"Фантастика 2025-163". Компиляция. Книги 1-21 - И. А. Намор
Взгляды встретились, и… как она оказалась за его столиком? Вот вроде бы только что вошла и остановилась – что называется, на пороге – наслаждаясь теплом и запахами, оценивая обстановку, и вот: сидит уже рядом с ним, и в одной руке у нее зажженная сигарета, а в другой – пустая рюмка из-под коньяка.
– Здравствуйте, фройлен Буссе, – легкая улыбка скользит по четко очерченным губам. – Как добрались? Надеюсь, вы в порядке?
– Я… Да… – кивает она и возвращает рюмку на стол. – А?..
– Благодарю вас, – серьезно отвечает Баст фон Шаунбург и наливает ей еще. – У меня все благополучно.
– Жена, дети? – острит Жаннет на автомате и вдруг спохватывается: «Черт! Что я несу?!» Но сказанного не воротишь. – Прости…те.
– Все в порядке, – делает отстраняющее движение он. – Вы верно голодны? Я взял на себя смелость заказать нам обоим айнтопф из говядины, по-бельгийски… его здесь удивительно хорошо готовят… с пивом.
– О, это замечательно! – через силу улыбается она, не в силах отвести взгляд от его глаз.
«Да, что это со мной?! Что?»
– А вот и наш суп!
Но, кроме торжественного появления супа, в это же время произошло и еще кое-что – что, скорее всего, куда важнее «простых радостей желудка». Официант с подносом, уставленным тарелками, еще только показался в дверях кухни, когда открылась входная дверь, и на пороге появился высокий молодой мужчина в пальто с меховым воротником – бородка, дымчатые очки… «Где я его?..»
Коротко кивнул Басту и снова скрылся на улице.
– Ну вот, – улыбается фон Шаунбург, и сквозь чужое, пусть и чертовски привлекательное лицо, проступают знакомые по Москве черты Олега. И пусть это всего лишь плод ее воображения, но такой… такой Баст нравится ей куда больше.
– Ну вот, – улыбается Олег. – Хвост твой мы благополучно потеряли и можем, соответственно, спокойно поговорить. Но сначала еще по рюмочке и за суп! И делу время, и потехе час.
* * *
Было уже далеко за полночь, когда на такси подъехали к гостинице «Мозамбик». Причем здесь именно эта африканская колония, да еще и не бельгийская, как объяснил Олег, а португальская, – понять было невозможно. Но, с другой стороны, хозяин – барин: отель, мимо которого они проехали пятью минутами ранее, вообще назывался «Bloom». То ли «расцвет» по-английски – но почему тогда по-английски, не говоря уже о смысле? – то ли просто Блюм. Вполне приличная, надо сказать, еврейская фамилия… Но тогда и «Мозамбик» может быть, почему бы и нет?
Однако продолжить забивать голову глупостями Тане не дали. Олег не дал. То есть, разумеется, herr фон Шаунбург, сволочь немецко-фашистская!
– В каком он номере? – холодно спросил Баст, когда они оказались в фойе.
– В тридцать седьмом… – она все делала так, как приказал ей сделать Штейнбрюк, возможность «отрыва» тоже рассматривалась. То, что Шаунбург подстраховался и не пошел на встречу сразу, а предварительно поговорил с ней tête à tête, выясняя обстоятельства, говорило только в его пользу. Серьезный человек, с которым можно вести дела.
– Тридцать седьмой, я вас правильно понял? – и взгляд холодных, ставших сейчас почти стальными глаз.
«Тридцать се… ох! Его же в тридцать седьмом, кажется… Совпадение?!»
– Да.
– Великолепно! Fine a l'eau![92] – бросил он коротко портье.
– Куда прикажете? – ничуть не удивившись, спросил портье.
– В тридцать седьмой номер, – ответ фон Шаунбурга прозвучал уже от лестницы.
– Изволите, что-нибудь еще?
– Да, пожалуй, – не оглядываясь, ответил Баст. – Две большие чашки cafe au lait[93]…
«Alboche[94]… – раздраженно подумала Жаннет, сразу оценившая жест Шаунбурга. – Что с колбасника взять? Si sabrer[95]… галантен до ужаса, а по большому счету, ну кто я такая, чтобы для меня кофе заказывать?»
– Представите меня своему der Chef и идите… отдыхать, – сказал фон Шаунбург, словно подслушав ее мысли.
«Что и требовалось доказать…»
Первый этаж, второй… Немец шел, как заведенный. Казалось, случись оказия, он так и до неба будет шагать.
Третий этаж. Коридор. Потертая ковровая дорожка гасит звуки шагов. Номер «37».
– Здесь.
– Я вижу, – кивнул Шаунбург и отошел чуть в сторону. – Прошу вас, фройлен.
Жаннет постучала, услышала голос Штейнбрюка – «Войдите!» – и толкнула дверь.
– Густав, – сказала она, переступив порог, – я рада, что ты не спишь. Это Карл, – указала она на вошедшего вслед за ней Себастиана. – Думаю, вам есть о чем поговорить. А я, пожалуй, пойду спать…
– Да, милая, – улыбнулся товарищ корпусной комиссар, как если бы приходился Жаннет добрым дядюшкой, а не всесильным начальником. – Отдыхай, а мы пока с господином…
– Ригг, – чуть склонил голову Баст. – Карл Ригг, к вашим услугам.
– Густав Мейнерт, – протянул руку Штейнбрюк.
«Цирк… Шапито».
* * *
Разумеется, Штейнбрюк понимал, с кем имеет дело. Знал, ждал… чего угодно – почти всего… от опасного и в меру таинственного человека по имени Себастиан Шаунбург, но реальность превзошла ожидания. И этот гребаный der germanische Mann[96] сумел удивить Штейнбрюка – жизнью битого, наждаком тертого и огнем пытанного разведчика-коммуниста. Семь человек «наружки», много это или мало? Вечером, в непогоду, на полупустых улицах чужого города – когда любой человек торчит, как мишень в тире – этого должно было хватить за глаза, но не хватило: фашист увел das kleine Luder[97], как вор бумажник. Ловкость рук, господа-товарищи, ловкость рук… и никакого мошенничества. Быстро, красиво, на глазах у обалдевшей от такой наглости публики.
«Твою мать!» – выругался по-русски Отто Оттович и закурил очередную папиросу, но табак не помогал. Во рту было горько и сухо, а на дворе сырая холодная ночь, и совершенно непонятно, как ко всему
