Темная сторона - Натали Смит
Мысли то и дело возвращались к Кощею. Куда пристроить головешку? Не Обжоре ведь на ужин предложить, он там со своим Ключом повстречается, и кто знает, чем это грозит. В Убежище? Так ведь Бальтазар сказал, что нельзя главным героям друг к другу в гости ходить. С другой стороны, мы ведь зашли к Кощею. Может, кинуть эту беззубую обузу в озеро к лобстеру?
– Гр‑р, это просто невыносимо!
От моего неожиданного возгласа кот подпрыгнул, а мыш сердито заворчал. Я быстро накрыла последнюю трапезу, пригласила души, водрузила Кощея на подоконник, накинув на него грязное полотенце, и проводила гостей.
* * *
– Спроси его про старое кладбище, – лукаво хихикнул переговорщик.
– Знаешь что‑то, возьми и расскажи.
– Так не интересно.
– Мне кажется, туда лучше не ходить.
– Ну‑ну, Яга покойников боится? Довольно безопасное место, тихое.
– Только оттого, что там все мертвые, оно таким не стало.
– Как знаешь.
Кощей настороженно смотрел на меня, а я на него. Не очень хотелось с ним общаться, но голоса пробудили во мне любопытство.
– Что ты делаешь? – спросил Бальтазар, увидев, как я вынимаю кляп.
– Задаю вопросы. Итак, Кощей Бессмертный, что вы знаете о руководстве Лукоморья и старом кладбище на территории Академии магических компаньонов?
– Дай попить, – прошамкал Кощей, упрямо насупив брови.
Беседа обещала быть непростой.
Глава 16
Отрезанный ломоть
Дать Кощею воды – плохая идея, поэтому я проигнорировала его просьбу. В отместку он поджал губы и ничего не сказал. Побеседовали, называется. Очень содержательно. Придется как‑то иначе его разговорить.
Тем временем Кощей испытывал явный дискомфорт: часто‑часто моргал, и веки у него покраснели, но помалкивал.
– Помочь? – кровожадно предложил Супчик с явным намеком на свои умения.
– Пока не стоит.
– А если так? Легкие пытки щекоткой? – Исчадие сунул кончик своего хвоста в нос бессмертной головешке. Тот скривился, чихнул, потом еще и еще. Из глаз полились слезы, а из носа…
– Да у него же аллергия на меняу! – обрадовался кот и запрыгал на месте, отчего изба вздрагивала до самого основания. Я цыкнула на него и заботливо вытерла Кощею нос грязным полотенцем.
– Ну что, дедуля, чешется?
– Что за чары ты на меня навела, костяная?
С его дефектами речи это звучало как «фто за фары».
– От костлявого слышу! Это называется аллергия.
– Не слышал о таком заклинании, – и снова расчихался.
Я использовала неожиданное открытие и предложила ему сделку: противоядие в обмен на информацию. Он гордо отказался и продолжил чихать и истекать физиологическими жидкостями. Мысли закончились, я равнодушно завернула его все в то же полотенце и заперла в бане. Пусть подумает над своим поведением.
Занимался рассвет, я снова не спала – это входит в дурную привычку, – и мыслей новых не было.
– Ягуся, ты еще сердишься на меняу? – тихо нудел Исчадие с интервалом в полминуты.
– Да, и разговаривать не хочу.
Мне нужно где‑то спрятать чихающую голову. Пока выгоды я не вижу никакой, зато проблем – вагон. И в Убежище его не оставить: даже если получится пронести, там у меня озеро и дожди иногда идут, по настроению, а это небезопасно.
БТР слегка вздрогнула, разминая лапы, – она всегда так солнце встречает. Хорошо хоть не кукарекает.
– Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! – гаркнул знакомый голос. – Яга, дома ли ты?
Изольда развернулась и опустилась. Снаружи ждал Черномор при всем параде, не то что первый раз – в гидрокостюме и с мечом. До сих пор смеюсь, когда вспоминаю.
– О, Михаил Юрьевич! Проходите!
– Нет, спасибо, я уж тут постою, но от кофейку не откажусь, – привычно отозвался воевода. – Трехрогий вернулся, знаешь? Ну и рожи были у наших новобранцев, когда он появился под Дубом. Хорошо я с отрядом всегда, а то, не ровен час, пришлось бы их в лазарет тащить. Кинулись ужо на него, забыв рога посчитать, как наказано, – едва удержал. Ну представь себе: Дуб разверзся, вываливается детина размером с гору, серой несет за версту, и с башкой человечьей в когтях. От шуму было!
– Да, знаю. – Я вышла на крыльцо, расстелила скатерть, заказала завтрак. Исчадие молча кивнул богатырю и лег рядом, но к еде не прикоснулся. Только картинно вздыхал.
Я честно посетовала на проблемы с этим новым‑старым Кощеем. Черномор слушал, кивал, подкручивал усы, уплетал конфеты, и, судя по всему, настроение у него было прекрасное, никакими особенными проблемами не отягощенное. В отличие от меня. Хотя я рада за него, уж очень сложно дались потери в отряде. Все мы потихоньку оттаиваем и возвращаемся к обычной жизни.
– Что мне, эту голову себе на пояс, что ли, повесить как трофей и ходить? – в сердцах воскликнула я. – Казимиру больше подойдет такой аксессуар.
– Ну, ну, зачем такие крайности? Думаешь, он нужен кому‑то, старая головешка?
– Да вон хоть князю нашему, Андрею‑так‑его‑разэдак‑Бессмертному. Представьте себе, сколькому он может научиться у предшественника.
Я, правда, не знаю, стоит ли так сильно переживать насчет Андрея, но на всякий случай осторожничаю. Эта роль – его работа, как и моя – быть Ягой. Он все‑таки пришел на битву за сказочный мир, хотя себе на уме и непонятно, чего от него ожидать. Возможно, есть надежда на новую историю, нестандартную.
– Ягуся, может, заберем его в свой мир и спрячем там, пока не придумаем, что делать? – подал гениальную мысль кот. – В морозилку положим, делов‑то. В нашем холодильнике льда нет, воды не добудет.
К слову о нестандартных решениях. Напишем новую сказку, назовем ее «Жестокий компаньон милой Бабы Яги», например. А может… Его предложение больше тянет на криминальную сводку, представляю себе заголовки газет, если кто‑то узнает. Тем не менее есть ли у нас выбор?
– Михаил Юрьевич, а можно к вам припрятать?
– Вот еще! Вода же кругом.
Я приуныла. Тащить голову к себе в дом не хотелось вообще. От невеселых дум отвлекло хлопанье крыльев. Крупный ворон приземлился рядом с нами, покосился черным глазом. На мысленный контакт птица не шла, но я ее узнала.
– Передари назад, – каркнул посланник Ялии.
– Э‑э, спасибо. Что‑нибудь еще?
– Прими с честью, чего дома не знаешь, а позже не гони
