Жуков. Зимняя война - Петр Алмазный

Да, похоже нужно довести до автоматизма не только штурм ДОТов, но и простейшее передвижение по лесу, под возможным огнем противника. Я записал это в записную книжку, куда вносил необходимые данные и мысли по поводу.

Вернувшись на КП корпуса, я застал Гореленко за разговором по ВЧ-связи. По его лицу было видно — разговор непростой. Он положил трубку и тяжело вздохнул:

— Георгий Константинович, звонил Гордов. Вежливо поинтересовался, на каком основании мы затребовали все ранцевые огнеметы из армейского резерва. Говорит, это нарушает план распределения.

— Что ответили?

— Сказал, что действуем по вашему приказу в рамках подготовки к прорыву.

— И чего добился?

— Гордов пообещал «рассмотреть вопрос». Но тон его был… не очень.

Я кивнул. Система буксовала. Гордов не отказывал прямо, но создавал искусственные препятствия. Требовались более весомые аргументы.

— Дайте мне связь со штабом армии. С Яковлевым. Шифрованную.

Пока соединяли, я продумывал аргументацию. Жаловаться Берии было глупо — это показало бы мою слабость. Нужно было решать на месте.

— Всеволод Федорович, — начал я, услышав в трубке голос командарма. — Говорит Жуков. Работаю на вашем левом фланге. Для гарантированного прорыва мне критически не хватает технических средств штурма — ранцевых огнеметов, спецзарядов. Прошу вашего распоряжения об их первоочередной передаче в 50-й корпус. Успех всей операции на направлении главного удара зависит от этого.

Я сделал паузу, дав Яковлеву осознать последнюю фразу. «Направление главного удара». Это была апелляция к его ответственности перед Ставкой.

— Георгий Константинович, я понимаю, но ресурсы ограничены… — начал он.

— Всеволод Федорович, — мягко, но настойчиво перебил я. — Мы либо давим тараном, либо продолжаем долбить лбом. Я выбираю таран, но для него нужна сталь. Дайте мне двадцать четыре часа с этими огнеметами, и вы получите прорыв. Без них — лишь доклад о высоком моральном духе бойцов, которые полягут у финских ДОТов.

В трубке послышался тяжелый вздох. Яковлев был не глуп и понимал, на чью сторону может встать Сталин в случае успеха или провала.

— Ладно, — сдался он. — Распоряжусь. Но, Георгий Константинович, отчетность! Чтоб все было по форме!

— Будет сделано, — ответил я и положил трубку.

Одна битва была выиграна, но этот долгий день еще не закончился. Я велел ординарцу сообразить насчет обеда или уже ужина, потому что снаружи смеркалось, как вдруг земля вздрогнула и в блиндаж ворвался ком грязи от близкого разрыва.

Глава 11

Я выскочил вместе с другими командирами из блиндажа. Ветки, комья снега и обломки ящиков падали вокруг, оседая после взрыва. Красноармейцы и младшие командиры метались, но эта суета мало походила на занятие обороны.

— Лейтенант! — окликнул я одного из мечущихся. — Что, черт вас побери, происходит!

— Сдетонировал ящик с минами, товарищ командир! — выкрикнул тот, не разобрав в сгущающемся вечернем мраке знаки различия на моих петлицах.

— Разберитесь, — бросил я Гореленко. — А я — в разведотдел.

Войдя в тесное помещение разведотдела, я застал подполковника и двух его помощников за столом, заваленным аэрофотоснимками и кальками. Воздух был густым от табачного дыма. На стене висела карта, испещренная десятками условных знаков, но многие участки оставались чистыми.

— Товарищ комкор, — подполковник встал, его лицо выглядело усталым, но в глазах светился азарт профессионала. — Работаем. Снимков много, а рук не хватает.

Я взял один из снимков. Четкие тени от деревьев, расплывчатые пятна возможных укреплений. Каждая минута расшифровки стоила крови будущих штурмовых групп.

— Бросьте все второстепенные задачи, — приказал я. — Создайте сводную группу из всех, кто способен читать снимки, из топографов, саперов, лучших командиров-артиллеристов. Ваша задача — к шести часам утра положить мне на стол командиров сводную карту. Не схему, а карту с координатами всех выявленных целей. Каждый ДЗОТ, каждое препятствие, каждая тропа.

Подполковник, не теряя времени, отдал распоряжения. В землянку начали собирать людей. Скоро за столами собралось человек десять. Я наблюдал, как они, склонившись над снимками и кальками, спорят, сверяются, наносят условные знаки. Работа закипела с новой силой. И это был уже не разрозненный труд, а конвейер.

— Используйте метод триангуляции по известным объектам, — посоветовал один из топографов молодому командиру-артиллеристу. — Вот церковь в Кивиниеми, ее координаты известны. От нее и пляшем.

Я видел, как на чистой карте начинают появляться новые, еще незнакомые квадраты с пометками: «предполагаемый ДЗОТ», «противотанковые надолбы», «минные поля».

Подполковник подошел ко мне с первыми результатами.

— Георгий Константинович, вот участок перед ДОТом «Поппиус». Видите эти затемнения? С большой долей вероятности — сеть траншей и ходов сообщения. Их не было на старых картах.

Это уже меняло расстановку сил. Штурмовикам пришлось бы прорываться не только через ДОТ, но и через систему окопов.

— Немедленно передайте эти данные командиру 90-й дивизии и командиру артполка. Пусть штурмовые группы знают, что их ждет. И чтобы артиллерия подготовила огонь по этим траншеям.

Я посмотрел на работающих командиров. Они, уставшие, замерзшие, делали то, что должно было спасти сотни жизней. Карта, которую они создавали, становилась главным документом предстоящего прорыва. Без нее мы были бы слепы. С ней — получали шанс на успех.

Сумерки сгущались быстро, превращаясь в полярную ночь. Я вызвал к себе начальника разведки корпуса и командира отдельного разведбата.

— Тихоходность самолетов, с которых проводилась аэрофотосъемка, нас не устраивает, — начал я без предисловий, указывая на свежую карту. — Здесь, здесь и здесь — «белые пятна». Финны могли оборудовать огневые точки, которые с воздуха не видны. Нужны глаза на земле.

Командир разведбата, капитан, коренастый и молчаливый, кивнул:

— Пошлем группы, товарищ комкор. На лыжах, с заходом в тыл.

— Не просто группы, — уточнил я. — Группы с рациями. Их задача — не брать «языков». Их задача — засесть на сутки в нейтралке или у них в тылу и работать как живые наблюдательные пункты. Фиксировать все: расписание смены гарнизонов в ДОТах, маршруты патрулей, координаты замаскированных огневых. Каждые два часа — обязательный сеанс связи. Малейшее перемещение — доклад на КП артиллерии. Понятна задача?

Капитан усмехнулся в усы:

— Понятна. Тихая охота.

— Именно. Подберите самых надежных, самых хладнокровных. От их работы зависит, сколько наших бойцов останутся живы завтра.

Через полчаса капитан доложил о готовности трех групп. Я вышел посмотреть на них. Восемь человек в белых маскхалатах, с карабинами и рациями за спиной. Лица серьезные, без тени бравады.

— Задача ясна? — спросил я старшего группы, старшего сержанта.

— Так точно, товарищ комкор. Сидеть смотреть, по