Последний Герой. Том 4 - Рафаэль Дамиров

— Ладно уж, работай, — смягчилась Кобра и отпила из чашки. — Как что узнаешь, сразу докладывай мне. И да, зайди потом в секретариат, распишись. Просили за секретку расписаться.

— Хорошо, зайду, — сказал я, отпил кофе и поморщился. — А сахар-то у тебя есть?

* * *

Карл Рудольфович Ландер, как всегда, работал до глубокой ночи, один в своей небольшой лаборатории, тщательно скрытой от посторонних глаз на подземном этаже его небольшого офисного здания.

В помещении царил полумрак, лишь мягкий рассеянный свет настольной лампы падал на стол и освещал стопки исписанных листов и громоздкую клавиатуру с потёртыми клавишами.

Внезапно тишину нарушил резкий, монофонический звонок старенького телефона Nokia, лежавшего на отдельной полке в глубине комнаты. Этот аппарат был предназначен для связи с одним-единственным человеком. Связь эта была сугубо односторонней: профессор никогда не звонил сам, да и номер там не определялся. Ландер лишь получал звонки по защищённому каналу от человека, который назывался неким Инженером. Настоящего имени своего таинственного собеседника профессор не знал, да и знать особо не хотел — такая информация в подобных делах всегда бывает лишней.

Он поднял трубку, привычным движением нажал на кнопку и негромко произнёс:

— Ландер слушает.

В трубке несколько секунд стояла мёртвая тишина, затем раздался негромкий щелчок, будто на том конце включилось некое устройство. Сразу вслед за этим прозвучал голос — слишком низкий, искусственно искажённый до полной неузнаваемости модулятором, добавляющим металлический отзвук и неестественные, почти механические интонации.

— Добрый вечер, профессор, — произнёс Инженер. — Как проходят ваши исследования?

Несмотря на искусственность звучания, в голосе явно ощущалась отстранённая холодность и едва уловимая ирония. Тот, кто говорил, явно привык держать ситуацию под контролем и без лишних этических дилемм распоряжаться чужими судьбами. Этот голос был не только искажённым — он казался практически лишёным привычных человеческих оттенков, превращённый в холодный набор звуков, чтобы собеседник никогда не смог распознать настоящую личность говорящего.

— Добрый вечер, — спокойно ответил Ландер, не выказывая ни волнения, ни особой радости от переговоров.

— Я слышал, вы избавились от последнего экспериментального материала, — с некоторой претензий проговорил голос. — Сами избавились.

Профессор поправил очки и, чуть прищурившись, ответил:

— Я не делал из этого секрета. Шустов оказался совершенно неподходящим для наших целей.

— Почему? — голос Инженера стал чуть жёстче.

— Его способности значительно ниже требуемых, — спокойно пояснил профессор, переходя на профессиональный, сухой тон. — У него явно выраженный когнитивный дефицит с элементами пониженной пластичности психики. Проще говоря, его мышление оказалось слишком инертным и негибким. Для наших целей необходимы испытуемые с высокой степенью внушаемости, но при этом с достаточной интеллектуальной и психической гибкостью, чтобы выдержать стрессовую нагрузку и соответствовать условиям эксперимента. Шустов, к сожалению, проявил полную непригодность именно в этой ключевой области. Зря только целую неделю на него потратил.

В трубке снова наступило молчание. Профессор терпеливо ждал реакции Инженера, понимая, что подобные паузы — это всегда способ показать своё недовольство или усилить давление на собеседника.

— Мои люди достанут вам новый экспериментальный материал.

— Эти ваши бандерлоги опять следят за мной, — с лёгким раздражением произнёс Ландер, слегка сжимая пальцами переносицу и прикрывая глаза.

— Уважаемый профессор, считайте их не преследователями, а вашими помощниками. Мы с вами рискуем слишком многим. Эти люди не следят за вами — они вас скрыто охраняют. И в данный момент они заняты поисками подходящего материала.

— Да, материал… — протянул Ландер задумчиво. — Но вы ведь помните, какой именно материал мне нужен?

Профессор устало вздохнул и начал размеренно, как на лекции, объяснять то, что было очевидно лишь ему одному:

— Препарат эффективен исключительно для людей с выраженной доминантой правого полушария головного мозга. Понимаете? Такие субъекты обладают повышенной эмоциональной восприимчивостью, интуитивностью, более развитой творческой фантазией. Их мозг работает иначе — нейронные связи в правом полушарии формируются более активно, что делает их более внушаемыми и восприимчивыми к химическому воздействию препарата. У таких людей структура мозга характеризуется более мощными ассоциативными связями, что и позволяет нашему препарату в сочетании с моими гипнотическими сеансами вызывать стабильные изменения сознания и поведения. У других этот препарат просто не сработает. Мы это с вами уже проходили.

— Конечно, я знаю об этом, — коротко ответил Инженер. — И я снова предлагаю вам переехать в более подходящую точку для проведения экспериментов. Более защищённую и максимально изолированную. Новознаменск — не самое лучшее место для подобной работы.

Профессор тихо усмехнулся и покачал головой, будто собеседник мог его видеть:

— Опять зовёте меня в Москву? Нет уж, благодарю покорно. То, что лежит на поверхности, спрятано гораздо надёжнее. Здесь, в провинции, никому и в голову не придёт искать следы подобных экспериментов. Меньше внимания — меньше вопросов. Я на своём месте.

Инженер выдержал короткую паузу и холодно заметил:

— Хорошо… Нам нужны результаты, профессор. И я готов идти вам навстречу.

— Готовы идти навстречу? — с лёгкой иронией переспросил Ландер. — Дорогой Инженер, мы оба прекрасно понимаем, что выбора-то у нас у обоих нет. Будь ваша воля, вы бы давно от меня избавились и наняли других специалистов, а может, и целый штат. Но вам нужен именно я. Ведь без моих гипнотических методик ваш препарат — просто набор химических соединений.

Профессор снова помолчал и продолжил, возвращаясь в привычную научную колею:

— Но вы тоже мне нужны… И нет, не из-за ваших денег и помощи с экспериментальным материалом.

— Да… вы для нас ценный специалист, — согласился голос.

— Надеюсь, что следующий материал, который вы мне предоставите, будет вполне годным. Препарат, который мы используем, обладает специфическим нейрохимическим воздействием на лимбическую систему и гиппокамп головного мозга, отвечающие за формирование эмоциональной памяти и долговременных поведенческих паттернов. Под моим гипнотическим влиянием, в состоянии управляемого транса, препарат значительно усиливает процессы нейронной пластичности и позволяет точечно встраивать в психику испытуемых определённые поведенческие модели. Таким образом, мы можем добиться не просто кратковременного внушения, а сформировать устойчивые поведенческие шаблоны, необходимые для реализации наших целей. Без гипноза же препарат не действует — сознание испытуемого просто блокирует необходимые процессы. Вот почему вам нужен именно я. Вот почему вы должны ко мне прислушиваться.

Ландер ждал реакции, может быть, вопросов, но собеседник лишь коротко ответил:

— Я понял вас.

Он снова ненадолго замолчал, словно переваривая услышанное.