — Витебск
7 «
Орша — Борисов
17 «
Орша — Витебск
2 «
Витебск — Невель
3 «
Витебск — Полоцк
15 «
Полоцк — Невель — Великие Луки
16 «
Полоцк — Индра
11 «
Полоцк — Молодечно
8 «
С 1 по 15 июля уже отмечено 123 нападения на железные дороги.
Объектами нападения были линии железных дорог, мосты, станции, сигнальные сооружения, ремонтные мастерские и подвижной состав».
4
Одной из важных задач нашей бригады, как и других партизанских соединений, было уничтожение вражеских гарнизонов.
Мы вели тщательную разведку, устанавливали — обычно с помощью местных жителей, подпольщиков, — каковы численность и вооружение фашистских войск, располагавшихся в населенных пунктах, и организовывали внезапные нападения на эти войска.
Как-то большую помощь нам оказал четырнадцатилетний подросток Женя Горбачевский из деревни Узница, Полоцкого района.
Когда летом сорок первого года в Узнице появились фашисты, Женя потерял покой. На его глазах горластые гитлеровские солдаты врывались в крестьянские дворы, бесцеремонно забирали коров, свиней, кур. Паренек с ненавистью смотрел на оккупантов.
«Я должен бороться против фашистов», — твердо решил Горбачевский и поделился своей мыслью с приятелем Колей Чертковым, который был на два года старше.
— Давай вместе действовать, — сказал Коля.
Но чтобы бороться, нужно оружие, решили подростки. А где взять его?
По деревне прошел слух, что крестьяне собирают где-то в лесах, на полях оружие. Женя и Коля тщательно обследовали близлежащую местность. Однако им попались лишь каски и стреляные гильзы — остальное подобрали до них.
В трех километрах от Узницы — в Юровичах, на территории бывшего военного городка, расположился фашистский гарнизон. «Вот где много всякого оружия, — думали подростки. — Но как туда пробраться?»
Поразмыслив, друзья пришли к выводу, что единственная возможность проникнуть в гарнизон — это войти в доверие к гитлеровцам.
И вот ранней весной сорок второго года в военном городке Юровичей стала появляться группа ребят, возглавлявшаяся Женей Горбачевским. Мальчики пилили дрова для кухни, выносили ведра с помоями.
— Эй, живо! Эйн, цвей, дрей! — покрикивал на друзей Женя, используя свой скромный запас немецких слов. — Вас ист дас, Федька? Доннер веттер!
Солдаты смеялись. Им нравился бойкий, расторопный и услужливый паренек. Скоро к нему привыкли. Иногда повар наливал ему и его товарищам миску супа.
После обеда, когда у гитлеровцев наступал час отдыха, Горбачевский беспрепятственно ходил по территории городка, обнесенной оградой из колючей проволоки. Мальчика тянуло к складу с оружием и боеприпасами. Ящики с винтовками, автоматами, гранатами, патронами, взрывчаткой находились не в помещении, а на площадке, под брезентом, натянутым на колья. Часового у склада не было. Фашисты, видимо, считали, что достаточно охраны у ворот. «Можно незаметно взять оружие, но как вынести его за ограду?» — ломал голову Женя.
Вечерами он встречался с Колей Чертковым, который в гарнизон не ходил, справедливо опасаясь попадаться оккупантам на глаза: его, шестнадцатилетнего рослого парня, могли схватить и отправить на работу в Германию.
Однажды Николай сказал:
— Давай-ка попробуем
