Хозяин Амура - Дмитрий Шимохин

Часами стоя на палубе и глядя на убегающую назад воду, я пытался привести в порядок мысли. Моя маньчжурская эпопея была временно остановлена. Теперь начиналась другая игра — с цифрами, бумагами, и большими ставками. И все больше я думал про телеграф. Без быстрой, надежной связи управлять моей разросшейся, раскинувшейся на тысячи верст подпольной империей было невозможно. Гонцы и письма — это все способы прошлого века, медленные и ненадежные. Но увы, пока о телеграфе оставалось только мечтать.

И вот, однажды вечером, когда я сидел в кают-компании, услышал за спиной английскую речь — резкую, деловую, полную энергии. В первое мгновение внутри все похолодело. Англичане. Мистер Текко.

Я медленно обернулся. За соседним столом сидели трое европейцев, оживленно обсуждавших какую-то схему. Рядом с ними находился молодой человек в форме инженера путей сообщения, который слушал и иногда вставлял реплики на том же языке. Почувствовав на себе мой взгляд, молодой инженер обернулся.

— Прошу прощения, если мы вам мешаем, господин, — сказал он по-русски, с вежливой улыбкой. — Деловые разговоры.

— Ничуть, — ответил я, поднимаясь им навстречу. — Я — Тарановский, Владислав Антонович. Золотопромышленник.

Мой титул, произнесенный уверенно, произвел на него впечатление.

— Кошкин, Александр Константинович, — представился он, крепко пожимая мою руку. — Инженер путей сообщения. Прикомандирован переводчиком к американской экспедиции. Позвольте представить вам моих спутников.

От сердца отлегло. Американцы. Не очень понятно, конечно, что они тут делают, но… Главное — не англичане.

Кошкин между тем вернулся к иностранцам и коротко переговорил с ними. Те с интересом посмотрели на меня.

— Господин Роберт Кеннан, руководитель нашей изыскательской партии, — Александр Константинович указал на худощавого, энергичного американца с цепким, умным взглядом. Кеннан коротко кивнул.

— Полковник Томас Баркли, наш главный инженер и специалист по сложным участкам, — продолжил он, указывая на грузного, седовласого мужчину, который, тяжело опираясь на трость, приподнялся со своего места. Во взгляде полковника я уловил ту тяжелую усталость, какая бывает у людей, испытавших когда-то большие эмоциональные потрясения. Например, — прошедших большую войну.

— И господин Кальдекотт Мейнард, наш самый молодой и талантливый топограф.

— Весьма польщен, господа, — сказал я, кланяясь. — Но позвольте удовлетворить мое любопытство. Какого рода изыскания привели вас, американцев, в такую даль, на берега Шилки? Неужто и здесь ищете золото?

Кошкин перевел мой вопрос, и американцы рассмеялись.

— Нет, золото — это не наша епархия, мистер Тарановский, — ответил Кеннан через переводчика. — Мы занимаемся вещами, которые, смею надеяться, свяжут наши страны куда крепче, чем любая золотая лихорадка. Мы строим… будущее.

Интригующее заявление.

— И в чем же заключается это будущее, если не секрет? — спросил я.

— Мы направляемся в Читу, на аудиенцию к его превосходительству генерал-губернатору Корсакову, — вступил Кошкин, и в его голосе прозвучала плохо скрываемая гордость за причастность к большому делу. — Чтобы получить окончательное разрешение на начало работ.

— Каких работ?

— Мы хотим соединить Америку и Европу. Телеграфом, — просто сказал он.

Гм. Некоторое время я безуспешно пытался осознать смысл сказанного. Какая тут, нахрен, Америка? Мы бесконечно далеко от нее!

— Простите, но разве кабель из Европы в Америку не по дну океана прокладывают? — осторожно, пытаясь никак не продемонстрировать своего «послезнания», спросил я наконец.

— Проложить кабель по дну Атлантики пока не удается, — пояснил Кошкин. — Слишком глубоко, кабель рвется. И тогда в компании «Вестерн Юнион», где служат эти господа, родился этот проект — соединить континенты по суше. Компания уже строит линию через британские владения — из Америки в Русскую Америку, на Аляску. Затем — короткий кабель через Берингов пролив. И дальше — через всю нашу необъятную Сибирь, до Иркутска, где телеграф уже есть! Строиться он будет с двух сторон — одна ветка от Иркутска, другая — из Америки.

Слушая его восторженные излияния, я лихорадочно размышлял, какие выгоды может принести мне это нежданное знакомство. С первого взгляда было заметно, что эти янки — люди дела. Американцы 19 века нисколько не походили на их растолстевших надменных потомков — они умели и любили работать, причем охотно брались за любые задачи. В этом времени американцы — это нация инженеров, торговцев и авантюристов, чья Гражданская война превратилась в гигантский полигон для испытания самых передовых технологий. И при всем при этом — масштаб! Эти люди мыслили категориями континентов.

И вот передо мной сидели люди, которые были лучшими в мире специалистами по всем трем направлениям.

Пожалуй, надо бы познакомиться с ними получше. Через них, через их компанию, можно было получить доступ к технологиям, о которых у нас еще и не слыхивали. Наверняка через них можно наладить контакты, заказать оборудование, нанять специалистов. Телеграф, железные дороги, оружие… В общем, ребята явно полезные. Надо брать!

Сказано — сделано.

— Господа, — произнес я, пряча за вежливым тоном деловой интерес. — Ваш проект поистине грандиозен. И, смею предположить, сопряжен с огромными трудностями.

Я сделал паузу, глядя на Кеннана. Тот напрягся, почувствовав, что разговор переходит в иную плоскость.

— Возможно, мой опыт освоения этих диких земель, — продолжал я, — и мои… скромные возможности, могли бы оказаться вам весьма полезны. Я занимаюсь здесь золотыми приисками и предлагаю вам сотрудничество.

— С удовольствием рассмотрим все варианты. Человеку, произносящему слово «золотодобыча», трудно в чем-либо отказать! — улыбнулся полковник Баркли, и Кошкин перевел его слова.

— Прекрасно. Для начала я украду у вас мистера Кошкина… на какое-то время.

В тот же вечер, я пригласил Кошкина в свою каюту. Показав ему несколько золотых самородков, я попросил о конфиденциальной услуге. И затем — достал из сундука трофейные английские бумаги.

— Мне нужно знать, что здесь написано, — сказал я. — Дословно.

Кошкин задумчиво потер переносицу.

— Готов помочь, сударь. Но прошу учесть — у меня есть время на посторонние занятия, лишь когда джентльмены отдыхают и не нуждаются в моих услугах.

— Ну, полагаю, по ночам они спят, не так ли? — многозначительным тоном спросил я.

Кошкин согласно кивнул.

Всю ночь он, хмурясь и ругаясь сквозь зубы на корявый почерк английских геологов, корпел над бумагами. Закончил он лишь под утро. Осунувшийся и усталый, он доложил результаты своих изысканий.

— Владислав Антонович, — сказал он тихо, — ваши подозрения оказались небезосновательны. Здесь — детальный план по разработке золотых месторождений. С цифрами, расчетами, сметой расходов.

—