Русские парижане глазами французской полиции ХVIII века - Александр Фёдорович Строев

в точности разузнать, чего мне ожидать и каковы ему кажутся французские манеры. Мне показалось, что он мужественно сносит свою участь. «Я был бы рад, – сказал он мне, – коли б она завела иного любовника. Я не в том положении, чтобы всегда жить с нею. Я и сам ей то посоветовал, а дабы облегчить дело, стану видеться с ней сколь можно реже». В свою очередь, девица Лакур высоко отзывается о князе и говорит, что оный прекрасно умеет принарядить женщину. И в самом деле, барышня получила прекрасных платьев на всю жизнь и восхитительной мебели. Теперь же она намеревается поймать в свои сети французского вельможу и добиться ренты.

18 декабря 1761

Князь Белосельский отбыл несколько дней назад в Англию. Невзирая на обещания, данные им своей супруге княгине, не видеться более с девицей Лакур из Оперы, князь по-прежнему часто навещает оную. Однако я полагаю, что по возвращении он перестанет с ней видеться, ибо обнаружил, что ее часто навещает весьма любезный молодой человек г-н Бомарше[478], служащий королевского дома и сын г-на Карона, королевского часовщика, а мушкетер г-н де Бюси любодействует с нею с тех пор, как оставил девицу Лафоре.

26 марта 1762

Отчаявшись получить обратно свои бриллианты, украденные неким Давьелем, девица Лакур из Оперы прилагает всевозможные усилия, дабы возместить утрату. Ныне в числе ее благотворцев состоят князь Белосельский, г-н герцог де Лавальер, разоривший ради нее Брисо[479], г-н де Лашатеньре, г-н Бомарше, г-н де Шабриан, находящийся в фаворе мушкетер и г-н Лалив де Лабриш[480], ожидающий возможности содержать ее. Но поскольку оный не вполне любезен, то она потачки ему не дает. Между тем можно полагать, что сделка состоится, ибо он сам говорит, что для того всего и требуется, что бриллиант за 3000 ливров.

19 июня 1762

В прошлое воскресенье Троицы были именины танцовщицы Итальянского театра девицы Лафон, и ее главный благотворитель, содержащий ее, хотя и слегка, г-н де ла Ферте[481], интендант королевских увеселений, явился к ней преподнести букет и подарок и, обнаружив двери апартаментов открытыми, проследовал до самой спальни, отодвинул полог кровати и с превеликим удивлением обнаружил в ней г-на Сенсона из полка черных мушкетеров. Лишившись дара речи, он уронил букет, а придя в себя, удалился со злостью в сердце, не проронив ни слова и забрав подарок. Весь в грустных мыслях, добрался он до своей прежней и нынешней любовницы г-жи Радзетти[482], но с огорчением застал у нее графа Белосельского [comte de Belozenski], который только встал и завершал свой туалет. Г-н де ла Ферте вышел оттуда почти так же, как от девицы Лафон, и воротился домой полон отчаяния. Г-н Сенсон и русский барин, будучи сколь юны, столь и ветрены, поведали друг другу о своих приключениях и, не сочтя нужным обходить оные молчанием, разболтали о них в передней Итальянского театра всем, кто только хотел слышать.

16 июля 1762

На прошлой неделе г-н граф де Рошфор[483] был близок к тому, чтобы сменить старую любовь на новую. Его последняя любовница девица Дюарле, о коей было говорено в записях от 3 числа сего месяца, ловко изменила ему с князем Белосельским, хотя граф и принял меры предосторожности, поселив девицу у себя и осыпав подарками. О свидании барышни с князем было уговорено в Итальянском театре: они должны были увидеться на следующий день у ее сестры, девицы Дюбуа, проживающей на улице Креста в Малых Полях. Свидание свершилось под предлогом того, будто барышня должна повидаться с сестрой ввечеру по выходе из Оперы. Забыли лишь избавиться от докучного лакея, коий заметил князя у той самой сестры и по возвращении сообщил о том графу. Тот начал с того, что забрал подаренные неделей ранее бриллианты. Сие пагубное событие заставило барышню броситься в ноги и повиниться с такими изяществом и простодушием, – ибо она обворожительна, а граф влюблен без ума, – что прощение было объявлено в течение суток с момента преступления. Девица даже сообразила передать сестре триста ливров, которых та настойчиво требовала. Сие досадное происшествие осталось бы неизвестным, коли бы посреди него не явилась к графу с визитом дама Брисо и тот не рассказал обо всем со слезами на глазах, поручив оной пойти к девице Дюбуа и укорить в постыдном ее потворстве. Наконец мир был восстановлен, а бриллианты возвращены. – Сколь могущественна человеческая слабость!

31 июля 1762

29 числа сего месяца г-н президент Алигр[484] чрез посредство Брисо свел амур за десять луидоров с девицей Россиньоль, кою раньше содержал откупщик г-н Каз, но оставил за нехваткой денег на свои нужды. Сия барышня высока ростом, статна и обучена даже хорошим манерам. О ней уже шла речь в прошлогодних записях г-на Маре[485]. Она дочь парижского хирурга.

Вчера, 30 числа, она была звана на ужин в весьма приятной компании у богатого американца г-на де ла Пелетри, что живет на улице Шерш-Миди. Коли б она знала, какая счастливая новая будущность ей уготована, то отказалась бы от того ужина. Г-н князь Белосельский без ума влюбился в нее, повстречав в театре, и посылал повсюду разузнать, где она живет. Он явился на улицу Добрых Ребят и должен сговориться и вступить во владение в скором времени. Сказывают, де у него нынче не слишком много наличных денег, меж тем есть надежда, что можно будет получить от него иные блага, как от прочих наших важных иноземцев. В коротком свидании ему было отказано, дабы сподвигнуть на более решительные шаги. Благодеяния князя в пользу бывшей оперной танцовщицы девицы Лакур вызывают к нему благосклонность и надежду на богатство, коего не следует упускать.

18 сентября 1762

В ночь с прошлой среды на четверг г-н князь Белосельский был удостоен милости возлечь всего за несколько луидоров с проживающей на улице Певчего Святого Гонория девицей Сиам из Оперы, известной тем, что ныне ее содержит г-н граф Лимбургский[486], живущий на площади Побед, а до того содержал польский вельможа князь Сулковский [Chilkouski]. Встав поспешно поутру, сия барышня поднялась к своей соседке девице Бюар и застала у оной своего полюбовника, коий до того спал с нею. Вспыхнула тут меж двумя бабенками страшная перебранка. Девица Бюар отнекивалась, а девица Сиам хотела заглянуть той чуть не под сорочку, так что сия громкая свара разбудила г-на Белосельского и оный присоединился к прочим соседям, чтоб над ними посмеяться. На том противницы разошлись.

30 октября 1762

21 числа сего месяца г-н граф де Рошфор наконец решился дать отставку своей любовнице девице Дюарле, о которой подробно говорилось в записи от 5 июня сего года, а все потому, что с тех пор как сия юная получила от него прекраснейшие предметы обстановки для апартаментов стоимостью аренды в 500 ливров на улице Святого Гонория рядом с тупиком Оранжереи, да еще на без малого 30 000 ливров бриллиантов, она стала невыносимо дерзкой со всеми друзьями графа и в особенности с их любовницами, когда те бывают с ней. Брисо с женой тотчас бросились утешать ее и для начала устроили ей соперничество с одной из танцовщиц Итальянского театра девицей Фийон, ныне состоящей на содержании у советника парламента г-на Мейно-сына[487], и намереваются показать ей всех своих новых знакомых. Сии ловкие сводни не стали ссориться с девицей Дюарле и, дабы продемонстрировать свою привязанность, 24 числа сего месяца устроили ей за десять луидоров альковную встречу с г-ном князем Белосельским. Оный господин широко тратит полученные всего две недели тому назад 50 000 ливров, в коих имел великую нужду.

19 ноября 1762

На днях князь Белосельский подарил