Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

Вице-президент США Р. Никсон прибыл на открытие американской выставки на ВДНХ СССР. 16 июня 1959

[РГАКФД]

Гостя привезли к Хрущеву. Когда американцы вошли, Никита Сергеевич демонстративно рассматривал модель спутника, отправленного на Луну.

«Хрущев, – вспоминал Никсон, – все время оглядывал меня с ног до головы, как портной может оглядывать клиента, чтобы сшить ему костюм, или, скорее, как похоронных дел мастер оглядывает будущего покойника, чтобы подобрать ему гроб».

Хрущев был страшно недоволен тем, что американский конгресс принял резолюцию в поддержку стран, порабощенных Советским Союзом. Стуча кулаком по столу, Никита Сергеевич заявил, что считает это серьезной провокацией. Никсон попытался объяснить, что конгресс не подчиняется исполнительной власти.

– Эта резолюция воняет! – кричал Хрущев, стуча по столу.

Он выражал свои эмоции с помощью непечатных слов, выходящих столь далеко за рамки дипломатического языка, что Олег Александрович Трояновский, его молодой переводчик, густо покраснел и не без колебаний перевел его слова.

Хрущев сам приехал на открытие выставки. Он не уставал спорить и пытался поддеть Никсона:

– Американцы потеряли умение торговать. Вы постарели и не торгуетесь, как раньше. Вам надо влить свежие силы.

– А вам надо иметь товары, чтобы торговать, – нашелся Никсон.

Хрущев заговорил о том, что Советский Союз желает жить в мире, но готов защитить себя в случае войны. Он с улыбкой обещал, что СССР через семь лет достигнет уровня развития Соединенных Штатов:

– Когда мы догоним вас и станем вас обгонять, мы помашем вам рукой. Если вы захотите, мы остановимся и скажем – пожалуйста, догоняйте нас…

Проходили мимо бакалейной лавки. Никсон сказал:

– Может быть, вам будет интересно узнать, что у моего отца была небольшая лавка в Калифорнии и все мальчики в нашей семье, учась в школе, одновременно работали в этой лавке.

Хрущев презрительно отмахнулся:

– Все торговцы – воры!

Никсон хладнокровно ответил:

– Воры бывают везде. Я видел сегодня, как люди перевешивают продукты, купленные в государственном магазине.

Они остановились в павильоне, где были выставлены образцы кухонной техники. Здесь и состоялся знаменитый кухонный спор. Заговорили сначала о достоинствах разных стиральных машин. Никсон решил объяснить, что не только богатые американцы могут купить дом, представленный на выставке.

– Это типичный для Соединенных Штатов дом, – рассказывал вице-президент, – его стоимость четырнадцать тысяч долларов – эти деньги можно выплачивать двадцать пять – тридцать лет. Большинство рабочих могут себе это позволить.

Хрущева ничто не могло смутить. Он, не моргнув глазом, выпалил:

– У нас тоже найдутся рабочие и крестьяне, которые могут выложить четырнадцать тысяч долларов наличными за жилье. Вы думаете, что русские будут поражены этой выставкой? Для того чтобы американец мог купить такой дом, он должен иметь очень много долларов, а у нас достаточно быть гражданином страны. Если у американца нет долларов, его право купить подобный дом превращается в возможность ночевать под мостом.

Никсон возразил:

– Мы не считаем, что эта выставка поразит советский народ, но она заинтересует его точно так же, как ваша выставка заинтересовала нас. Разнообразие, право выбора, тот факт, что дома строят тысячи различных фирм, – вот что важно для нас. Мы не хотим, чтобы какой-то один высокопоставленный государственный чиновник принимал решения и говорил, что мы будем иметь дома одного типа.

Хрущев ответил, что лучше иметь одну модель стиральной машины, чем много разных.

Никсон заметил:

– Не лучше ли сравнивать качества наших стиральных машин, чем мощь наших ракет? Разве не такого соревнования вы хотите?

– Да, мы хотим такого соревнования! – закричал Хрущев. – Это ваши генералы кричат о ракетах, а не о кухонной утвари, это они грозят нам ракетами, это они хорохорятся, что могут стереть нас с лица земли. Но этого мы, конечно, никому не позволим сделать. А тем, кто попытается, мы покажем, как говорят у нас в России, кузькину мать. Мы сильны, мы можем побить вас.

Никсон гнул свою линию:

– По моему мнению, вы сильны, и мы сильны. В некотором отношении вы сильнее нас, а в другом – мы сильнее. Но мне кажется, что в наш век спорить, кто сильнее, – занятие совершенно бесполезное… Для нас спор, кто сильнее, не имеет смысла. Если начнется война, обе наши страны проиграют.

Хрущев стал шутить:

– Четвертый раз мне приходится говорить, и я не узнаю моего друга господина Никсона. Если все американцы с вами согласны, то с кем же тогда мы не согласны? Ведь мы же именно этого и хотим.

Но Никсон не отставал:

– Когда мы садимся за стол переговоров, нельзя требовать, чтобы все было так, как хочет одна сторона. Одна сторона не может предъявлять ультиматум другой.

Хрущеву слова вице-президента не понравились.

– Мне показалось, что вы угрожаете мне. Мы тоже гигантская страна. Если вы будете нам угрожать, мы ответим угрозой на угрозу.

– Я не угрожал вам. Мы никогда не станем прибегать к угрозам, – отвечал Никсон.

– Вы косвенным образом угрожали мне, – возбужденно воскликнул Хрущев. – У вас кое-что есть, и у нас кое-что есть, и к тому же получше вашего! Это вы хотите соревноваться в гонке вооружений.

– Мы прекрасно знаем, что у вас есть. Для меня не имеет существенного значения, чьи ракеты и бомбы лучше.

Спор закончился. Вице-президент положил руку на плечо Хрущеву:

– Боюсь, я плохо выполнил роль хозяина.

Вечером на официальном открытии выставки Никсон заговорил на крайне болезненную для советских лидеров тему – о том, сколько американских семей владеет автомобилями, телевизорами, сколько имеет собственные дома:

– Цифры наглядно свидетельствуют о том, что Соединенные Штаты, крупнейшая в мире капиталистическая страна, подошли, с точки зрения распределения благ и богатств, ближе всего к идеалу всеобщего благосостояния в бесклассовом обществе.

Хрущев подскочил и стал возражать. Но Никсон его остановил:

– Слово предоставлено мне. Теперь моя очередь говорить.

После обмена речами Никсон подвел Хрущева к столу с калифорнийскими винами. Никита Сергеевич предложил выпить «за мир и ликвидацию всех военных баз на чужой территории». Никсон не хотел поднимать тост против собственных вооруженных сил и уточнил:

– Давайте просто выпьем за мир.

Начался спор о военных базах, но кто-то провозгласил тост за долголетие Хрущева. Никсон был рад сменить тему:

– Выпьем за это. Мы можем не соглашаться с вашей политикой, но хотим, чтобы вы были в добром здравии. За то, чтобы вы дожили до ста лет!

Они выпили, но Хрущев решил оставить последнее слово