Темная лошадка - Владимир Владимирович Голубев
— Чего буянили-то, Вася? — спросил Зыков у робко жавшегося в угол Косухина.
— Дык, Иван Борисович, мы же с Осипом удачно расторговались — солнечное масло да полотно цесарцам продали. Вот, решили отпраздновать…
— В Нижнем-то Новгороде? — удивился Зыков.
— Так я же обет дал, а вот здесь зашли в Зелёный берег и уже не удержались…
— Ох, Василий… А подрались-то чего?
— Да, Осип сказал, что у моей Марьюшки рука тяжёлая…
— Ох, Василий-Василий! — вздохнул Зыков.
— Только, Иван Борисович, не позорь меня, как тогда! Хошь, на колени стану! — чуть не заплакал гигант, — Как вспомню, что меня через полгорода за ухо к владыке вёл! До сих пор надо мной все потешаются!
— Не стану. Тебя и так Марья Мелентьевна накажет, да и владыка этого не оставит…
Купец застонал и, обхватив голову руками, стал горестно раскачиваться.
— Василий, расплатись с хозяином. Дай ему столько, сколько он попросит! — строго сказал Зыков и пошёл к поручику, увлечённо разговаривавшему со вторым бузотёром.
Оказалось, что Гомон уже вытаскивал того из передряги. Ещё в Витебске, отставной австрийский кавалерист, бывший тогда Иосифом Спасовичем, сцепился с целой шайкой местных татей, и, если бы не поручик, скорее всего, был бы убит.
Конфликт завершился вполне полюбовно, и теперь компаньоны, горестно вздыхая, отсчитывали облегчённо утиравшему пот хозяину ассигнации.
— А ну, стой! — внезапно взвыл Черноногов, кинулся к ошалевшему от неожиданности Косухину и буквально вырвал у него из рук пачку денег, — Они это, Иван Борисович! Они! Тати!
Опознал опытный мастер поддельные купюры даже в руках человека в нескольких шагах от себя. Два ещё не протрезвевших купца снова попали в оборот. Скрывать они ничего не собирались и сразу признались, что ассигнации получили от управляющего домом губернатора Никифора Сомова, который пил вместе с ними больше суток и уехал буквально несколько часов назад.
А Солуха уверенно подтвердил, что его старый знакомец, действительно, заходил в его заведение с целью отобедать стерляжьей ухой по рецепту хозяина, к которой имел давнюю страсть, и попал в самый центр пьяного купеческого угара. Отбивался он от зелена вина́, отбивался, но всё-таки не выдержал и упился просто до положения риз.
Решили срочно к нему ехать, но сделать всё очень тихо, благо жил Сомов во флигеле[7] рядом с домом губернатора. Взяли его следователи тёпленьким, совсем ещё не проспавшимся. В его комнатах нашли более четырёхсот тысяч поддельных ассигнаций, которые он долгое время успешно реализовывал, пользуясь своим положением и недюжинными умениями в лицедействе. Вряд ли кто-нибудь заподозрил бы в хитроумном бывшем дворовом крестьянине, быстро поднимающимся и по торговой, и по служебной лестнице, государственного преступника.
Только неудачное для него стечение обстоятельств позволило его найти. А источником поддельных денег оказался учитель детей губернатора, француз Анри де Сен-Поль.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Я сидел в своём кабинете и гладил кота. Настоящего полосатого, наглого, неимоверно усатого, ласкового кота, получившего от Кати громкое имя Иванэ[8], потому что, будучи ещё совсем котёнком, привезённым мне в дар из Авраамиева Покровского Городецкого монастыря, поймал в Зимнем дворце мышь, напугавшую мою возлюбленную.
Монастыри множились и всё искали новые источники доходов, которые приносили бы пользу и им и людям. Под их твёрдую руку переходило ветеринарное дело, низшее медицинское звено, да и в агрономии уже многие монахи отлично разбирались и помогали крестьянам применять незнакомые им технологии земледелия. Однако этих дел становилось мало, монахи искали новых и новых занятий, и тут разведение кошек для продажи оказалось неплохим вариантом.
Производство зерна в стране быстро увеличивалось, а вслед за этим росло и количество грызунов, увлечённо пожирающих урожай. Усатых мышеловов не хватало, и монастырские зверьки пришлись очень кстати. Под Городцом первыми решили заняться разведением кошек, но вскоре уже больше двадцати обителей по всей России принялись за увеличение пушистого поголовья и выведение собственных пород. Уже через десять лет невозможно было представить дом, где не было бы подобного зверька.
Вот один из этих достойных мурлык и сидел сейчас у меня на коленях и подставлял то свой бочок, то горлышко под мою ладонь. Иванэ обладал исключительной привилегией ходить по дворцу без проверок и докладов и пользовался ей совершенно бесцеремонно, вот и сейчас он прервал мою работу с бумагами. Чему я, признаться, был даже немного рад.
Так что, когда мой следующий посетитель вошёл, то он увидел лежащего на столе Иванэ, слегка помахивающего хвостом. Кот хмуро посмотрел на вошедшего, сверкнул глазами, недовольно мяукнул и остался лежать на столе, полностью игнорируя мои заботы. Мне пришлось мягко согнать его на пол, после чего он перебрался в кресло в углу комнаты и принялся там устраиваться.
— Здравствуйте, Матвей Аникеевич! Видите, коли заведёте себе такое животное, то жизнь Ваша уже не будет прежней! — усмехнулся я, отряхивая кошачью шерсть.
Глава порохового ведомства Фетисов поклонился мне и поздоровался.
— Садитесь, Матвей Аникеевич! Дела экспедиции по отчётам весьма неплохи. Понимаю так, что ваше сотрудничество с Университетом и Академией приносит плоды?
Он расцвёл, небольшой комплимент всегда неплохое начало беседы с талантливым человеком. Фетисов принялся увлечённо рассказывать, много говорить, сыпать подробностями. Я же смотрел на него и молча улыбался. Мне нравились люди на своём месте. А Матвей определённо был таким человеком — его наполняла смесь научной страсти с каким-то потусторонним прагматизмом, он был настоящим руководителем.
Выработка пороха росла очень быстро, а его признанное во всём мире русское качество оставалось неизменным. При этом и вторая задача вполне успешно решалась. Образцы боевых ракет уже летали, однако работы были пока далеки от завершения, впрочем, я это знал. Мы никуда не торопились, и я просто давал Фетисову сейчас выговориться.
— Матвей Аникеевич, а Вы знаете, что боевые ракеты уже летают? Летают вовсю… — я дождался, когда мой главный специалист по порохам и фейерверкам выдохнется и задал вопрос, ради которого он и был приглашён.
Фетисов дёрнулся, будто его укусила оса, но тут же собрался:
— Англичане? Французы? Кто? Ваше Величество!
— Не поверите, Матвей Аникеевич, майсуры, в Индии[9]. — усмехнулся я. Мне даже в голову не приходило, что на увлечённо воевавшем Индостане могут создать такое. Я думал про Китай, но тамошние ракеты были столь далеки от моих представлений, что даже наши шутихи были по сравнению с ними ве́рхом технологий.
