Интеллектуалы древней Руси. Зарождение соблазна русского мессианизма - Игорь Николаевич Данилевский

Кроме того, будет полезно попытаться проследить отголоски идей, высказывавшихся древнерусскими интеллектуалами, в работах и настроениях российских авторов XVIII–XX веков. Многие их мысли представляются порождением Нового и Новейшего времени, однако при более внимательном взгляде эти идеи оказываются продолжением и развитием того, что было написано задолго до того — еще в XI–XVI столетиях. Прежде всего, речь пойдет о заложенном тогда представлении, что Русь и государства, которые считали и продолжают считать себя ее «преемниками», являются богоизбранной землей, носительницей неких высших традиций, которая якобы единственная может — и должна! — спасти человечество.

Естественно, многое из того, что читатель найдет в этой книге, отражает авторские взгляды на историю идей как допетровской Руси, так и последующего времени. Они, конечно, могут быть скорректированы или оспорены.

Советы и замечания, высказанные первыми читателями и критиками рукописи этой книги, позволили сделать ее значительно лучше. За это приношу огромную благодарность Дмитрию Борисовичу Спорову, Энгельсине Саввишне Угрюмовой, Игорю Львовичу Андрееву, Маргарите Младеновой и Албене Стаменовой. Ответственность же за все промахи и ошибки, безусловно, лежит на авторе.

Иларион

Первым в ряду древнерусских интеллектуалов, несомненно, стоит Иларион, перу которого принадлежит самое раннее из известных нам оригинальных произведений древней Руси: «Слово о законе и благодати» (в рукописях оно обычно называется так: «О законе Моисеом даннем, и о благодати и истине, Иисус Христом бывшим, и како закон отъиде, благодать же и истина всю землю исполни, и вера во вся языки простреся, и до нашего языка русьского, и похвала кагану нашему Владимеру, от него же крещени быхом, и молитва к богу от всея земли нашеа»). К нему примыкают «Молитва», толкование Символа веры и приписка Илариона о его поставлении на митрополичью кафедру в 1051 году. Однако только в Синодальном списке второй половины XV века «Молитва» переписана сразу после «Слова». В более ранних списках и в рукописной книжности XIV–XVI веков «Молитва» переписывалась как самостоятельное произведение. Тем не менее известный советский историк книги Николай Николаевич Розов (1912–1993) пришел к выводу, что «рубрикация произведений, приписываемых Илариону, в Синодальной рукописи свидетельствует о том, что этот цикл состоит из „Слова о законе и благодати“, молитвы, толкования Символа веры и приписки Илариона» и, соответственно, «все это либо было написано самим Иларионом перед интронизацией („настолованием“ по его выражению), либо было записано потом в официальных актах с подписью вновь посвященного митрополита». В то же время Н. Н. Розов полагал, что «Молитва» была написана позднее, когда Иларион уже стал митрополитом.

Кроме того, судя по заглавию, Иларион был автором «Послания к старейшему брату-столпнику», сохранившемуся в нескольких сербских рукописях XIV века.

Некоторые исследователи склонны приписывать киевскому митрополиту и другие ранние сочинения древнерусской литературы. Так, Михаил Дмитриевич Приселков (1881–1941), отождествлявший Илариона с Никоном Печерским, полагал, что именно из-под его пера вышел так называемый Свод Никона конца 60-х — начала 70-х годов XI века, в котором впервые летопись получила разбивку на годы. В свою очередь, Д. С. Лихачев высказал догадку, что Илариону могло принадлежать гипотетическое «Сказание о распространении христианства на Руси», которое было написано во второй половине 30-х годов XI века и легло в основу первых летописных сводов. С этим согласился советский литературовед Вадим Валерианович Кожинов (1930–2001), отождествивший «Сказание» с гипотетическим Древнейшим сводом, реконструкцию которого предлагал выдающийся специалист в истории древнерусского летописания Алексей Александрович Шахматов (1864–1920). Впрочем, большинство исследователей не поддержало это предположение. Да и возможность существования самого «Сказания», по крайней мере в том виде, как его представлял Д. С. Лихачев, была вполне обоснованно опровергнута Дмитрием Анатольевичем Баловневым.

Кто такой Иларион

Как и о подавляющем большинстве древнерусских авторов, мы почти ничего не знаем об Иларионе. Неизвестно, когда и где он родился. Да и дата его кончины установлена лишь приблизительно.

В «Повести временных лет» сообщается, что Иларион был настоятелем («презвутером») церкви Святых Апостолов в княжеской резиденции в селе Берестове. Судя по свидетельству самого Илариона («аз милостию человеколюбивааго Бога, мних и прозвитер Иларион»), он был иеромонахом — то есть монахом, имевшим сан священника. Очевидно, его авторитет был чрезвычайно высок. Многие уверены, что Иларион был духовником киевского князя Ярослава Владимировича (Мудрого, как его принято называть начиная с 60-х годов XIX века). Возможно, поэтому, как сообщается в «Повести временных лет» под 6559 (1051/1052) годом, с согласия князя поместный епископский собор в Киеве и рукоположил его в митрополиты. Примерно тогда же Ярослав по согласованию с Иларионом принял Церковный устав, по которому митрополиту киевскому были переданы «церковные суды», которые должны были «по правилом святых отець, судивше, казнити по закону». Помимо суда над священно- и церковнослужителями, под юрисдикцию митрополита попадали семейно-брачные отношения, дела о непредумышленных убийствах и личных оскорблениях, причем часть штрафов за подобные преступления поступала церкви. В более поздних источниках сообщается, что митрополит Иларион 26 ноября (год, к сожалению, неизвестен) освятил княжескую церковь Святого Георгия в Киеве.

Известно также, что, еще будучи священником в Берестове, Иларион периодически удалялся для уединенной молитвы на крутой берег Днепра, где с этой целью «ископа печерку малу двусажену[3]». Впоследствии эта «пещерка» даст начало Киево-Печерскому монастырю.

Вот, собственно, и все, что источники сообщают о нашем герое. Прочие сведения о нем — плод логических умозаключений и предположений.

После смерти Ярослава Владимировича имя Илариона исчезает из источников. Не упоминается он и в связи с отпеванием и погребением князя. Это дает основания некоторым исследователям полагать, что создатель «Слова» умер еще до 1054 года. Другие же считают, что жизнь Илариона продолжалась и после этой даты.

Однако здесь мы уже вступаем в область догадок…

Так, М. Д. Приселков попытался доказать, что, покинув митрополичью кафедру, Иларион принял схиму под именем Никон и удалился в Киево-Печерский монастырь. Эта точка зрения не нашла поддержки у большинства историков.

Тем не менее Михаил Николаевич Тихомиров (1893–1965) также полагал, что сразу после смерти Ярослава в 1054 году Иларион был смещен с поста главы русской церкви и «удалился туда же, откуда был призван [?] на пост главы русской церкви, — в Киево-Печерский монастырь».

Н. Н. Розов тоже связывал последующую судьбу Илариона с этим монастырем. Однако он отождествлял автора «Слова» не с Никоном Великим, а с неким «черноризцем Ларионом», который, по словам автора Киево-Печерского патерика, был «книгам хитр писати и съй по вся дьни и нощи писаше книгы в келии… Феодосия». Основанием для этого послужило совпадение имен будущего