Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс

Готовясь к очередной поездке в Киев, я первым делом отправился в штаб-квартиру. Когда я туда прибыл, в приемной меня ждал человек, который меня спросил:

— Какую машину вы купили для поездки в Восточную Европу?

Я рассказал о скромном, не привлекающем внимания автомобиле, который приобрел на средства, выделенные Управлением на эти цели. Это была модель, не продаваемая в США, поэтому я сравнил ее с аналогичными американскими бюджетными моделями.

— В ней нет кондиционера, — сказал я, — но там нечасто бывает жарко.

— Спасибо, — ответил он. — Меня прислал начальник отдела. Он хотел узнать, какие машины вы покупаете. Похоже, один из вас купил большой черный кабриолет «Мерседес», и шеф хочет выяснить, кто это.

В спешке я раздобыл документы прикрытия и маскировочные средства, а материалы на настоящее имя оставил в офисе в Вашингтоне. Маскировка была высокого качества: парик, очки и грим, которые в сочетании сильно изменяли мою внешность. Если бы меня схватили и допросили, отдельные элементы, вероятно, не выглядели бы как часть маскировки. Парик казался колючим и уродливым. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к нему, но через некоторое время я убедился, что все выглядит правильно и никто на меня не пялится.

Для моего оперативного псевдонима в Лэнгли мне назначили новый легендированный домашний адрес. Место находилось в городе, расположенном недалеко от столицы, поэтому в выходные перед командировкой я сел в арендованную машину и поехал на него посмотреть. Это оказалась свалка в практически заброшенном районе, переполненном проститутками и наркоманами.

Надев парик, я отправился в аэропорт, чтобы лететь в Киев через Лондон. В самолете, летевшем из Лондона в Киев, я сидел посреди толпы пиратов. Это были актеры, отправляющиеся в Крым для съемок сериала «Горацио Хорнблауэр» для телекомпании BBC, и они вживались в образ. Актер, сидевший рядом со мной, получил роль моряка и участвовал в сцене, где ему пришлось драться с крысами зубами на потеху своим товарищам. Он сказал, что Крым — тяжелая работа для актера; условия были плохими, а местные жители — унылыми. Крымчане называли британских актеров «улыбающимися обезьянами».

Я прибыл в Киев и отправился в гостиницу — построенное коммунистами чудовище с множеством адекватных, но спартанских номеров. У меня был сильный джетлаг[58], и, возможно, я был немного болен, поэтому, проснувшись, я не мог понять, который час. К сожалению, была только полночь, так что у меня было много часов темноты до начала дня.

Я заказал обслуживание номеров по ограниченному меню — конечно, единственное, что я могу вспомнить, это котлета по-киевски — которое принес мужчина с полным ртом блестящих коммунистических зубов. За ужин он потребовал наличные прямо на месте.

Я ходил на некоторые назначенные встречи и заходил в холодные офисы, чтобы назначить другие встречи. В некоторых правительственных учреждениях я входил и вставал посреди офисного помещения, без сценария, используя актерское мастерство, и размышляя: «Как я могу заработать здесь деньги?»

В перерывах между встречами я гулял по городу. Моего украинского друга беспокоила преступность, и он полагал мои прогулки глупыми, считая, что я — красное мясо в аквариуме с акулами. Преступность выросла с нулевого уровня, который был во времена коммунизма, поэтому украинцам страна казалась беззаконной, но Вашингтон все равно был намного опаснее Киева.

Люди были дружелюбны, и мне повезло оказаться там в хорошую погоду. Я прошел по пешеходному мосту через шоссе. Он был шатким и не имел досок, пешеходы могли видеть через эти щели проносящийся внизу транспорт, но, похоже, это никого не волновало. Я купил хлеб и что-то похожее на икру, сидел в парке и наслаждался жизнью. Во время этих прогулок меня никто не беспокоил. Я посетил те немногие исторические и туристические достопримечательности, которые не пострадали от взрывов во время войны; совершил более длительную прогулку к Бабьему Яру, оврагу, где во время Второй мировой войны нацисты убили более 100 тысяч человек, большинство из которых были евреями.

Выжав из поездки все, что можно, я покинул Киев через Лондон, а затем вернулся в США, в свой город назначения. Перед отъездом мне пришлось оставить в штаб-квартире вместе с документами на настоящее имя свое обручальное кольцо, потому что на нем были выбиты инициалы моего настоящего имени и дата моей свадьбы. Каким-то образом во время обмена документов на легендированные обручальное кольцо потерялось.

*****

Пройдя тест на СПИД, необходимый для получения российской визы, я прилетел в Москву для рутинного посещения лабораторий и государственных учреждений. В перерывах между встречами я гулял по Красной площади и стоял в очереди, чтобы посмотреть на сохранившийся труп Ленина, набитый и пожелтевший, выставленный в затемненном мавзолее. Мимо прошла молодая женщина; мне показалось, что она на меня посмотрела.

Покинув мавзолей и Красную площадь, я зашел в музей — старинный боярский дом, принадлежавший семье среднего дворянства. Он был построен сотни лет назад и находился напротив огромного гостиничного корпуса коммунистической эпохи. Купив входной билет, и отойдя от окошка, я понял, что продавец меня обманул. Обернувшись, я вновь увидел молодую женщину из мавзолея Ленина, которая подошла к окошку, чтобы купить билет. (Если бы я находился на разведывательной операции, я бы не стал поворачиваться к продавцу билетов — возвращаться назад тем же маршрутом является подозрительным шагом). Пока я бродил по комнатам дома, я все время находился в поле зрения молодой женщины. Мы оказались единственными людьми в музее.

Выйдя из боярского дома, я отправился к реке, ища старый участок городской стены, о котором читал в путеводителе. Поскольку я искал стену, то через какое-то время вернулся назад, и в этот момент молодой человек, шедший позади меня, чуть обернулся. Это было почти незаметно, но он, казалось, был поражен, когда я обогнул угол и пошел прямо на него.

Эти случайности стали самым близким подобием слежки, с которой я когда-либо сталкивался. Не было ничего необычного в том, что человек шел к могиле Ленина и к историческому боярскому дому; это был типичный туристический маршрут. Молодой человек, которого я видел у старой городской стены, мог быть кем угодно. Даже если это и была слежка, это могло быть рутинное наблюдение, которому русские подвергают всех приезжих. Я осматривал достопримечательности, а не прокладывал маршрут контрнаблюдения. Да и в любом случае, я бы не стал использовать проверочный маршрут в туристическом районе.

Так что ничего нельзя было сказать наверняка, кроме одного: если бы я сообщил об