Русские парижане глазами французской полиции ХVIII века - Александр Фёдорович Строев

танцовщице кордебалета Оперы девице Сиам, кою содержит принц Лимбургский, несколько прекрасных штук ткани. В прошлую среду сия барышня была в Итальянском театре в самом что ни на есть изысканном облачении. Князь Белосельский сидел в ложе напротив, и не было зрелища смешнее, чем сей русский, весьма упитанный от природы, пытавшийся своими ужимками подражать нашим петиметрам. Девица Сиам, приняв подарки, в то же время изрядно позабавилась и без конца повторяла шевалье де Бюси: «Вы должны дать ему несколько уроков; коли сумеете сделать из него щеголя, то обретете бессмертную славу». «Неуклюжий вид его неисправим, – отвечал ей де Бюси, – да и ты не оставила ему ни су, чтоб заплатить учителю».

3 декабря 1762

Вот уж неделю, как актриса Французского театра девица Дюбуа получила в собственность весьма изысканную карету с лошадьми. Дарителем слывет генеральный сборщик податей г-н Фонтен[488]. Сделано все по правилам, ибо он ее содержит. А поскольку барышне не занимать ни хороших манер, ни обхождения, да и последняя война внушила всей нации некоторую антипатию к англичанам, то, как добрая француженка и дабы никто не смел вообразить, что она думает не так, как прочие, девица Дюбуа обложила контрибуцией кошелек англичанина г-на Боклерса, выудив у оного сто луидоров. Усердие повлекло ее еще дальше. Будучи недовольной переворотом, случившимся в России, она заставила князя Белосельского заплатить за нежности 50 луидоров. Можно себе вообразить, каково бы обошлась она с пруссаком, попадись тот ей под руку.

Пятница 11 августа 1775

Г-н князь Белосельский [Belosselsky] из Санкт-Петербурга, возрастом приблизительно 48 лет, кавалер многих орденов, камергер императрицы российской и ее полномочный министр при дворе курфюрста саксонского, прибыл в наш город в прошлое воскресенье и остановился в Английской гостинице на улице Ришелье.

Сей вельможа получил от своего двора дозволение отлучиться из Дрездена на шесть месяцев, и любовь к Парижу, куда он часто наведывался, заставила его лететь стремглав. Он бывал здесь со своей супругой княгиней в 1761 и 1762 году, в 1763 чрезмерные траты, сделанные ради девицы Лакур, доставили столь изрядные неприятности, что его едва не арестовали по просьбе кредиторов. Узнав, что он собирается взять деньги в долг под большие проценты, любовница вернула ему посуду и бриллианты, дабы он пустил их в залог.

Поправив свои дела, князь Белосельский уехал на родину и спустя некоторое время был назначен полномочным министром в Саксонию, где, как сказывают, внушил вдовой курфюрстине нечто большее, чем почтение. Обходительность, что явила ему сия государыня, и подарки, коими она его осыпала, свидетельствуют о ее чувствах.

Сей министр высок ростом, прекрасен лицом и вкупе с сими преимуществами выделяется остроумием и веселым нравом.

Поскольку он охоч до прекрасного пола, то не замедлит посетить наших любезниц.

Пятница 17 мая 1776

Г-н князь Белосельский из Санкт-Петербурга, возрастом приблизительно 49 лет, полномочный министр России при дворе курфюрстов саксонских, о котором по прибытии в наш город 11 августа минувшего года было составлено подробное донесение и который уехал после нескольких месяцев пребывания, воротился на прошлой неделе, прибыв из Германии и остановившись в Мирной гостинице на улице Ришелье.

Сей министр явился в нашу столицу с целью поправить здоровье. Имея от рождения статное и могучее сложение, он злоупотребил своими способностями в общении с прекрасным полом, до которого весьма большой охотник. Он снискал громкую репутацию среди наших лаис во время своего первого продолжительного визита, есть все основания полагать, что ныне он искупает последствия своих утех.

Пятница 7 июня 1776

3 числа князь Белосельский, полномочный министр России при дворе курфюрстов саксонских, о коем было оставлено донесение по его возвращении в нашу столицу, сделал визиты членам дипломатического корпуса.

Пятница 19 июля 1776

Русские

Князь Белосельский, полномочный министр России при дворе курфюрстов саксонских, и камергер российской императрицы граф Шувалов [comte de Schuwalow][489], о коих мы часто имели повод говорить во время их различных продолжительных визитов в нашу столицу, отправились в прошлую субботу в Спа[490] провести там сезон на водах.

Подробные рассказы о сих господах избавляют от необходимости повторяться здесь. Первый после разлуки с особой, чью благосклонность ему удалось снискать при дрезденском дворе, нашел утешение в объятьях многочисленных оперных нимф. Второй же никак не может унять глубокую печаль, что вызвана утратой кредита при дворе после смерти императрицы Елизаветы. Тщетно ищет сей фаворит средства залечить сию рану. Было время, когда он, казалось, превозмог боль, но возвышение князей Орловых и Потемкина[491], нынешних фаворитов правящей императрицы, и тем уготованное ему полное забвение усугубили страдание.

Князь Белосельский и граф Шувалов воротятся в наш город с графом Салтыковым, сыном покойного маршала[492]. Многие иные их одноземцы высокого происхождения, обретающиеся в Спа, також намереваются прибыть в Париж на некоторое время.

Сергей Алексеевич Пушкин (ок. 1737 – 1795) [493]

11 августа 1761

Милостивый государь,

Следуя Вашим указаниям, я ознакомился с содержанием ходатайства против русского графа господина Пушкина [comte de Powskin], кое Вы соблаговолили мне прислать. Я выслушал подписавших его лиц, кои подтвердили мне правдивость изложенного. И посему, милостивый государь, я полагаю, что следовало бы сговориться с г-ном российским послом, коли Вы соизволите сие одобрить, чтобы арестовать сего Пушкина; сей министр наверняка согласится с сим решением, и, быть может, сие позволит добиться уплаты долгов кредиторам.

Пребываю с глубоким почтением,

милостивый государь, Вашим нижайшим и преданнейшим слугой [подпись Юборо ?].

24 августа 1761

Слуга мэтр Брюне адресовал мне памятную записку, в которой заявляет, что будучи в Голландии и состоя в услужении у банкира г-на Эрфа, получил предложение от русского графа г-на Пушкина [comte de Pouskin] последовать за ним в Париж, на что и согласился, дабы воссоединиться со своей семьей с одобрения г-на Эрфа.

Новый хозяин поведал ему, де находится в затруднительном положении, ибо несколько задолжал и обязан рассчитаться, и просил помочь, пока не прибудут в Париж, где ожидает его вексель на 15 000 ливров, так что истец выдал ему 1500 ливров и занял для него же 30 дукатов. Прибыв в столицу 22 июня сего года, он выдал ему авансом еще 300 ливров, что вкупе с предыдущими суммами дает 2163 ливра, не считая 75 ливров на мелкие расходы и собственного его жалования с того времени.

Он також сговорился с портным пошить платья стоимостью в 1700 ливров, раздобыл для хозяина экипаж напрокат и все необходимое у различных торговцев кружевом, вином, чулками, у оружейника, трактирщика и сапожника.

Позднее он обнаружил обман, ибо г-н Пушкин таким же манером заманил в Лондоне слугу, коему был должен 11 гиней, и сбежал тайком, ничего не заплатив и снабжавшим его лавочникам. Прознав, что тот слуга явился в Париж, г-н граф Пушкин затаился и сменил имя, став зваться г-ном де Пером [M. de Pere].

Истец заявляет, де рискует потерять нажитое многолетними трудами, равно как все лавочники, что снабжали ответчика, могут лишиться причитающегося им, и де никто не хочет того ответчика у себя принимать, ибо всем своим одноземцам он известен как мошенник.

Истец излагает сведения, кои я поручил проверить комиссару и инспектору, и выяснил, что они суть истинны. Г-н российский посол заверил кредиторов г-на Пушкина, де вступится за них, коли власти придут им на помощь, но ничего не сможет сделать до тех пор, пока г-н Пушкин не окажется в тюрьме.

[Заметка на полях:] Составить