Изгой с когтями дракона. Кровь Веиров 1 - Дмитрий Когтев

— Почему помогаешь? — Лисовик насторожил уши. — Ты же Змеина.

— Я — дочь алхимика, который жалел рабов, — ее голос стал стальным. — А «Узилище» — место, где Драконовы и Змеины пытают таких, как он. Как моя мать… — Она встала. — Помогу спасти твою. Но после… ты поможешь спасти мою.

Лют захохотал, вытирая грязь:

— Идиоты! Там Громада с Горюнами! И силовое поле!

— Поле рвется кристаллом, — Игнат поднял синий камень, добытый у Лича. — А Громаду…

Он посмотрел на Зарину. Она достала флакон с черной жидкостью.

— …отравим «Стыдом Змеиных». Яд, от которого железо плавится, а плоть каменеет.

Лисовик вздохнул, доставая тесто:

— Ладно. Но сначала пирожки! «Единство в беде»! Иначе сдохнете до боя.

Игнат взял пирог. Рука горела, но путь был ясен. Мать. Камера № 7. За туманом ждали «Узилище»… и Громада.

Глава 10. Логово Алхимика

Топи встретили их зловещей тишиной. Зеленый туман, еще недавно клубившийся над водой, осел тяжелым саваном, обнажив черные коряги, похожие на скелеты исполинских рыб. Игнат шагал, сжимая зубы от боли. Повязка на обожженной руке промокла сукровицей, и под ней пульсировало раскаленным шлаком. Каждый вздох обжигал легкие ядовитыми испарениями.

— Чую беду… — Лисовик, сидя в корзинке за спиной Игната, настороженно шевелил носом. — Воздух пахнет гнилью и… обманом. Как пирожок с тухлой начинкой под золотистой корочкой.

Лют, шедший впереди, мрачно усмехнулся, сверяясь с татуировкой на предплечье:

— В Топях только так и пахнет, пушистый трикстер. Иди уж впереди, раз нюх чуткий. Найди нам твердый островок, а не вязкую ловушку.

Лисовик фыркнул, но спрыгнул на зыбкую кочку, покрытую фиолетовой слизью:

— Уж лучше я «трикстер», чем ты — «проводник», ведущий в кислое озеро! Помнишь Зарино предупреждение? Она-то знала толк в совести!

Игнат остановил их жестом. Его уши уловили слабый звук сквозь болотное бульканье и писк кровососущих мошек:

— Слышите? Стон… Человеческий.

Звук шел из полуразрушенной каменной арки, едва видневшейся за завесой ядовитого папоротника. Арка, поросшая черными лишайниками, явно была рукотворной — остатком чего-то древнего и зловещего.

— Ловушка, — сразу заявил Лют, хватаясь за нож. — Горюны или Змеины. Или хуже.

— Или кто-то в беде, как мы, — возразил Игнат, продираясь сквозь колючие заросли. Боль в руке рванула с новой силой, но видение матери — бледной, с перекошенным от ужаса лицом в темнице — придало сил. Она ждет. Нельзя пройти мимо.

За аркой открылось зрелище. Не лаборатория — склеп алхимика. Обрушившиеся своды открывали серое небо. Стены были покрыты иссиня-черными подтеками, словно кто-то расплескал чернила смерти. Повсюду валялись осколки колб, перекореженные медные трубы и чудовищные костяные инструменты, похожие на хирургические пилы. В центре, прикованный цепью к огромному алтарному камню, сидел человек.

— Помогите… — его хриплый голос был едва слышен. — Ради Веиров…

Это был мужчина лет тридцати, в рваном балахоне цвета болотной тины. Его лицо, исцарапанное и бледное, было изможденным, но глаза — ярко-зелеными, как у змеи, — горели лихорадочным блеском. Ржавая цепь впивалась ему в лодыжку, а вокруг валялись кости — человеческие и не только.

— Кто ты? — Игнат шагнул вперед, готовый в любой миг выпустить «Дикое Пламя». Алые искры заплясали на его здоровой ладони.

— Ярик… — пленник кашлянул, брызгая слюной с примесью крови. — Алхимик… вернее, был им. Пока не попытался создать противоядие.

— Противоядие? — Зарина, молчавшая до сих пор, резко шагнула вперед. Ее глаза сузились. — От чего?

— От «Слез Лича»! — Ярик ткнул пальцем в зеленоватую лужу у камня, где плавали мертвые пиявки. — Яд, который Змеины капают в колодцы рабам… чтобы те покорно работали до смерти. Я нашел способ нейтрализовать его! Но старшие клана… — он закашлялся снова, — …узнали. Схватили. Приковали здесь как предупреждение другим «мягкосердцам».

Лют громко фыркнул:

— Сказки для доверчивых крысят. Змеины своих алхимиков берегут как зеницу ока. Даже еретиков. А цепь-то… — он пнул сапогом звено, — …ржавая снаружи, но внутри — чистое серебро! Не для пыток. Для сдерживания магии.

Ярик вздрогнул, его зеленые глаза метнулись к Луту с ненавистью:

— Я не маг! Я — ученый! Серебро… для защиты от тварей Топей!

— Каких тварей? — Игнат присел на корточки, вглядываясь в лицо пленника. Боль в руке сливалась с подозрением. Голос Ярика звучал… слишком гладко, как заученная речь.

— Тех, что приходят на запах крови… — Ярик задрожал. — Слышите?

Тишину разорвал скрежет камня. Из темного провала в углу руин выползло… нечто. Гибрид растения и насекомого — клубеньчатое тело, покрытое хитиновыми пластинами, с десятком щупалец, оканчивающихся жалами с каплями яда. Пасть, усеянная иглами, чавкнула.

— «Корнеед»! — ахнул Лисовик, ныряя в корзинку. — Пирожки не помогут! Бежим!

Чудовище метнулось к Ярику. Тот вскрикнул, прикрывая лицо руками. Игнат среагировал быстрее мысли. Здоровая рука метнула сгусток алого пламени. Оно ударило в «Корнееда», но… не сожгло. Хитин лишь почернел, затрещал, а тварь взревела громче, разворачиваясь к Игнату.

— Не помогает! — крикнул Игнат, отступая. Боль в обожженной руке ударила в висок.

— Он же корень! — завопил Лисовик, высовываясь из корзинки. — Огонь его только злит! Режь щупальца!

Лют уже действовал. Его нож блеснул, отсекая одно жалящее щупальце. Ядовитая капля брызнула на его рукав, прожгла ткань и кожу. Лют застонал, но не отступил. Зарина метнула горсть алого порошка — яд «Жгучая Крапива». Порошок осел на «Корнееде», и тварь завизжала, покрываясь волдырями.

— Цепь! — закричал Ярик. — Руби цепь!

Игнат прыгнул к камню. Алый коготь «Дикого Пламени» сформировался вокруг его сжатого кулака. Он рубанул по серебряному звену. Шипение! Магия встретила магию. Серебро раскалилось докрасна, но не поддавалось. «Корнеед» рванул к Игнату, отшвырнув Лута ударом корневища.

— Концентрируйся на звене! — прошипел Лисовик, бросая под ноги твари пирожок «Ледяная Мята». Облако инея окутало «Корнееда», замедлив его. — Представь, что это не цепь, а гнилая веревка!

Игнат стиснул зубы. Внутри вскипело. Мать в цепях. Мать в темнице. Ярость вырвалась из обожженной плоти, влилась в алый коготь. Он ударил снова. Звон! Серебряное звено треснуло, разлетелось на куски. Ярик рванулся прочь от камня.

— Выход там! — он указал на узкую трещину в стене. — Быстрее!

Группа ринулась к щели. «Корнеед», стряхнув иней, бросился вдогонку. Игнат развернулся