Последний Герой. Том 4 - Рафаэль Дамиров

— Ну да, тут свидетелей полно. Придурок точно какой-то странный. Ну, так всякое бывает…

— Личность уже установили? — спросил я.

Паук развёл руками:

— Пока нет. Работаем, участковый там, вроде, копается, но, знаешь, с ним каши не сваришь особо. Ты уж помоги, коль приехал.

Он тут же вернулся к протоколу, но писал его как будто уже с каким-то облегчением.

* * *

Я подошёл ближе к судмедэксперту, которая уже закончила осмотр и теперь возилась возле своего чемоданчика, аккуратно упаковывая какие-то инструменты и пробы. Это была та самая молоденькая девушка, внешне больше похожая на старосту курса в медицинском институте, которая выезжала на труп блогера. В общем, миловидная, в своей этакой, почти академической манере, и одновременно серый мышонок, полностью погружённый в работу. Я невольно подумал, что есть, наверное, дела поприятнее для такой молодой девушки, чем бесконечные встречи со смертью, но, похоже, положение вещей ее полностью устраивало.

— Добрый день, — поздоровался я, подходя ближе. — Мы с вами уже виделись, помнится, на осмотре по факту убийства одного блогера.

Она быстро подняла голову, взглянула на меня и чуть улыбнулась:

— Здравствуйте, Максим Сергеевич.

Я удивлённо приподнял брови:

— Вы знаете моё имя? Я, вроде, вам тогда даже не представлялся.

— Телевизор смотрю, видела в новостях про вас, — ответила она. — А меня Алиса Вадимовна зовут.

Ну да, точно, вспомнил я. Алиса Вадимовна Скляр.

— Ну и что у нас тут интересного? — я кивнул в сторону трупа, аккуратно накрытого голубоватой одноразовой простынёй. — Обычный попрыгун?

Алиса Вадимовна слегка нахмурилась и стала делиться наблюдениями:

— Очевидно, что смерть наступила в результате множественных повреждений, полученных при падении с большой высоты. Однако есть некоторые странности.

— Какие? — насторожился я.

— Например, тело имеет признаки обезвоживания.

— Обезвоживания? Это как? — я удивлённо взглянул на неё. — Прыгал в речку, чтобы воды напиться? Шучу, конечно… Продолжайте, пожалуйста.

Она кивнула — мол, шутки делу не мешают.

— Выявлены признаки: сухость слизистых оболочек глаз и рта, значительное снижение тургора кожи, некоторое западение глазных яблок, специфический цвет кожных покровов. Такие признаки обычно характерны для людей, долгое время пребывавших без воды, в экстремальных условиях. А тут перед нами городской житель. Вот это-то и странно, — пояснила она.

— Мда-а… — протянул я задумчиво. — Что-то ещё?

По глазам медички я понял, что это еще не всё.

— На венах в области локтевых сгибов обнаружены следы инъекций, — продолжила Алиса Вадимовна, аккуратно убирая прядь волос за ухо.

— Наркоманские?

— Нет, не похоже.

— А как вы определили?

— У хронических наркоманов инъекции множественные, следы от них воспалены, вокруг образуется рубцовая ткань, кожа приобретает землистый или сероватый оттенок, отчётливо меняется венозный рисунок.

Перечисляла она это со знанием дела, явно не из учебника.

— Здесь же следы единичные, аккуратные, свежие и сделаны профессионально. Кожа чистая, тонус мышц хороший, внешних характерных признаков токсического поражения организма сильнодействующими веществами нет.

— Интересно, интересно, — протянул я, осматривая тело с новым вниманием. — Что же он себе колол?

— Или ему кололи, — уточнила судмедэкспертша.

Я удивленно вскинул на неё взгляд:

— Думаете, это убийство?

— На вскрытии я смогу сказать точнее, — с некоторой профессиональной гордостью заметила она. — Но предварительно могу сказать, что на теле есть кровоподтёки и синяки, явно старше сегодняшних летальных повреждений. То есть человек, возможно, подвергался насилию за некоторое время до сегодняшнего происшествия.

Я внимательно посмотрел на накрытый простынёй труп и, решившись, подошёл ближе. Присев на корточки, приподнял ткань и глянул на лицо погибшего. Пора было воочию увидеть самого странного самоубийцу за мою практику.

Вот так сюрприз!

— Ба! Какие люди… — вырвалось у меня. Вот уж действительно неожиданно.

Под простынёй лежал человек, которого я совсем не ожидал здесь увидеть. И в голове моментально завертелись десятки вопросов, пока без ответов. Похоже, обычный суицид обещал перерасти в нечто большее… гораздо интереснее и опаснее, чем казалось изначально.

Это был Кабан. Собственной персоной. Мертвой персоной…

* * *

В это время ко мне подошёл криминалист Корюшкин. Он вылез из дежурной «Газели». Ваня выглядел похудевшим. Не стройняшка, конечно, но уже не далеко не жирдяй.

— Привет, Ваня, — я улыбнулся и похлопал его по плечу. — Слушай, ты схуднул. Молодец, прямо не узнать.

Ваня слегка смутился, но видно было, что похвала ему приятна:

— Привет, Макс, и спасибо тебе. Я теперь каждый день бегаю. А тебя, кстати, что-то давно не видел.

— Ну, это поправимо, — усмехнулся я. — Давай с завтрашнего дня снова начнём. На том же стадионе, как обычно.

— Договорились! — оживился Корюшкин.

— Значит, завтра, как штык.

Я кивнул на переносной мобильный комплекс с надписью АДИС «ПАПИЛОН» в его руках, похожий на небольшой, технологичный чемоданчик.

— Это что за хреновина?

— Это станция удаленного доступа к дактилоскопической базе данных, — гордо просиял он. — Вот… Выдали. Теперь я прямо на месте происшествия могу пальчики пробивать по всему массиву кримучета.

— А сюда-то чего припер? Станцию свою.

— Ну как же… Труп у нас неопознанный. Был, то есть, неопознанный. Я его пальчики загнал в базу, посидел в «Газельке» — и вот результат.

— Ну, так и что у тебя по трупу?

Он поставил чемодан-станцию, раскрыл блокнот и стал зачитывать:

— Отскочило по пальцам, — чуть торжественно объявил Корюшкин, кивая в сторону тела. — Андрей Владимирович Шустов, тридцать два года. Ничего серьёзного за ним нет, пару раз доставлялся в дежурку за мелкое хулиганство, пьяные драки. Там его и дактилоскопировали.

До чего дошел прогресс. В мое время, чтобы пробить по базе пальцы, это нужно было на поклон к эксперту идти, чтобы он вручную по картотеке все проверил.

Порой неделя уходила.

— Быстро ты сработал, — одобрительно хмыкнул Паук, глядя на эксперта. — Совсем скоро вы, криминалисты, и оперов замените. Один эксперт будет приезжать и сразу давать готовые ответы на все вопросы. Кто убил, зачем, почему… Опера станут не нужны.

Корюшкин слегка смутился, не сразу поняв иронию, и даже смущенно вздохнул. А мы с Пауком только переглянулись и похихикали. Понятно же, что это была шутка.

— Ладно, Евгений Эдуардович, давай, возбуждай дело, — сказал я следаку уже серьёзно.

Паук посмотрел на меня с недоумением:

— Извините,