Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков
Внесоревновательный контроль тоже приносил множество проблем. Одни страны или международные федерации его действительно проводили, другие либо имитировали, либо саботировали, никакой отчётности или независимого контроля не существовало. Если внесоревновательный контроль проводить с умом, то можно нанести непоправимый ущерб многим видам спорта и целым странам. Маркиз Самаранч прекрасно это знал и решительно свалил надоевшие антидопинговые или допинговые проблемы (я до сих пор не знаю, какое прилагательное подходит лучше) на стороннюю организацию, не пожалев средств и сил на создание ВАДА. Самаранч платил ВАДА более 10 миллионов долларов в год, лишь бы его больше не тревожили допинговыми проблемами. МОК вносил в бюджет ВАДА ровно столько средств, сколько вносили государства, подписавшие Кодекс ВАДА.
Поначалу в ВАДА царил невероятный оптимизм, пришло много свежих и наивных людей, веривших в идеалы спорта, его особую миссию и особый дух. Чуть ли не стихами декларировали, что чистый спорт должен нести спортсменам здоровье, радость и удовольствие, что чистых спортсменов уважают друзья и соседи, ими гордятся родители. Тут следует оговориться, что под словом «спортсмены» я имею в виду атлетов — Athletes, именно так они называются в документах ВАДА, причём с заглавной буквы, как часть вадовской терминологии. Тут есть забавная языковая ловушка: по своему происхождению слово sportsman далеко отстоит от атлета, исторически оно относится к джентльмену, увлекающемуся конными скачками, охотой на лис, игрой в карты и поло. Тургеневские «Записки охотника» на английский язык переводятся как «Sportsmanʼs Notebook».
Вспоминая десять лет своих упорных тренировок, я часто повторяю одну фразу: no pain — no gain, вертевшуюся у меня на языке во время бега и порою задававшую темп, как метроном. Честно сказать, я не знаю, где ВАДА отыскало «радость и удовольствие», зато хорошо помню постоянную усталость, боль в мышцах, кислородный дефицит вплоть до опустошения, гнетущий страх перед соревнованиями и быстрые переходы от уверенности к панике во время забега. Однако для меня это было в порядке вещей, просто в основе бега на длинные дистанции лежат мазохизм и ещё что-то мистическое, невыразимое словами. Радость и удовольствие я чувствовал, когда бегал в лесу с моим Аяксом, очень красивой помесью лайки и эрдельтерьера, — у него блестели глаза, болтался язык и кружился хвост. Летом мы купались в Ромашково, зимой там же месили лыжню в сгущавшейся морозной мгле, причём Аякс был невероятно рад и возбуждён, от его дыхания чёрная шерсть на боках покрывалась инеем и становилась белой, блестевшей в темноте, — я же светил отражённым светом, радуясь вместе с ним. Права была Анастасия Цветаева: когда её упрекали за то, что слово «Собака» у неё написано с заглавной буквы, она отвечала, что такими буквами надо писать всё слово «СОБАКА» целиком.
В 2003 году ВАДА представило Антидопинговый кодекс, на основе которого были созданы международные стандарты, устанавливающие список запрещённых препаратов и методов, порядок сдачи, хранения и доставки проб, проведения лабораторных анализов и принятия решений. Юристы проделали большую и важную работу. Огромным шагом вперёд стало введение терапевтических исключений, позволивших спортсменам использовать лекарственные препараты как обычным людям и перестать трястись от страха во время лечения простуды или травмы. Каждая страна, подписавшая кодекс, должна была создать антидопинговое агентство и начать планомерную работу по борьбе с допингом. Международные федерации тоже подписали кодекс, хотя некоторые, особенно ФИФА, упрямились. Все подписанты образовали «антидопинговое сообщество» для проведения политики «нулевой терпимости» по отношению к применению и распространению допинга. Ричард Паунд объявил, что только сейчас началась эффективная борьба с допингом и наконец real line drawn in the sand — «на песке проведена чёткая линия» между прошлым и будущим. Он умел сочинять хорошие фразы.
Своей миссией ВАДА объявило защиту чистых спортсменов, которые не принимают допинг ни при подготовке к состязаниям, ни во время них, чтобы на соревнованиях царили незамутнённый спортивный дух, уважение к сопернику и честность по отношению к болельщикам и друзьям. Именно спортсмен несёт исключительную ответственность за чистоту своей пробы, никакие ссылки на то, что допинг ему подсыпали или что всё это политика, больше не принимаются. Это была необходимая презумпция виновности спортсмена, попавшегося на допинговом контроле. Без этого ВАДА не справилось бы с наказанием спортсменов, утонуло бы в нескончаемой череде разбирательств в попытке доказать, что допинг был принят злонамеренно или что именно благодаря допингу был показан высокий результат или выиграна медаль.
Такие разбирательства могли тянуться годами, что в спорте неприемлемо. Если за десять секунд бега можно выиграть золотую медаль и получить многомиллионные призовые, то не надо изворачиваться и обижаться, если после тридцатиминутного анализа в аккредитованной лаборатории окажется, что проба содержала допинговую субстанцию. За это полагалось наказание: дисквалификация, возврат призовых и медалей, расторжение контрактов и потеря спонсоров. Окончательное слово оставили за CAS — специальным спортивным арбитражным судом, решения которого не оспариваются. Идти дальше, в гражданский или уголовный суд, не полагается. Тем самым ВАДА дало понять раз и навсегда, что спорт — это особая сфера деятельности, со своими правилами и законами.
Не нравится — играйте в городки на территории завода.
ВАДА разрубило ещё один гордиев узел — проблемы, связанные со спортивным питанием или добавками. Олимпийских чемпионов дисквалифицировали за употребление спортивного питания, содержавшего прогормоны: немца Дитера Бауманна, победителя в беге на 5000 метров, украинку Инессу Кравец, победившую в тройном прыжке, спринтера из Великобритании Линфорда Кристи. Мне казалось, что спортивное питание следовало рассматривать как альтернативу допингу — раз всё запрещено, то надо дать хоть что-нибудь взамен! Но нет, нельзя, спортивное питание содержало примеси анаболических стероидов, не упомянутые на этикетке, и ВАДА посчитало, что раз проба положительная, то это вина спортсмена и наказание неизбежно. Ещё раз: вся вина лежит на спортсмене, он должен быть чистым и вне подозрений. Точка.
При слове «чистый» меня всегда коробило, особенно когда ВАДА без устали повторяло, что оно защищает «чистых спортсменов». В Советском Союзе мы тоже защищали «чистых спортсменов», но при условии, что они следовали указаниям и схемам приёма, не добавляли того, что им не было разрешено и не взвинчивали в разы дозировки допинговых препаратов. Так что в моей жизни слова
