Старые недобрые времена 3 - Василий Сергеевич Панфилов
— В том-то и дело, — хищно улыбнулся попаданец, — в том-то и дело, дружище!
— Смотри, — он остановился, — мы не можем поставлять динамит в Армию Союза, пока он не прошёл проверку по всем инстанциям. Линкольн…
Георг поморщился, не проговаривая очевидное. Власть президента в США, даже в военное время, ограничена Сенатом и Конгрессом, не говоря уже о судебной системе. Да и сам президент вынужден прислушиваться к тем или иным кругам… даже если ему это совершенно не нравится.
— Динамит в Армию Союза мы не можем поставлять, — повторил он.
— Зато, — снова усмехнулся попаданец, — мы можем поставлять пробные партии добровольческим формирования штатов. Бесплатно…
Штрассер недолго замер, переваривая информацию, а потом расплылся в широкой, искренней улыбке, которая бывает у человека, поставившего на верную лошадь.
— Письма от солдат… — негромко сказал он.
— Пресса… — так же негромко подхватил Георг.
— Одни будут хвалить, — Готфрид заулыбался ещё шире, — а другие требовать дать им динамит!
— И ругать власть, — отозвался Шмидт, — готовую расплачиваться кровью солдат за свои политические амбиции и желания навариться на честном предпринимателе!
— О да…
… но всё это — потом, очень не сразу.
А пока — лавина инспекций, бумаг и газетных статей, заказанных и проплаченных его противниками.
Утешает только, что даже проплаченные статьи, не найдя, к чему толком придраться, раздувают какую-то совершеннейшую ерунду, и на этом фоне ответные статьи, проплаченные уже Шмидтом, выглядят куда как выигрышней!
А ещё то, что всё это ненадолго… Данные о противниках, о их действительных и мнимых связях с южанами и британцами, собираются, и скоро — жахнет!
Глава 15
Заголовки
Перечитав последние строки письма из Вашингтона, попаданец кривовато усмехнулся, с трудом подавив желание скомкать лист бумаги.
— Обстоятельства не позволяют, — вслух сказал он, скривившись так, будто укусил зелёный лимон, — Снова эти обстоятельства, чёрт бы их… Нет, с этим надо что-то делать, и откладывать, кажется, уже нельзя.
Заключив союз с Линкольном, он честно выполнял свои обязательства, среди которых и консультации по техническим вопросам, и политическая поддержка, и, весьма немалая, финансовая. В деньгах президент и его команда нуждаются остро, впрочем, политическая система в США выстроена таким образом, что сколько ни дай, а всё мало!
А вот в ответ, и чем дальше, тем больше… всё меньше.
Ну не считать же поддержкой уверения в совершеннейшем почтении и прочий словесный мусор? А ещё ссылки на «обстоятельства» и сожаления…
Нет, будь он мелкими предпринимателем откуда-нибудь из Айовы, одного такого письма хватило бы, чтобы вставить его в рамку, вывесить на видное место и гордиться до конца жизни, вызывая зависть и трепет у соседей. Но он-то, чёрт подери, фигура вполне сопоставимого масштаба!
— Неприятно, — вслух сказал он, небрежно и даже несколько брезгливо отбрасывая письмо на стол и встав, начал расхаживать по кабинету, пружинисто покачиваясь на носках, — Осталось только понять, это инициатива самого Линкольна, или воду мутит кто-то из его окружения, и если да, то кто и зачем?
Попаданец давно уже избавился от иллюзий… как ему казалось. Но политика Вашингтона оказалась куда более циничной, нежели он думал. Увы, но на сознание сильно давил флёр историчности, некий пиетет перед историческим персонажем, чей светлый образ растиражирован в будущем так, что куда там святым!
— Надо смотреть на месте, — решил он наконец, чуть сморщив нос.
Все ниточки, так или иначе, тянутся к Вашингтону, а заполошно бегать по Нью-Йорку, пытаясь потушить очередные возгорания, буквальные и метафорические… С этим его, кажется, переиграли.
— Искать нужно тех, кто платит поджигателям, — констатировал он, не без труда откидывая прочь сожаления о сделанном и не сделанном. Ну да, ошибся… так надо не сожалеть, а исправлять ошибки, и для начала необходимо написать письма контактам в Вашингтоне, чтобы потом, по приезду, не стучаться в запертые двери.
— Мистер Тейлор, — позвал он секретаря, — зайдите! У нас сегодня много работы!
Пороть горячку Георг не стал, и, хотя время поджимало, почти двое суток он потратил на письма и телеграммы, только потом отправившись в город, где вершится политика США.
Прямой дороги из Нью-Йорка в Вашингтон, увы, пока не проложено, так что пришлось ехать из Нью-Йорка в Филадельфию, оттуда в Балтимор, и только потом уже в Вашингтон. В нормальных условиях путь занимает 8–12 часов при удачных пересадках, но, увы, всё наложилось одно к одному, и, помимо ожидания на пересадках, не раз и не два пришлось ещё ожидать, пока проедут составы с грузами военного назначения, так что дорога заняла почти сутки, и в Вашингтон он прибыл изрядно уставший и несколько раздражённый.
* * *
— Простите, герр Шмидт, Президент Линкольн в настоящее время занят, у него важная встреча с армейским руководством, — перейдя на немецкий, с виноватым видом сообщил секретарь Джон Николей, выходец из Германии.
— Да? — неприятно удивился Георг, — Но мне же было назначено…
— Простите, сэр… — секретарь перескочил на английский, — но вы же знаете этих военных! Президент просто не смог отказать, тем более сейчас!
— Ну… хорошо, — согласился Шмидт, стараясь не показывать раздражения и не пытаясь переспрашивать, почему именно «сейчас» так важно для военных и Президента, — сообщите мистеру Президенту, что я заходил.
— Да, сэр! — закивал Николей, явно чувствуя облегчение, — В каком отеле вы остановились?
— А… да, простите, мистер Николей, Metropolitan Hotel, — отозвался Георг.
— И… — попаданец, будто бы собравшийся уходить, снова привлёк внимание секретаря, — мистер Николей, если я смогу встретиться с президентом в кратчайшие сроки, я буду вам очень признателен.
— Понимаю, сэр, — чуть прикрыл веки секретарь, нисколько не смущённый предложением взятки… потому что в США это называется «лоббирование» и не считается чем-то предосудительным, — всего хорошего, мистер Шмидт.
— Всего хорошего, мистер Николей.
В Вашингтоне Георг провёл два дня, но так и не смог встретиться с Линкольном…
… и не только с ним. Старые знакомые, ещё недавно радовавшиеся при виде предпринимателя, сейчас, все как один, очень сожалеют, но…
Не все, разумеется, далеко не все! Но именно ключевые фигуры, близкие к Линкольну, к которым попаданец, не без оснований, относил и себя, если не списали его, то, как минимум, приняли выжидательную позицию.
' — Вы понимаете,
