Изгой с когтями дракона. Кровь Веиров 1 - Дмитрий Когтев
— Бежим! — Лют, прижимая обожженную руку, втолкнул его в щель.
Трещина вывела на крошечный островок, окруженный черной водой. Солнце, пробиваясь сквозь туман, бросало косые лучи на покрытую плесенью каменную плиту. Ярик рухнул на нее, давясь кашлем. Его лодыжка была истерзана в кровь.
— Спасибо… — он прохрипел. — Вы… не знаете, что сделали…
Лют не дал ему договорить. Нож уперся Ярику в горло:
— А теперь правда, алхимик. Кто ты? И почему тебя держали на серебряной цепи? Говори, или проверю твою кровь на яды ножом.
Ярик замер. Его зеленые глаза, полные слез и благодарности секунду назад, стали холодными, как болотные глубины:
— Я сказал правду. Змеины схватили меня за ересь — за попытку помочь рабам. Цепь… — он кивнул на рану, — …была не только физической. Она подавляла мою связь с… эфирными потоками. Я не маг, но алхимик высшего круга чувствует Жилы Веирии. Без этой связи я беспомощен.
— А «Корнеед»? — спросила Зарина, перевязывая свою царапину от шипа. — Он знал тебя. Шел целенаправленно.
— Он страж руин, — пожал плечами Ярик. — Любое движение здесь — сигнал. Я был приманкой.
Игнат прислонился к мшистому камню. Боль в руке тупо пульсировала. История Ярика была гладкой, как отполированный кристалл, но что-то… резало слух. Как скрип несмазанных механизмов под маской искренности. Лют явно чувствовал то же самое.
— Почему ты не умер? — Лют не убирал ножа. — Здесь нет воды. Нет еды. Только яды и твари. Как продержался?
Ярик слабо улыбнулся:
— Алхимик всегда имеет запас. — Он достал из-под рваного балахона маленькую ампулу с мутной жидкостью. — «Эссенция Вечности». Капля в день — и голод не страшен. Воду конденсировал из тумана с помощью обломков реторт.
Лисовик фыркнул, доставая из корзинки пирожок:
— «Эссенция Вечности» пахнет амбре розы и гнилью. От тебя же — только болотная слизь да страх. Вот, жуй «Правдивость». Не лечит вранье, но живот успокоит.
Ярик взял пирожок с неловкой благодарностью. Игнат наблюдал за ним. Руки алхимика, хотя и исцарапанные, были ухоженными — без мозолей, с чистыми ногтями. Не руки узника, месяцами сидящего в цепях.
— Ты знаешь, что здесь? — спросил Игнат, указывая здоровой рукой на руины. — И зачем Змеиным эта лаборатория в глуши?
Ярик оживился:
— Это не просто лаборатория! Это «Узловая Станция» эпохи Вторых Веиров! Здесь когда-то стабилизировали Жилы, текущие к Кремнеборью. Змеины использовали древние резонаторы, чтобы усиливать свои яды… и мутировать тварей Топей. Как того «Корнееда».
— Мутировать? — Зарина нахмурилась. — Старейшины отрицают такие опыты. Это запрещено Уложением Крови.
Ярик горько усмехнулся:
— Официально — да. Но «Черные Змеи» — тайная ветвь клана — давно нарушают запреты. Они создают биологическое оружие против технократов… и других кланов.
Лют хмыкнул:
— Удобно. Значит, ты, скромный алхимик, знал все их самые страшные тайны? И они просто приковали тебя, а не вырезали язык и не бросили в трясину?
Ярик сглотнул, его глаза снова стали «искренними»:
— Я… был учеником Старшего Алхимика. Его доверенным лицом. Он верил мне. Пока не узнал о моих… гуманистических взглядах.
Игнат почувствовал, как «Дикое Пламя» в нем клокочет не только от боли. Лют был прав — ложь висела в воздухе гуще тумана. Но… Ярик знал эти руины. Знания были ценой. А мать ждала.
— Ты говорил о тюрьме, — жестко сказал Игнат. — О той, где Змеины держат пленников. Ты знаешь, где она?
Ярик кивнул, в его глазах вспыхнула надежда:
— Знаю. И знаю тайные ходы. Те, что не охраняются ни Лич-Змеями, ни мутантами. Я проведу вас. В обмен… — он посмотрел на свои окровавленные ноги, — …выведите меня к людям. К любым. Я больше не могу здесь.
— Никуда мы его не выведем! — взорвался Лют. — Он — змеиный клык! Заведет в западню!
— А если нет? — Игнат посмотрел на Ярика. Тот выдержал его взгляд. — Если он говорит правду? Мы спасем не только его. Мы спасем тех, кто там, в тюрьме. Возможно… мою мать.
Зарина молчала, ее лицо было каменным. Она изучала Ярика, как ядовитую змею перед броском. Лисовик жевал пирожок, его умные глаза перебегали с Ярика на Игната, на Лута.
— Есть способ проверить, — вдруг сказал алхимик, опуская глаза. — В руинах есть «Зал Истины». Там стоит артефакт — «Камень Прозрения». Он покажет чистоту намерений… если осмелитесь подойти.
— Камень? — Лют язвительно рассмеялся. — И он, конечно, скажет, какой ты белый и пушистый?
— Он покажет истину, — настаивал Ярик. — Без прикрас. Даже самую горькую. Я готов.
Игнат сжал здоровый кулак. Алые искры обожгли пальцы. Боль в обожженной руке кричала: Опасность! Но образ матери в темнице был сильнее.
— Веди, — сказал он. — К этому камню.
Ярик кивнул, попытался встать и застонал. Зарина молча подставила плечо. Лют плюнул под ноги, но пошел следом. Лисовик сунул Игнату пирожок «Успокоение нервов»:
— На, пожуй. А то пламя из ушей повалит. И без того жарко.
Они снова вошли в мрачные руины. Ярик, опираясь на Зарину, вел их по узкому коридору, заваленному обломками. Стены здесь были покрыты фресками, изображающими древних Веиров, усмиряющих стихии. Воздух пахло озоном и старым страхом.
— Вот, — Ярик указал на массивную бронзовую дверь в конце коридора. На ней был выгравирован символ — глаз внутри треугольника. — «Зал Истины». Но дверь запечатана. Открыть ее может только… чистый порыв. Или великая нужда.
Игнат подошел к двери. Его обожженная рука горела огнем, но внутри было пусто и холодно. Мать. Правда. Спасение. Он поднял здоровую ладонь, чтобы толкнуть дверь…
Внезапно стены коридора содрогнулись. С потолка посыпалась пыль и камни. Из боковых проходов, с шипением и щелканьем клешней, выползли три новых «Корнееда» — больше, злее первого. Их хитиновые панцири блестели свежей слизью.
— Это не случайно! — заорал Лют, выхватывая нож. — Он их привел!
Ярик побледнел как смерть:
— Нет! Это… система охраны! Она активировалась, когда мы вошли в священную зону!
Один из «Корнеедов» метнулся к Зарине. Она отпрыгнула, швырнув горсть ядовитого порошка, но тварь лишь замедлилась.
