О «детях революции» - Юрий Михайлович Барыкин
В ответ в начале 1926 года в северную столицу был высажен целый десант в составе Молотова, Калинина, Кирова и других. За 10 дней штурмом своих выступлений на крупнейших предприятиях они «захватили» город. Из стотысячной партийной организации оппозиционерами открыто признали себя всего 2244 человека. Согласно словам Молотова, «среди 2244 коммунистов, высказавшихся за оппозицию, имеется значительный процент партийного актива, что подчеркивает перед руководителями партийных органов Ленинграда задачу окончательного изживания оппозиционных настроений в организации» (5, 21).
26 марта 1926 года Зиновьева отстранили от руководства Ленсоветом, 23 июля того же года — сняли с поста председателя Исполкома Коминтерна и вывели из состава Политбюро.
А Киров, ставший уже 8 января 1926 года ответственным секретарем Ленинградского губкома, продолжил реализовывать сталинские указания «что делать» и «кого изживать», чувствуя себя на новом месте все более уверенно.
В то время как простые ленинградцы ютились по нескольку человек в крошечных комнатушках и вынуждены были многочисленными семьями соседствовать в громадных коммунальных квартирах, советские, партийные работники и сотрудники НКВД проживали в отдельных благоустроенных квартирах.
Сам Киров поместился в шестикомнатной квартире по улице Красных Зорь (Каменноостровский проспект), д. 26/28. Сейчас там располагается музей его имени, и каждый желающий может убедиться в респектабельности жилища «пламенного борца за счастье простого народа».
В 1931 году, в период «чистки» аппаратных работников, уволенные со службы не только лишались заработка, но и выселялись из квартир. Аналогичные санкции применялись к прогульщикам, и лицам, лишенным по советским законам избирательного права.
Но более всего убивала плата за жилье. Вот что писал в послании в ЦК ВКП(б) рабочий «Красного путиловца»: «Рабочий, получая 80 рублей в месяц, имея 5–6 человек в семье, квартира в 2–3 комнаты ему необходима... она стоит 40–50 рублей в месяц. Живет в этих квартирах рабочая верхушка. Квартплата с каждым днем повышается... и вот взять все это и подумать, какое отношение рабочего в отношении советской власти...» (5, 28).
«Мы сейчас живем хуже, чем при капитализме, — такова была точка зрения одного из старых питерских рабочих в 1929 году. — Если бы тогда мы так страдали от голода, если бы при старых хозяевах мы получали такую низкую зарплату, мы бы тысячу раз уже бастовали» (5, 28).
Но теперь-то власть принадлежала «рабочему классу». И протестовать открыто стало гораздо сложнее: недовольных рабочих моментально увольняли, лишали продуктовых карточек, выселяли из заводских квартир на улицу вместе с семьями, массово арестовывали.
Но вернемся к «товарищу» Кирову. Побыв ответственным секретарем, 21 ноября 1927 года он становится «настоящим» первым секретарем Ленинградского обкома ВКП(б), а с июля 1930 года входит в состав Политбюро ЦК ВКП(б) и Президиума ВЦИК СССР.
В начале 30-х годов под руководством Кирова промышленность Ленинграда и всего Северо-Западного края переживает относительный подъем. Активно идет коллективизация сельского хозяйства. В связи с этим ленинградская тройка (начальник областного УНКВД, секретарь обкома и прокурор) почти безостановочно «рассматривает» дела о «повстанчестве» и контрреволюции, в том числе с расстрельными приговорами.
В 1933 году в тройку входит сам С.М. Киров, а также Ф.Д. Медведь, с которым у Сергея Мироновича сложились хорошие отношения.
Для справки: Филипп Демьянович Медведь (1889–1937) — с 8 января 1930 года по 10 июля 1934-го — полномочный представитель ОГПУ по Ленинградскому военному округу, с 22 ноября 1931-го по 10 июля 1934-го — член коллегии ОГПУ при СНК СССР. С 15 июля по 3 декабря 1934 года — начальник УНКВД по Ленинградской области.
Наступил 1934 год. С 26 января по 10 февраля в Москве проходил XVII съезд ВКП(б).
В своем отчетном докладе съезду по вопросу «о партии» Сталин заявил следующее: «Если на XV съезде приходилось еще доказывать правильность линии партии и вести борьбу с известными антиленинскими группировками, а на XVI съезде — добивать последних приверженцев этих группировок, то на этом съезде и доказывать нечего, да, пожалуй, и бить некого. Все видят, что линия партии победила» (38, Т. 13, 347).
После этих слов в стенограмме отмечено: «Гром аплодисментов».
В официальной пропаганде XVII съезд называли «съездом победителей». Один из тифлисских ровесников вождя Абель Енукидзе (1877–1937), выступая на съезде, заявил: «“Товарищ Сталин сумел окружить себя лучшими людьми в нашей партии” и смог “из этой группы людей создать такую могучую силу, которой не знала история ни одной революционной партии”» (17, 267).
В этой группе выделялся Киров, которого Сталин называл своим другом и «любимым братом». Энергичный, с приятной внешностью, он вызывал всеобщую симпатию. Киров и Сталин часто вместе отдыхали, их семьи дружили. Сергей Миронович становился новым «любимцем» партии. Пожалуй, наиболее ярким проявлением этой любви были овации делегатов, которые поднялись со своих мест, когда на XVII съезде председатель объявил о выступлении Кирова. Встал также генсек и вместе со всеми долго аплодировал первому секретарю Ленинградской партийной организации.
На вечернем заседании съезда, 9 февраля, состоялось голосование при выборах ЦК ВКП(б). Результаты этого голосования, вероятно, и предопределили судьбу Кирова.
Историк Р.Медведев: «Председателем счетной комиссии был избран В.П. Затонский, нарком просвещения Украины, а его заместителем — старый большевик В.М. Верховых. Когда в ночь с 9 на 10 февраля счетная комиссия вскрыла урны для голосования, оказалось, что Сталин получил меньше всех голосов. Против Кирова проголосовали три делегата съезда, против Сталина — 270. Только потому, что кандидатов выдвигалось теперь ровно столько, сколько надо было избрать членов ЦК, Сталин оказался избранным. Однако обнародовать результаты голосования даже перед делегатами съезда счетная комиссия не решилась. По свидетельству В.М. Верховых, который чудом пережил все ужасы сталинских “чисток” и лагерей, В.П. Затонский немедленно доложил о результатах голосования Л.М. Кагановичу, ведавшему организационной работой съезда. Каганович распорядился изъять почти все бюллетени, в которых была вычеркнута фамилия Сталина. На заседании съезда 10 февраля было объявлено, что против Сталина, так же как и против Кирова, было подано всего три голоса. Ни в газетах, ни в изданной вскоре стенограмме съезда вообще не упоминалось о количестве голосов, поданных за того или иного кандидата» (23, 296).
Здесь надо сказать, что на протяжении всей своей карьеры Сталин рассматривал Ленинград и его партийную организацию — это сильное «удельное княжество» — как гнездо недовольства. Русское «окно в Европу», рассадник волнений и революций, на взгляд Иосифа Виссарионовича, вообще было излишним элементом советской действительности.
В условиях роста популярности и чрезмерной независимости Кирова Сталин прежде всего попытался отозвать Сергея Мироновича из Ленинграда с целью оторвать его от той
