Суворовец. Том 3 - Анна Наумова

Когда я только-только начинал службу в органах, мы его называли «Володька, зачем усы сбрил?». Старо как мир: подходишь на улице к незнакомцу, желательно — к какому-нибудь совершенно на вид олуху, и начинаешь орать: «Володька, давно не виделись! Сколько лет, сколько зим! Как жена? Как дети? Ох ты ж, какой ты вымахал!». И пока «Володька» вяло отмахивается: «Гражданин, да я не Володя, я Дима…», карманчики-то у него можно обнести…

Тем временем вернулся дядька Дорохина. И когда мы уже чуток перекусили, а старшие Дорохины — приняли для проформы на грудь и разомлели, я будто невзначай завел разговор:

— Валерий Игнатьевич… А вы не слышали случаем? Какая-то банда в Москве, говорят, орудует…

— Говорят, кур доят… — не очень охотно ответил Витькин дядька. — Ты меньше слушай.

Конечно же, ему на работе велели помалкивать. Чтобы, так сказать, панику не наводить. Но я-то знаю, как людей разговорить. И всего через полчаса у меня на руках была вся необходимая информация.

Я уже знал, что за короткое время случилось около двадцати ограблений. И все, как на подбор — одним почерком. К пострадавшим подходили сзади и лупили по голове чем-то тяжелым. В основном — только девчонок и женщин. И еще парочка пацанов затесалась. Будто случайно.

Хотя, кажется, вовсе не случайно. В карманах у обоих ограбленных пацанов в тот день была отнюдь не дырка от бублика. Один, совсем школьник, как и Настя, нес деньги репетитору… Другой, постарше, собрался в магазин за новым фотоаппаратом. Тоже с котлетой наличных.

Истории ограбленных женщин тоже походили одна на другую. Будто под заказ. Зина, бухгалтерша, мама Витькиного приятеля по кличке «Пуля», несла в сумке зарплату сотрудников целого предприятия. Другая собиралась в магазин за мебелью… Да и остальные тоже не с трешкой в магаз выбежали, хоть и суммы у них были поскромнее.

Я считал, что это все неспроста. И старый Дорохин думал так же.

— Ты, Валерка, зря отца не слушаешь, — расстроенно сказал полковник в отставке. — А я тебе дело говорю: есть у них осведомители… Вот у нас в Петрограде…

— Да опять ты со своими историями про сыск, бать! — крайне непочтительно отмахнулся сын. — Другое время сейчас! Ну какие банды! Ну какие «осведомители»? Совпало просто.

— Совпало, Валерка, это когда у тебя коврик под дверью пропал, а у соседки появился! — натужно откашлявшись, хмыкнул полковник Дорохин. — Вечно вы, молодежь, все лучше всех знаете…

— Кстати! — вспомнил вдруг я. — Вить, а помнишь, у тебя щипач хотел часы тиснуть у стадиона?

И, выудив из кармана обрывок мятой бумажки с криво написанным на ней адресом, положил ее на стол.

Глава 15

— Ха! Еще бы я не помнил! — отозвался Витька. — Я теперь часы дома храню. Решил на всякий случай перестраховаться.

И он покосился на старенький секретер, где, видимо, и хранилась теперь семейная реликвия.

— Так вот! — продолжал я. — Я часики-то «суслика» вернуть заставил. А когда он слился, то бумажку эту обронил.

— И что? — непонимающе уставился на меня дядька Дорохина, Валерий Игнатьевич.

Старый полковник молча крякнул и, взяв клочок бумаги в руки, повертел его. Чтобы прочитать написанное, ему пришлось чуть ли не на метр отодвинуть записку от глаз.

— Батя… — укоризненно сказал ему Витькин дядька. — Сколько раз я тебе говорил: носи очки! Даже дома! Глаза плохо видят!

— Цыц! — рявкнул полковник в отставке. — Будет тут яйцо курицу учить. Не дорос еще! Ты вон Витьку с Андрюшкой жизни учи, а меня не надо. — И пошутил: — Глаза-то, сынок, видят у меня отлично! Это руки, понимаешь, короткие… А чего за адресок-то?

— Да дело в том, что это — адрес моей девушки, — пояснил я, с удовольствием наблюдая за ироничным и веселым полковником. За столько лет я, признаться, уже отвык от его подчас грубоватых, но всегда колких острот. — Точнее, дома, где она живет. Квартира только другая.

И я вкратце рассказал своим новым старым знакомым все: и как обчистили Настю недалеко от спортшколы, где она занималась, и дали ей по голове… И о том, как она несколько недель сидела дома с сотрясением мозга… И о том, как к ней наведались домой, когда они с младшим братом Денькой остались одни…

— А еще, — вспомнил я кое-что важное, — к соседке-то ее тоже наведывались потом! Дней через пять…

— Так-так-так! — заинтересовался Витькин дядька. Мигом оставил в сторону полную рюмку, которую уже готовился поднести ко рту, и выудил из кармана блокнот с карандашом. — Погоди, Андрей, не части так… Так ты говоришь, наведались?

— Угу, — подтвердил я, дожевывая бутерброд с «той самой», лучшей на свете колбасой. Во мне уже включился мент. — Наведались. Причем не сразу. Выждали немножко. Моя Настя еле-еле уговорила ее замки поменять. Она все отмахивалась, отмахивалась: «Ой, да чего ты, Настенька, тень на плетень наводишь! Отродясь у нас тут краж не бывало! Внизу консьержка сидит, она бдит пуще Цербера! Мимо нее мышь не проскочит, не то что домушник». А он раз — и проскочил!

— Правильно мыслишь, паря! — похвалил меня старый полковник. — Ты сам-то случаем не хочешь в милиции потом работать? Чуйка у тебя имеется. Издалека видно. И с логикой все в порядке. А еще — голова холодная! То, что надо!

— А что? — весело сказал я, не став, естественно, говорить, что еще недавно чуть было не стал подполковником полиции. — Все может быть! Подумаю на досуге!

— Подумай, подумай… — дядька Дорохина взял у отца бумажку с адресом и тоже уставился на нее. — Слушай, Андрей… Говоришь, недалеко от спортшколы девчонку твою грабанули? А адрес школы знаешь?

— Примерно… — нахмурившись, сказал я. — Улицу только помню.

— О-пачки! — воскликнул Валерий Игнатьевич, когда я назвал улицу, где моя Настя и ее брат Дениска занимались фигурным катанием. — Еще одна!

— В смысле? — подал голос Витька.

Приятель ничуть не завидовал расположению, которое оказали мне его родственники. Напротив, Витек только рад был, что сегодня его дядька и дед не завели старую песню о главном. То бишь, не начали его мучить рассказами о том, каким ему надлежит быть,