Темная лошадка - Владимир Владимирович Голубев

В общем, нам было что праздновать: доходы быстро росли, наши заводы множились, а их продукция становилась всё более изощрённой. Астрахань стала очередным городом, где горожане составили общества по улучшению быта — богатела главная русская гавань на Каспийском море быстро.

Стремительно росли верфи и порты — вывозили мы много, но всё больше давило меня предчувствие, что такая благодать ненадолго, и надо бы начинать работать на опережение. Пусть пока в Британии снижалось производство железных изделий и тканей, а во Франции в упадок приходило сельское хозяйство. Пусть пока главными поставщиками для них были мы, но ситуация могла измениться, требовалось быть готовым к такому, наращивать внутренне потребление.

Моё правительство почти год занималось планом строительства новой столицы России. Город, во избежание наводнений, решили перенести на высокий правый или горный берег Волги, ближе к устью Камы. Это давало нам и некоторое транспортное преимущество — по дороге из Европы не требовалось пересекать Волгу.

На Верхней Волге рубили лес и свозили его к реке для спуска по весне к месту будущего строительства, готовили продовольствие, инструмент. Правда, с переездом правительства в новую столицу решили не спешить — я не желал, подобно Петру, слишком торопиться. Меня не жгло неуёмное желание бежать подальше от мятежной аристократии, показать свою волю. Мне было жалко людей, которых для такой огромной страны всегда не хватало, и я пытался их беречь.

Так что, в следующем году будет обустройство пристаней, казарм и складов, изыскание месторождений материалов для строительства, начнётся трассировка и, в общем, всё. Делать нашей главной целью возведение новой столицы, бросить туда огромные ресурсы. Зачем? Первоначальный план строительства города был рассчитан на восемь лет.

Именно тогда должны будут появиться многочисленные кварталы жилых домов, административные здания, церкви и дворцы. Пусть они составят не более пятой части города, но там можно будет уже жить со всеми удобствами. Тогда туда переедет большинство структур управления государством и я сам. А пока я даже не согласовал проект Главного Императорского дворца, место-то и то не определено…

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

— Итак, дорого́й мой Иван Леонтьевич, с чем пожаловали? — новогодние праздники шли неплохо, год был удачный, было что праздновать. Одна вышедшая на рабочие объёмы перевозок Баскунчакская чугунная дорога, полностью и на долгие годы закрывшая потребности соли в стране, чего стоила, теперь мы могли забыть о проблемах с этим консервантом. Затраты на доставку соли снизились, да и освободившиеся рабочие руки, лошади и повозки были нелишними. К тому же поступление налогов оказалось выше ожидаемого — экономика в провинциях росла быстро.

Единственная неприятность — моя Като приболела. Простудилась и мучилась лихорадкой. Врачи не считали положение опасным, но ни о каких поездках в ближайшее время и речи не шло. Жаль, меня ждали в Москве — наконец, там открывали Второй Медицинский корпус. Щепин, понимая всю необходимость расширения лечебной базы, решил не пытаться увеличивать количество обучающихся в Петербурге, а все силы бросил на создание новой команды преподавателей и решил эту проблему.

Ничего, на открытие поедут Вейсман, Щепин и Вяземский — их для демонстрации важности события хватит, а я навещу новый корпус летом! Так что, я был в отличном настроении, и доклад главы Промышленного приказа ждал с радостью.

— Позвольте, Павел Петрович, с радостью доложить, что морские пушки, изобретённые Карлом Гаскойном, завершили испытания — и Мелиссино и Грейг довольны! Прошу разрешения начать их производство, а впредь наименовать их гасконадами! — Эйлер церемонно подал мне отчёт об испытаниях.

— Замечательно! Специально, что ли, подгадали к торжествам?

— Что Вы, Павел Петрович! Совпадение! Такой проект и подгадывать! — улыбался он.

— Неужели, Иван Леонтьевич, Вы просто так принесли мне такую радость? — по всем подсчётам, вооружение наших судов подобными орудиями значительно снизит затраты на производство пушек при увеличении мощи.

— Насквозь меня видите! — хитро улыбнулся тот.

— Иван Леонтьевич! — показно нахмурился я.

— Ваше Величество! Конечно, и просить пришёл! Как же без этого-то! — Иван, поклонившись, присел в кресло, которое чаще всего занималось именно им. Что же делать, мой друг, он был частым гостем в моём кабинете и мог себе позволить некоторые вольности.

— А, не желаешь ли, Иван Леонтьевич, отведать со мной первого русского вина́? Прислали тут мне сто бутылок из Успенского Донского Монастыря. Ещё не пробовал!

— Ведь, Ваше Величество, кислятина, наверняка! — скривился ценитель тонких вин.

— Наверняка, господин государев приказной глава! — засмеялся я, — Так ведь лиха беда начало, друг мой! Первое вино именно наших виноградников! Игумен Филипп в этом деле очень хорошо понимает! Итальянец природный же! За двенадцать лет в России, правда, совсем обрусел, но ведь столько лет вино делал у себя в Кампании[21]!

— Ладно уж, царь-батюшка, наливайте быстрее!

Мы пригубили очень светлое, почти бесцветное вино, пахнувшее на нас ароматом цветов и лета. Эйлер удивлённо поднял бровь, прищёлкнул языком и с изумлением произнёс:

— А неплохо. Особенно, зная, что это первый урожай!

— Да, лоза-то совсем молодая, ей ещё расти и расти, а вкус приятный. До Фиано[22] ещё очень далеко, но опасался сильно худшего. Что же, пошлю отцу Филиппу поздравление. Ещё?

— Не откажусь!

Слуга расторопно пополнил наши бокалы.

— Что же ты, Иван Леонтьевич, хотел попросить у меня?

— Замучил меня, государь, Фабрициан твой! Совсем замучил! — начал свою речь Эйлер.

— Он не мой, Иван Леонтьевич! Фёдор Иванович глава Земельного приказа! — засмеялся я, — Чего хочет-то?

— Да хочет, чтобы занялся я проблемами строительства дорог, каналов, мостов — не справляется он!

— Дело хочет. Докладывал он мне, что канал тут собирался копать между Чусовой[23] и Исетью[24] — вроде идея сто́ящая, расстояние небольшое, а прямой путь между Камой и Обью нам столько денег и времени сэкономить может. Проект предложил заводской инженер Бодер. Хотел Фабрициан его уже мне представить, но решил сначала Абрама Петровича попросить его среди новиков обсудить. А те прямо указали, что с таким перепадом высот Чусовая в обратную сторону потечёт! Анекдот! — я рассмеялся, но потом всё же уточнил, — Фёдор Иванович, конечно же, знал, что проект Бодера ошибочен и хотел всего лишь дать пищу для ума молодым инженерам, но ведь канал так до сих пор