Отродье мрака - Rotten Apple

Позади Грегори завозились. Адепт Дормо презрительно фыркнул, адепт Джошуа шепнул что-то Реду. Грегори примирительно склонил голову, стараясь сгладить напряжение:

— Мы здесь потому, что нам необходима помощь вашей госпожи, — сказал он, — нам и всей Тартарии. Клянусь Жерлом, чинить здесь вред не в наших интересах.

— Вам же лучше, — хмыкнул капитан.

Ещё раз оглядев лица израненных адептов, он усмехнулся, подошёл к массивной двери и толкнул её. Та, загремев петлями, отворилась.

Вслед за капитаном Служители вступили в круглую залу, под потолком которой висела выполненная из свет-камня и трёх медных обручей люстра. Мерно вращаясь на цепи то в одну, то в другую сторону, она проливала волны густого света на полуколонны изогнутых стен. Покрывавшая пол мозаика являла изображение какого-то яркого, оживлённого события — бурного праздника или кровавой битвы, — но треть фрагментов была отколота, и рассмотреть картину целиком не представлялось возможным.

В центре залы стояло небольшое железное кресло с украшенными резьбой подлокотниками. В нём сидела женщина — пожилая, с выдающимся подбородком и морщинистым лицом, с высоким лбом и горделивым носом. Её поседевшие волосы были аккуратно собраны в подобие высокой короны и пронизаны серебристой проволокой, удерживавшей эту замысловатую конструкцию. Серая шаль, отороченная пушистым мехом, обрамляла её хрупкие плечи; серое платье с брошью в виде паука облегало строго, и больше не украшало, но придавало ей вид почтенного изваяния. Глубоко посаженные тёмно-синие глаза, в отличие от вялого лица и бескровных губ, сверкали жизненной силой; женщина глядела ими на вошедших — оценивающе и как бы с усмешкой.

Ещё в дороге Грегори объяснил адептам, что сильные мира не терпят пренебрежительного отношения к себе. В этом они мало отличались от наставников Цитадели, поэтому теперь, под твёрдым взглядом баронессы, Грегори поклонился, — впрочем, без излишнего заискивания, — и остальные последовали его примеру.

— Леди Эддеркоп, — сказал наставник. — Вы всё так же обворожительны, как и во время нашей последней встречи.

— А ты всё так же уродлив и неотёсан, — ухмыльнулась она. — Норбиус, ты им, надеюсь, ничего не сделал? — спросила она вставшего подле капитана. — Ты иногда излишне печёшься о моей безопасности, а я сразу сказала: от этих не дождёшься. Они на ногах-то едва стоят.

— Э-э, простите, миледи… — почёсывая плешь, сказал Норбиус.

— Обходительность капитана не знала границ, — Грегори слегка улыбнулся. — Но у нас нет времени вести праздные беседы, ваша милость. Служители Пламени отправились в Священное Шествие, от исхода которого, я боюсь, зависит судьба всей Тартарии.

— Благоприятным исходом тут не пахнет, — протянула баронесса, разглядывая Служителей. — Что с вами стряслось?

— В Свекольных Уделах мы наткнулись на людей-без-огня. Они сожжены, но бой не обошёлся без жертв. Это поселение — не единственное, опустевшее после дикарских набегов…

— Вы разучились жечь тех, кто может сопротивляться, — с улыбкой перебила Эддеркоп. — А о людях-без-огня мне и так известно. У ворот моего города целое скопище беженцев, но впустить их я не могу, потому что они ушли с полей и перестали поставлять урожай. Я бы послала войска, чтобы очистить пещеры, но сейчас не время оставлять Хальрум беззащитным — по соседству что-то замышляет Крылан. Так скажи же мне, наставник из Раскалённой Цитадели, как должна я поступить?

В её голосе была издёвка. Адепты удивлённо переглядывались — на Браассе они впервые слышали, как наставники пререкаются между собой, а теперь прямо у них на глазах эта старуха разговаривала с Грегори как с недалёким кретином.

Он, однако, делал вид, что не замечает её провокаций. Прочистив горло, наставник заявил:

— Леди Эддеркоп, вы принадлежите к одному из древнейших и влиятельнейших родов Тартарии. Не стану отрицать, отношения Хальрума и Раскалённой Цитадели порой складывались не слишком хорошо, однако ныне пришло время оставить склоки в прошлом. Вы могущественны, люди видят в вас справедливую и мудрую правительницу. Но в одиночку даже изобилующему богатствами Хальруму не совладать с назревшим в Тартарии кризисом. Ваш город нередко называют Алмазом Тартарии. Я убеждён, это не просто красивые слова, поэтому прошу вас воспользоваться своим влиянием и созвать баронов Тартарии на совет. Только объединёнными усилиями сумеете вы предупредить катастрофу, иначе — погибните.

Ещё до того, как он кончил, баронесса прикрыла рот своей тонкой ладонью с нанизанными на пальцы бирюзовыми перстнями. Сперва она только сипло хихикала, содрогаясь слабыми плечами, но наконец не выдержала и несколько раз звонко хохотнула.

— И чтобы умаслить меня, вы наверняка притащили с собой пару кувшинов вашего драгоценного пламени, не так ли? — посмеивалась Эддеркоп. — Грегори, ты невежественен до умиления. Минуло то время, когда вы могли разъезжать по Тартарии и диктовать правителям свои условия. Пока вы сидели в крепости, зализывая раны после своей позорной междоусобицы, бароны вполне научились обходиться без вашего огня. Тем не менее я и сама не прочь встретиться с ними. Нам многое нужно обсудить, но в настоящий момент этот шаг видится мне неосуществимым. С Крыланом у нас вышла размолвка, его люди уже не раз исподтишка атаковали мои караваны. О Ротте и Грзубе я вообще давненько не слышала — рискну предположить, что на Срединных ярусах свои заботы. Каждый заперся в своей норе и не думает идти навстречу остальным.

Грегори сделал шаг вперёд, заставив напрячься капитана. Наставник приосанился и возвысил голос:

— Именно из-за этого, госпожа, вам следует положиться на нас. Мы посетим других баронов Тартарии и выступим послами мира. Мы убедим их пойти на переговоры — как в давние времена, когда Служители Пламени блюли согласие меж властителями Тартарии. Доверьте же и теперь это дело нам — мы докажем, что ещё не окончательно утратили силу своей дипломатии и благочестие намерений. — Он снова оглянулся на адептов, на их утомлённые лица и забинтованные раны. — А пока… Прошу, предоставьте нам пищу и кров. Многого не просим, но нам нужно восстановить силы перед походом в Гроттхуль.

Баронесса слушала его внимательно, улыбка сошла с её лица. Задумчиво потерев пальцем свой острый подбородок, она вздохнула:

— Ох, Грегори, ты всё такой же дурак, но дурак, впрочем, строптивый. Что ж, вреда от этого не будет. Я распоряжусь, чтобы замковая челядь уступила вам свои комнаты. Роскошной пищи у нас нынче не водится — но вы народ непритязательный, жаловаться не будете. Мои лекари осмотрят ваши раны и займутся ими по мере возможностей.

— Простите, леди Эддеркоп, — добавил Грегори. — К нам в отряд по ошибке затесалась дочь наставника. Если можно, я бы хотел, чтобы вы разместили её соответственно…

Несса выскочила вперёд, растолкав адептов:

— Не нужно меня размещать соответственно! Дайте мне такую же комнату, как у остальных,