«Персефона». Дорога в ад 2 - Кристиан Бэд

— А эгидрофы — засада? Хатты думают, что гонят нас на неё? Что ж их много-то так…

— Ну ты ещё мне поной, — фыркнул капитан.

— Ты забыл, что антивещества у нас на четыре брандера? — удивился Млич. — Мы думали, что с запасом будет… Восемь штук, да они охренели!

— Щас Келли разломает ещё пару шлюпок и всё сделает, не кипятись. В крайнем случае взорвём оба антика «Персефоны», и свернём пространство вместе с Меркурием. Делов-то.

— Действительно, — хмыкнул Млич. — Надо бы это использовать…

Он стал рыться в спецбраслете.

— Ты чё ищешь? — удивился капитан.

— Да пугалку какую-нибудь алайскую с твоей тушкой.

— Думаешь, Империя хаттам не только психоданные подогнала, но и моё личное дело?

— Я почти уверен, что и североимперские суда прячутся рядом. А северное командование прекрасно знает, что ты способен на всё.

— Ну да, — согласился капитан. — Щас мы выпустим шлюпки и те четыре брандера, что у нас есть. Попугаем. А потом озвучим нашу стратегию: сдавайтесь или всё тут вместе и с вами, и с нами — пойдёт к Хэду и пополам. Должны поверить.

— А не поверят — мы дадим Келли время состряпать ещё четыре брандера. Но я тоже думаю, что струсят. И хочу им видеоматериала подкинуть.

— Мли-и-ич, — поразился капитан. — Ты блефуешь? Ты?

— У тебя научился, — развёл руками навигатор.

— Ну, Росу тогда пиши. У него коллекция пугалок с моей рожей.

— Господин капитан, с «Мирного» просят! — над навигаторской панелью возникла голограммка связиста.

— Скажи им, чтобы никуда не лезли! — нахмурился капитан. — Кершек ими занимается.

— Они настаивают!

— Ну так утихомирь!

Капитан смахнул с панели голограммку, но она тут же снова возникла.

— Господин капитан, эксы.

— Этих давай.

Эксы были экспериментальным цехом по наведению «облачного» оружия, присланного генералом Мерисом. Оно представляло из себя управляемое облако капель из агрессивных составов.

Микрочастички распылялись на гигантском расстоянии, как минное поле. И стягивались, облепляя и растворяя жертву, когда движущееся тело задевало достаточное количество капель.

Для эгидрофа это оружие не годилось — он был слишком велик. Но заминировать магнитную развязку у Меркурия на предмет выхода оттуда кого-нибудь североимперского крейсера хаттам на подмогу — а почему нет?

В полётные карты экзотам «мина» была добавлена без разъяснений, просто опасной зоной. И потому с их стороны тоже был риск вляпаться в капли, но выгода от удачно расставленной ловушки перевешивала.

— Что-то не идёт? — спросил капитан, услышав волнение в голосе инженера.

Новинку приходилось испытывать в бою.

— Пересчитали массу выхода, нам не хватает маслянистого вещества для формирования капель, господин капитан.

— Ну так ограбьте кухню, — разрешил тот. — Какое-то масло у них там есть?

— Слушаюсь, — коротко ответил инженер.

— Семь минут, — предупредил Млич. — В переговоры вступать будем?

— Сначала пусть с ними поговорят брандеры, — мотнул головой капитан.

Глава 54

«Братство щенков». Это война

— Нет, на Меркурий я бы не полетел, — сказал Белок, поёрзав в ложементе. — Да и вас не пущу. С Меркурием последний месяц что-то неладное творится.

— А что именно — неладное? — прямо спросил Лес.

Он умел иногда так вырулить в лоб, что капитан Гордон Пайел (в те годы его ещё называли Агжей) ругался — убил бы.

Ведь ясно было, что не хочется щекастому Белоку обсуждать с непонятно откуда взявшимися «колонистами» здешние дела.

Но Лес смотрел так прямо и наивно, что надо было отвечать уже или ударить, отпихнуть: да не лезь ты не в своё дело!

Белок тяжело вздохнул, поморщился.

— Крутятся вокруг Меркурия всякие, — выдавил он. — Вот. — И открыл на планшете плоский и непонятный график. — Смотри сюда, любопытный! — буркнул он Лесу.

Тот продолжал улыбаться спокойно и чуть наивно. И Эберхард готов был поклясться, что он как-то воздействует исподтишка на всех в этой рубке. Успокаивает, настраивает на контакт.

Белок хмыкнул и сам послал кресло поближе к Лесу.

Ткнул ему в лицо планшет.

— Вот в этом секторе первого ноября была замечена «игла». Такие «визиты» мы уже фиксировали и ничего, как говорится, не предвещало. Мы и не наблюдали за ней особо, пока двенадцатого ноября не появилась ещё одна. А потом они просто посыпались на несчастный Меркурий. Вот, видишь снимок с гравидастера: как будто кто-то кидает в планету гвозди. И так весь ноябрь. То эти гвозди всплывают, то — тонут в атмосфере. Но садиться на Меркурии некуда.

Эберхард и Рао озадаченно переглянулись. До этого момента они хорошо понимали Белока.

— А что такое — ноябрь? — спросил Рао.

— Месяц такой, — удивился Белок. — Месяц в календаре. У вас что, месяцев нету?

— Есть, — сказал Рао. — Но они разные на разных планетах. И, когда нужно, мы используем унифицированный номерной календарь. Четыреста дней в условном году.

— Ну вы, колонисты, даёте, — удивился Белок. — Месяцы отменили.

— У южных имперцев — есть месяцы, — вспомнил Лес и, чуть подумав, сказал: — Сейчас у них, кажется месяц Козерога или Скорпиона, я забыл уже.

— Чё? — хохотнул Белок. — Козерога? Реально?

От смеха по его обвислым и чуть синюшным щекам вдруг потекли слёзы.

И Эберхард кожей ощутил, как щекастый стаэр отмяк, поверил парням. Ну не придумаешь такого бреда с месяцами, если ты хаттский шпион.

— В общем, смотрите на схему, — сказал Белок, просмеявшись и утерев глаза рукавом. — Это я криво, конечно, нарисовал, но данные тут все правильные. Заметив вторую иглу, мы подняли цифры с тюхлевских спутников и выяснили, что уже примерно два месяца иглы у Меркурия крутятся постоянно. А тут озверели — и на планету полезли. Знать бы — зачем?

Он посмотрел на Леса, тот пожал плечами.

— А что? — спросил он. — Сесть на Меркурий не смогут теперь даже хатты?

— На сто процентов я не уверен, — задумался Белок. — Но есть подозрения, что туда вообще невозможно сесть.

Он стал разворачивать на планшете всё новые схемы, и Эберхард кивнул сам себе — да, стаэр поверил.

Он перестал отвечать уклончиво. Делился тем, о чём думал сам.

Даже если он ошибался — то подборка его наблюдений всё равно стоила самого пристального внимания.

— Вот, это гравиграмма, — пояснял Белок, тыкая пальцем. — А это — температурный цветок на спуске в атмосферу. Мы два зонда угробили, пытаясь понять, что там, внизу.

— Судя по температуре — что-то типа посадки на звезду, — осторожно предположил Лес.

— Точно, — кивнул Белок. — Двести кэмэ — и спутник сгорает. Похоже, там всё кипит. Но по кривым непонятно, плазма ли это? Или что-то похуже? Гравианомалий тут хватает, а плазма плюс гравитация —