Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс

На улице похолодало, и русские надели свои характерные меховые шапки. Я возвращался в гостиницу со встречи, прогулка заняла около сорока минут. На земле виднелись тысячи замерзших кружков слюны размером с серебряный доллар. Основательно одетые проститутки медленно передвигались по улицам, периодически делая перерывы, чтобы согреться, сидя в обветшалых советских машинах. Окна в них запотевали, пока мадам договаривалась с клиентами на улице.

С моей точки зрения, поездки проходили хорошо. Однако меня беспокоило то, что из штаб-квартиры я не получал никаких результатов по российским программам разработки биологического оружия. Советы хорошо продвинулись в создании такого рода оруия массового уничтожения, и, как и в случае с ядерным оружием, русские обладали арсеналом, способным нанести огромный ущерб американцам. Арсенал и его секреты также могли привлечь государства-изгои, заинтересованные в развитии такого же рода программ.

*****

Контакты, которые я завел в России и Восточной Европе, теперь были готовы к вербовке, но мои планы по продвижению агентурных дел показались руководителям штаб-квартиры рискованными, и на протяжении нескольких дней я выдерживал лекции от начальства о шпионском ремесле. Никто из них никогда не занимался вербовкой, и лишь немногие когда-либо получали задание за границей, но всем им было что сказать. Четыре дня этих совещаний оказались жестокими, но я постоянно напоминал себе, что мне редко приходилось жить в Лэнгли, в то время как большинство сотрудников Управления проходили через эти бесконечные совещания каждый день своей рабочей жизни.

Находясь в штаб-квартире, я разговаривал с коллегой, который только что вернулся из зарубежной командировки. Его жена была беременна, и в штаб-квартире ему выдали билет домой в один конец, поскольку решили, что в США его жена получит лучшее медицинское обслуживание. Мой коллега не согласился, утверждая, что в стране его назначения с больницами все в порядке; но руководство было непреклонным. В конце концов, он получил еще одну загранкомандировку, но только после пяти лет домашней рутины.

У другого оперативника, работавшего в штаб-квартире, заболел ребенок, и ему срочно требовалась медицинская помощь. Медицина в городе, куда его отправили в командировку, была плохой, но вместо того чтобы определить ребенка к компетентным врачам и в больницы в другой стране, он обратился в штаб-квартиру и попросил совета по поводу проблемы со здоровьем своего ребенка. Люди в Лэнгли засуетились, пытаясь найти нужную информацию. У одного из руководителей штаб-квартиры дочь была врачом, и она предоставила несколько полезных сведений. В конце концов, там поняли, что у них не так много медицинских знаний, и посоветовали сотруднику отправить ребенка в приличную больницу. Но у оперативника не оказалось наличных, и из-за стресса он попросил билет домой в один конец.

«Управление — это не больница, — подумал я. — Нужно самому решать свои проблемы».

Мы с женой бесконечное количество раз обсуждали мою работу в Управлении, пытаясь понять, куда движется моя карьера и что нам делать. Главное преимущество заключалось в том, что, когда мне удавалось пробиться сквозь бюрократию, я мог добиться прогресса на благо нашей страны. На базовом уровне работа позволяла мне распоряжаться своим временем и оплачивать бóльшую часть расходов по дому, даже если деньги приходили с опозданием на год или два. Мы жили в интересных местах, что доставляло нам огромное удовольствие. Недостатком было засилье бюрократии и трудности с проведением разведывательных операций, которые приносили хоть какую-то пользу.

*****

Я провел операцию в Санкт-Петербурге, бывшем Ленинграде. Я также посетил симпозиум по телекоммуникациям и несколько научных конференций, а также назначил встречи с индивидуальными объектами. Остановился я в отеле «Гранд Европа» — красивой гостинице докоммунистической эпохи с огромными номерами. Поначалу город я не изучал, потому что было очень холодно.

Конференции прошли хорошо, и я познакомился с несколькими возможными источниками информации. Старые советские политические боссы на конференциях ворчали всякий раз, когда слышали что-то, с чем они были не согласны. Представитель Европейского союза обсуждал отсутствие конкуренции на растущих российских рынках, и старый коммунистический босс выключил у представителя ЕС микрофон, заявив:

— Ни у кого нет времени выслушивать ваши наставления. Вы должны прекратить свое выступление. Вы критикуете правительство.

Представитель ЕС покорно сел на место.

В конце концов я надел куртку и прогулялся по Санкт-Петербургу. Свежий снег делал город прекрасным, особенно в контрасте с золотыми куполами дворцов. Нева была замерзшей, за исключением тех мест, где в нее впадали сточные воды. Я видел, как мужчина разжигал огонь под своей машиной, чтобы завести ее, как это делали немцы, чтобы привести в движение свои танки во время русских зим Второй мировой войны.

Вернувшись на конференцию, я увидел, что прибыли «Близнецы». Я видел их на других конференциях и знал, что это ученые, которые работают на нас в качестве агентов доступа. «Близнецы» подошли к кругу русских, представились и обменялись визитными карточками. Разговор между «Близнецами» и русскими казался дружеским и оживленным, но после того как парочка ушла, русские протянули визитки «Близнецов» так, чтобы их товарищи могли увидеть, и потом разорвали их на мелкие кусочки, выбросив на пол. Управление посылало «Близнецов» на слишком много конференций; возможно, они стали слишком широко известны как сотрудники ЦРУ.

Помимо «Близнецов», я заметил на конференции еще одного странного человека, которого никогда раньше не встречал. Причины его присутствия были неясны. Он пристал ко мне примерно на пятнадцать минут и обладал жутким, навязчивым характером. Позже я связался со штаб-квартирой, чтобы узнать, связан ли этот человек с ЦРУ, и мне сказали, что да, связан. В своем запросе я постарался не упоминать о том, что этот человек показался мне необычным: мне было просто любопытно. По крайней мере, он пытался, и мне не хотелось портить ему карьеру.

Собрав все необходимые визитки, я на следующий день покинул город.

*****

Мы с женой ждали ребенка. О ее беременности в штаб-квартире я не упоминал.

Естественно, я хотел быть в роддоме, когда родится мой ребенок, и быть готовым помогать жене в течение как минимум двух недель после родов. Поскольку дату родов никогда нельзя определить точно, я полагал, что мне потребуется около месяца, свободного от поездок. Если бы я сообщил в штаб-квартиру не только о том, что у моей жены скоро родится ребенок, но и о том, что я не хочу совершать поездки в течение месяца, то стал бы мишенью.

Я подготовил три разумных, но рискованных оперативных предложения, приурочил их к дате родов