Бег – моя терапия - Скотт Дуглас
Но если вы достаточно хорошо знакомы с историей бега, то наверняка вспомните времена, когда злоупотребление алкоголем в этой сфере было приемлемо и даже поощрялось. Я уже упоминал пивные палатки, спонсорство мероприятий и позитивное освещение пивных миль (по сути, упражнений в пьянстве и беге). Говоря об элитных бегунах, нельзя не вспомнить, как Фрэнк Шортер выпил два литра немецкого пива вечером накануне победы на Олимпийском марафоне 1972 года. Бывший американский рекордсмен Стив Префонтейн, по общему мнению, был пьян, когда разбился на автомобиле в 1975 году. Лучше всего об этом высказался олимпийский призер 1972 года и победитель Нью-Йоркского марафона 1983 года Род Диксон: «Я хочу только пить пиво и тренироваться до потери пульса».
Это не значит, что у Диксона или других людей той эпохи обязательно были серьезные проблемы с алкоголем (хотя бывший рекордсмен мира в марафоне Стив Джонс бросил пить более 15 лет назад и пишет книгу, где подробно поведает о своих взаимоотношениях с алкоголем). Нельзя также игнорировать множество бегунов, которые употребляют мало.
Однако важно то, что по крайней мере со времен первого бегового бума в 1970-х присутствие алкоголя считалось само собой разумеющимся в профильных изданиях и среди спортсменов. Карталия занимался бегом в школе и колледже в 1980-х и позже установил личные рекорды: 28 минут 32 секунды на дистанции 10 километров и 2 часа 18 минут на марафонской. Он говорит: «Мне казалось, это очень круто: быть любителем таких напитков и одновременно мощным спортсменом».
Британское исследование 2012 года дает некоторое представление о том, почему тяжелые тренировки и неумеренное потребление так часто совмещаются. Оно показывает, что люди пьют больше, когда что-то бьет по их самолюбию или ресурсы самоконтроля временно истощены[112]. Это может произойти после сложной умственной или физической задачи. В терминах бегуна это можно выразить так: «Я потратил целый день умственного капитала, чтобы пережить эту тренировку на дорожке. Теперь время отдохнуть». Когда вы пробегаете 160 километров в неделю, включая тяжелые тренировки каждые несколько дней, то чаще всего именно так себя и чувствуете. Также обратите внимание на такие работы, как масштабное голландское исследование, в котором приняли участие более 19 тысяч близнецов и членов их семей. Оно показало, что люди, регулярно занимающиеся спортом, демонстрируют более высокие результаты по показателям «стремление к ощущениям» (интерес к новым впечатлениям, восприимчивость к скуке и т. д.), что связано и с употреблением алкоголя[113]. Мы, бегуны, не такие уж мрачные пуритане, как считают многие люди, ведущие сидячий образ жизни.
Еще один психологический аспект может лежать в основе злоупотребления алкоголем среди бегунов, и он объясняет, почему такое поведение часто наблюдается как у быстрых, так и у самых медленных атлетов. Серьезный бег привлекает и поощряет некоторые из тех же черт характера, которые могут привести к проблемам с алкоголем: принцип «больше значит лучше», стремление полностью посвящать себя делу, желание постоянно расширять свои границы, не довольствуясь имеющимся. Люди, в душе которых царит умеренность, обычно не побеждают в забегах. «Мне не хочется называть это навязчивой идеей. Лучше так: стремление к расширению границ», – говорит Фредендалл.
А еще есть депрессия и тревога. Многие не делают выбор между злоупотреблением и бегом. Шутки о замене одной зависимости другой игнорируют сценарий, когда обе присутствуют одновременно. Да, некоторые люди хотят получить определенные ощущения от бега, а затем продлить и усилить их с помощью алкоголя.
Помните о том, что 20% людей с депрессией или тревогой имеют проблемы со злоупотреблением алкоголем, и наоборот? По словам Брукса, почти все люди с зависимостью, которые обращаются к нему за помощью, жалуются на депрессию и/или тревожность. Неужели так трудно поверить, что эти люди могут использовать бег для облегчения психических проблем и одновременно заниматься псевдолечением с помощью алкоголя? «С точки зрения того, что получает мозг, процессы очень похожи», – говорит Фредендалл.
Так было и со мной много лет.
Как я был пьющим бегуном
Я начал бегать в 1979 году, в девятом классе, через несколько месяцев после того, как впервые напился. Я отчетливо помню два события того времени. Первое – я разделил литровую кружку крепкого солодового пива Schlitz Malt Liquor c моим другом Бобом и испытал благоговейный ужас, когда незнакомое чувство эйфории охватило меня. Второе – я сидел на крыльце после первой пробежки на 25 километров и чувствовал незнакомую и желанную эйфорию истощения.
В главе 4 я упоминал выражение выдающегося психолога Уильяма Джеймса – функция «да». Вот оно в контексте: «Влияние алкоголя на человечество объясняется его способностью стимулировать мистические способности человеческой натуры, обычно подавляемые холодными фактами и сухой критикой трезвости. Трезвость уменьшает, дискриминирует и говорит “нет”; пьянство расширяет, объединяет и говорит “да”. По сути, это великий возбудитель функции “да” в человеке».
Долгое время эта цитата Джеймса описывала мои отношения с алкоголем. О таких, как я, говорят: «он с энтузиазмом пьет в компании». В большинство дней я не пил. Я не пил в одиночестве, не запасался спиртным и не планировал попойки. Как и большинство людей, я мог пить или не пить. Но когда пил – как же я наслаждался этим! Кое-что во мне самом казалось мне лучше, когда я находился под воздействием алкоголя: я ощущал себя добрее, менее язвительным, более щедрым и снисходительным к чужим недостаткам. Состояние опьянения было сродни ощущениям во время бега в большинство дней: обостренное сенсорное восприятие и короткая желанная передышка от банальной реальности.
Совмещение бега с выпивкой не казалось тогда проблемой. Время от времени я говорил себе, что из меня бы получился хороший алкоголик (одна из последних жизненных целей, которые можно поставить перед собой), поскольку я никогда не пренебрегал ни учебой, ни работой, ни бегом. На втором курсе я занял первое место и побил свой личный рекорд на полумарафоне, еще не до конца протрезвев после предыдущего вечера. В те несколько раз в году, когда я напивался до тошноты, на следующий день у меня были отличные пробежки. Я преодолевал 15–20 километров, чувствуя легкость и очищение, и думал: «Что же это за сдерживающая мера?» После тренировки на дорожке в конце дня я пил пиво – часто перед этим не поев, чтобы опьянение наступило быстрее, – и
