Слезы небожителей - Эйси Джей Миллс

Признаться, это было не самым приятным занятием, несмотря на всеобщее мнение. На мытье отводилось не более пары минут, после чего юные леди обязаны были покинуть ванную комнату, уступив места другим ученицам. И чем дальше ты оказывался в очереди, тем холоднее становилась вода. Водонагреватель работал медленно, а бедные служанки просто-напросто не успевали наносить горячей воды из кухни в спальное крыло учеников. Вот и приходилось леденеть в холодной воде и быстро натягивать ночную сорочку на продрогшее тело. Согреться после такого можно было только под одеялом.

И все же сегодня Николь повезло. Леди Констанция не могла позволить, чтобы ее племянница заболела перед балом, а потому распорядилась отправить ее одной из первых.

Мадам Тулле завела девушек в небольшое помещение с десятком закрытых ширмами чугунных ванн, раковинами и одним маленьким окошком под самым потолком, через которое можно было увидеть тусклые звезды на ночном небе. Разговоры в этой комнате считались недопустимым расточительством времени, и провинившихся тут же отправляли в постель, не давая возможности смыть с себя пыль прошедшего дня. Поэтому наученные опытом пансионерки тут же молча направились за ширмы и стали спешно снимать белые ученические платья, а педантичная мадам Тулле присела на табурет в углу комнаты и засекла время на своих стареньких часах. «Не дай бог они задержатся на минуту, тогда до конца жизни будут предаваться удовольствиям, позабыв о времени!» – думала она, следя за тикающей стрелкой.

Со строгостью управляющей все были знакомы не понаслышке. Даже Николь, несмотря на свою строптивость, не смела забывать о времени в ее присутствии. Она стягивала платье с натренированной быстротой, попутно считая секунды в мыслях, бросала его на табурет и тут же забиралась в ванну, поворачивая вентили душа еще до того, как ее вторая нога оказывалась внутри.

Душ можно было назвать еще одним наказанием. Периодически случалось, что вода из него прямо в процессе могла стать ледяной или, наоборот, обжигающе горячей. Поэтому вскрики из-за соседних ширм не вызывали ни в ком удивления. Только иногда проскакивало: «Еще одной бедняжке не повезло».

Запах мыла и пара становился настолько удушающим, что хотелось осесть на пол, но лишь вбитая в голову мысль о времени заставляла переступать через себя.

Когда таймер в мыслях сработал в очередной раз, Николь тут же вылезла из ванны. Она спешно натянула сорочку, вытерла золотые локоны полотенцем и направилась к раковинам у соседней стены. Умыться там можно было только холодной водой, но, как говорила тетушка, именно она дарит коже молодость и здоровый румянец.

Зеркало явило ее бледное лицо. Усталость отражалась на припухших розоватых веках, капли падали со светлых ресниц на округлые щеки. Из-за больших глаз и удлиненных передних зубов Николь походила на маленького кролика и, вопреки всеобщему мнению, считала это очаровательным.

Прохладная вода отрезвила разум, и юная Аверлин наконец смогла свободно вздохнуть. Краем уха она уловила тихие разговоры учениц, стоящих от нее через пару раковин. Те косо поглядывали на наследницу и перешептывались.

– Не могу поверить, что ее допустили до осеннего бала. Открывать бал первым танцем должны лучшие выпускники, а не юная неумеха.

– Так она племянница хозяйки, – фыркнула рыжая ученица, что была едва ли старше самой Николь. – Леди Аверлин, наверное, хочет поскорее выдать ее замуж, чтобы избавиться от тяжелой ноши. Всем известно, что первая пара привлекает внимание всех завидных женихов и невест.

– Теперь это походит не на бал высших сословий, а на благотворительность для сирот. И чем думает леди Аверлин? Она же обрушит позор на пансион. Я слышала, что она даже вальс танцует хуже медведя.

Гнев ударил по ребрам своими удушающими объятиями. Тонкие пальцы вжались в чашу раковины. Николь так хотелось встрять и высказать все, что она думает об этих завистницах, но присутствие мадам Тулле не позволяло. Даже столь омерзительное сплетничество юная Аверлин готова была спустить с рук, но называть ее сиротой с таким пренебрежением в голосе непозволительно.

Николь заставила себя поднять лицо. Пусть эти девицы надеялись пробудить в ней стыд своими речами, однако в ответ получат лишь презрение. Золото в глазах становилось все ярче под натиском эмоций. Она видела это в отражении зеркала. Тепло прошлось по всему телу, и даже холодная керамика не могла скрыть жар, исходящий от ее родимого пятна.

С громким лязгом струи ледяной воды вырвались на свободу, сорвав кран на раковине, и обрушились на завистниц. Визги и крики заполонили комнату. Девушки упали на пол, поскользнувшись на луже, и отползли в сторону, хватаясь за ушибленные конечности, а Николь злорадно ухмыльнулась и с победным спокойствием отошла в сторону, когда мадам Тулле бросилась затыкать пробоину тряпками.

– Джослин, немедля позовите мистера Лойда! – прокричала она девушке-служанке. – И сообщите миссис Севил, чтобы она осмотрела девушек!

Служанка испуганно подпрыгнула и рванула в коридор, а мадам Тулле сурово взглянула на воспитанниц:

– Не задерживайтесь! Живо расходитесь по комнатам!

Злить мадам было себе дороже. Ученицы похватали вещи и выскочили в коридор. Николь же такой нужды не чувствовала. Она неспешно забрала свою одежду и вышла. Лишь за порогом она осознала, что натворила своей силой странника. Это одновременно восхищало и ужасало. С одной стороны, она теперь понимала, на что способна, а с другой – по ее вине могли пострадать люди. От волнения на ее глазах выступили слезы. Она закрыла лицо руками и заплакала.

Встревоженный оклик настиг ее с другой части коридора:

– Николь! Николь! – Викери сломя голову мчался по лестнице, перепрыгивая ступени. – Николь, что произошло?

– Я… Моя… – Она с трудом выдавливала из себя слова. – Кран… Он взорвался. Вода хлынула так сильно. Это все моя вина!

– Сантехника старая, рано или поздно должна была сломаться. В этом нет твоей вины, – попытался успокоить ее юноша.

– Нет, это моя вина! – стояла на своем Николь. – Девочки говорили про меня плохо, я разозлилась, а потом… – Она снова навзрыд заплакала, так и не сумев договорить.

Но и без этого Викери все понял. Он крепко обнял девушку, прижав к своей груди, и успокаивающе погладил по волосам.

– Главное, что ты не пострадала, – тихо произнес он и оставил легкий поцелуй на ее макушке.

Звонкий дверной колокольчик встретил очередного клиента паба «Рогатый король». Хозяин поднял уставшие глаза и по привычке приветливо улыбнулся, но, увидев высокую фигуру Рэйдена, тут же вернулся к работе, сведя на нет всю воодушевленность. Кассерген теплого приема и не ожидал. Он устроился на излюбленном месте у стойки и жестом попросил подать то же, что и всегда.

– Тебе стоит быть повежливее с гостями, Салум, – подметил Рэйден, когда хозяин молча поставил перед ним стакан.

– Не тебе меня учить, – безразлично бросил хозяин.

– И то верно, – передернул плечами Кассерген и сделал глоток.

Выглядел Рэйден неважно. Его болезненный вид в свете тусклых желтых ламп казался еще более нездоровым, а на белке глаза расцвели алые узоры капилляров. С усталым вздохом он потер виски. Уже трое суток Рэйден не мог сомкнуть глаз. Сон приходил лишь на мгновение и вновь превращался в леденящий душу кошмар, заставляя его подскакивать в холодном