Коллаборационисты. Три истории о предательстве и выживании во время Второй мировой войны - Иэн Бурума
Керстен обрадовался возможности стать посредником шведских властей в обмен на право жить и работать в Стокгольме, но столкнулся с серьезной проблемой. Чтобы убедить Гиммлера, что он вернется в Германию и продолжит лечить его от болей в желудке, Керстен был вынужден оставить жену и детей – а также верную Элизабет Любен – в Харцвальде, их бранденбургском загородном особняке. Но он нашел выход из положения. Ему требовалась безопасная телефонная линия для переговоров со шведами – без прослушки гестапо. После войны Керстен утверждал, что эту легенду ему помогли придумать в финском посольстве. Финская армия призовет его на службу, что фактически положит конец его работе массажистом. Однако финны оставят его в покое, если он согласится лечить раненых финских солдат в Швеции. Так он сможет продолжить оказывать услуги Гиммлеру, при этом перевезя свое семейство в Стокгольм. Гиммлер на это согласился. Как ни удивительно, он согласился даже на частную телефонную линию из Харцвальде в Стокгольм без прослушки.
Жозеф Кессель упоминает и еще более необычную уступку: поместью Керстена предоставили экстерриториальные права. История о том, как Керстен этого добился, звучит совершенно невероятно, но слишком увлекательна, чтобы оставить ее без внимания. Поскольку продукты в Германии строго нормировались, убой животных для личного потребления был под тотальным запретом. Керстен до ужаса боялся, что гестапо под руководством Кальтенбруннера узнает, что все колбасы и свинина, которую он потреблял в огромных количествах, производятся из его собственных свиней. Однажды в начале 1944 года в Берлине Керстен заявился в кабинет Гиммлера с огромным куском ветчины. Хотя Гиммлер воздерживался от потребления мяса из-за любви к живым созданиям, он был рад угоститься кусочком отличной немецкой ветчины. Как вкусно, воскликнул он, но как же, черт возьми, Керстену удалось раздобыть столько мяса? Массажист рассказал ему всю правду. Гиммлер побледнел. Рейхсфюрер СС нарушил одно из строжайших правил нацистской Германии. Теперь у Гиммлера есть выбор, сказал Керстен: либо его арестуют за нарушение закона, либо он будет молчать и предоставит Харцвальде экстерриториальные права. Гиммлер пристыженно склонил голову и выполнил просьбу Керстена. Неплохая история, но… возможно, Гиммлер и был ярым сторонником правил, но сама мысль, будто главу СС могли арестовать за то, что он съел кусок ветчины, просто нелепа. Возможно, кстати, это произошло примерно тогда же, когда Гиммлер гордо объявил немецким генералам, что «еврейский вопрос» «решен бескомпромиссно, как подобает в виду борьбы, которую мы ведем во имя существования нашей нации, во имя сохранения нашей крови»[140].
Менее абсурдно, но все еще нереалистично выглядят дальнейшие маневры Керстена в Стокгольме в качестве посредника или переговорщика – в зависимости от того, кому мы предпочитаем верить. Якоб Валленберг познакомил его с новым пациентом, мучившимся от болей в спине. Звали его Абрам Стивенс Хьюитт, очевидно, бизнесмен из Америки. Керстен называет его «специальным представителем Рузвельта в Стокгольме». Поскольку Керстен не говорил по-английски, а Хьюитт владел лишь азами немецкого, возможно, они не вполне поняли друг друга. У Хьюитта было множество важных знакомых в политике и бизнесе, но в Швеции он находился вовсе не как представитель президента США, а собирал разведданные для Управления стратегических служб, разведслужбы, которая позднее будет преобразована в ЦРУ. Знакомство Керстена с Гиммлером и его окружением, однако, наверняка весьма заинтересовало Хьюитта. Керстен почувствовал, что у него есть шанс сыграть роль важного дипломата[141].
Хьюитт и Керстен обсуждали возможные способы завершения ужасной войны. Когда американец рассказал массажисту, что союзники вряд ли заключат с Гитлером мирное соглашение, Керстен ответил, что, возможно, ему удастся найти альтернативное решение. Он поговорит с Гиммлером. Поскольку Гиммлер опасался, что Германия и Европа попадут в руки русских варваров, он, возможно, будет готов прийти к соглашению с англосаксами. Быть может, Хьюитт хочет и сам посетить Германию? Хьюитт отказался, но, похоже, у него возник план для мирного соглашения. Режим Гитлера должен был отречься от власти. Оккупированные страны должны быть освобождены. Нацистских лидеров будут судить как военных преступников. Керстен считал, что Гиммлер способен принять эти условия, если для него сделают исключение. Он прилежно записал все пункты и, по его словам, отправил их Гиммлеру.
В этих «переговорах» американского шпиона с финским массажистом, ни один из которых не обладал никакими правами вести переговоры, не говоря уже об определении какой-либо официальной политики, было что-то нелепое. Если верить Керстену, он улетел обратно в Германию и встретился с Гиммлером в Хохвальде, его штаб-квартире у советского фронта. В дневниковой записи от 4 декабря 1943 года (воссозданной после войны, оригинал предположительно был утрачен) Керстен пишет: «Сегодня утром я пытался убедить Гиммлера, что ему пора принять решение о моих переговорах в Стокгольме… Я сказал ему: „Ни одна страна в Европе не получит ничего от этой войны; пора ее остановить“. Гиммлер ответил: „Ах, не мучайте меня, дайте время. Я не могу избавиться от фюрера, которому всем обязан“»[142].
В том, что Гиммлер испытывал благоговейный ужас перед фюрером, не может быть никаких сомнений. Но из дневника самого Гиммлера следует, что в тот день он находился не в Хохвальде, а в Берлине, и ни о какой встрече с Керстеном он не упоминает. На самом деле, когда Шелленберг, который несколько раз наводил о Хьюитте справки, после того как Керстен их познакомил, попытался уговорить Гиммлера рассмотреть соглашение с американцами, тот не проявил интереса, зато сказал, что не хочет, чтобы его массажист лез в какие-либо дипломатические инициативы.
Все это представляется довольно далеким от действительности. Союзники не собирались вести переговоры ни с Гитлером, ни с Гиммлером. Они настаивали на безоговорочной капитуляции. И если должен был состояться военный трибунал, Гиммлер первым предстанет перед судом. Однако действительно предпринимались попытки, с ведома Гиммлера или без него, понять, что́ можно спасти при предстоящем крахе Третьего рейха. Некоторые из этих маневров были откровенно странными. В операции «Модельхут», например, Шелленберг пытался наладить связь с Уинстоном Черчиллем через кутюрье Коко Шанель, которая жила в Париже со своим любовником, офицером немецкой военной разведки. (С Черчиллем она была знакома благодаря своему
