Изгой с когтями дракона. Кровь Веиров 1 - Дмитрий Когтев

— Сдайся, Весир! Твоя кровь остановит «Сердце Холода»... или твоя мать умрет в ошейнике!

Имя матери ударило Игната, как нож. «Дикое Пламя» вырвалось из обожженной руки, сформировав алый щит. Бич Кракена ударил по нему — пещера содрогнулась от взрыва.

— Рушатся своды! — завопил Лют, уворачиваясь от падающих глыб.

Игнат отбросил щит. Боль в руке пожирала сознание. Он вспомнил слова ритуала: «Кровь дает силу... но требует жертвы».

— Лис! «Огненный Мед»! Сейчас! — прохрипел он.

Лисовик швырнул пирожок. Игнат поймал его зубами. Сладость смешалась с горечью полыни — и мир взорвался золотыми искрами. Боль отступила. «Дикое Пламя» сгустилось вокруг руки, превратив ее в сияющий алый клинок.

— За Анну! — крикнул Игнат, бросаясь на Кракена.

Клинок пламени встретился с бичем. Сталь против магии. Каждый удар оставлял на льду расплавленные борозды. Кракен отступал:

— Ты... не человек! Ты ошибка Веиров!

Зарина появилась за его спиной. Ее нож блеснул, целясь в шлем. Но Кракен рванул рычаг на поясе — эфирная волна отшвырнула ее к стене. Хруст костей.

— Нет! — Игнат в ярости ударил клинком в грудь экзоскелета. Алая молния прожгла броню, достигнув плоти. Кракен взревел, рухнув на колени.

— Добивай! — орал Лют, добивая последнего мутанта.

Но Игнат замер. В дыре брони он увидел чип управления — тот самый, что украли у Горюнов. Голос в голове прошептал: «Ключ... Возьми его...»

Лисовик уже возился у Зарины. Ее рука неестественно вывернута, на губах кровь.

— Перелом... да с внутренними повреждениями, — бормотал он, накладывая мазь «Корень Жилы». — Шевелиться нельзя час!

Игнат вырвал чип из груди Кракена. Технократ застонал:

— Глупец... «Сердце» поглотит тебя... как поглотило Ярика...

— Где вход? — приставил клинок к его горлу Игнат.

Кракен хрипло засмеялся:

— Под ногами... Ищи глаз Веира...

Лют подошел, тыча ножом в карту:

— Бред! Здесь тупик!

Но Игнат уже копал сапогом лед. Под слоем снега проступила каменная плита с выбитым символом: глаз в треугольнике. Тот же, что и в ритуале.

— Кровь... — прошептал он, вспоминая золотой огонь в чаше.

Он прижал окровавленную ладонь к глазу. Плита вздрогнула, открывая черный провал. Вверх потянуло запахом химикатов и криками.

Лестница вела в гигантский зал. Стены покрыли синие кристаллы, пульсирующие как сердца. Посередине стоял алхимический котел, соединенный трубками с колбами, где плавали... мутированные люди. Их тела срослись с металлом, глаза были пусты.

— Твою мать... — Лют перекрестился. — Это же адская кухня!

Лисовик, спускаясь с Зариной на спине, фыркнул:

— И пахнет соответственно. Никакой пирожок не перебьет!

Игнат подошел к пульту управления. Экран мигал:

КРИСТАЛЛ-СТАБИЛИЗАТОР: АКТИВИРОВАН

СИСТЕМА МУТАЦИИ: 87%

ЦЕЛЬ: СОЗДАНИЕ ГИБРИДА «КОРНЕЕД-2»

— Ярик не просто мутировал... Он создавал армию, — прошептала Зарина, сжимая здоровую руку.

Вдруг экран погас. Из тени за котлом вышел Ярик. Его рука была обернута бинтами с желтой жидкостью, а глаза горели безумием:

— Опоздали, Драконов! «Сердце» уже пробудилось!

Он нажал кнопку. С потолка опустилась клетка из костяной стали, запирая группу. Из колб с ревом вырвались три мутанта. Их кожа была покрыта хитиновыми пластинами, а руки заканчивались стальными клешнями.

— Прекрати, безумец! — крикнул Игнат. — Ты же служил Веирии!

Ярик усмехнулся, поправляя очки:

— Я служу эволюции! Люди слабы. А эти... — он указал на мутантов, — ...будут новыми хозяевами Топей! Ваша кровь станет топливом!

Лют бросил нож в клетку. Лезвие отскочило.

— Сдохнем тут, Игнат! Твоя вина!

Зарина вдруг встала, опираясь на Лиса:

— Кристалл... Он в котле! Видишь синее сияние? Только он открывает клетку!

Игнат посмотрел на руку. Шрамы кровоточили. «Дикое Пламя» звало в бой, но он знал: еще одна вспышка — и рука отвалится. Голос в голове нашептывал: «Пожертвуй ею... Стань сильнее...»

— Лисовик, — сказал он тихо. — Дай «Последний Шанс».

Лисовик достал крошечный пирожок с черным дымком:

— «Пеплом Сожженной Надежды»... Выдержит ли твое сердце?

Игнат проглотил пирожок. Мир почернел. Боль исчезла. Вместо нее — ледяная ясность. Он поднял обугленную руку.

— Прощай, мать... — прошептал он.

Алый клинок вспыхнул ослепительно. Он ударил не по мутантам, а по своей руке у локтя.

ВЗРЫВ!

Кость и плоть превратились в золотую пыль. Энергия ударила в котел, вырывая синий кристалл. Клетка распалась. Мутанты завыли, ослепнув.

Ярик в ужасе отступил:

— Ты... уничтожил «Сердце»! Ты...

Его слова заглушил грохот рушащихся сводов. Игнат, истекая золотой кровью, поднял кристалл:

— В «Узилище»! Сейчас!..

Глава 12. Тени над Болотом

Воздух в Бездонных Топях висел не просто влажным — он был жидким. Густой, теплый, пропитанный запахом гниющих водорослей, сероводорода и чего-то металлического, едкого. Каждый вдох обжигал легкие, оседая на языке горьковатой слизью. Под ногами чавкала не грязь, а нечто среднее между киселем из тины и разложившейся плотью. Кочки, обещавшие твердую опору, предательски проваливались, засасывая сапоги по щиколотку, а то и по колено. Черная, пузырящаяся жижа шипела при контакте с кожей, оставляя мелкие, зудящие ожоги.

Игнат шел вторым, следом за Лютом, который прокладывал путь, сверяясь с татуировкой на своем мускулистом предплечье — запутанной картой из синих линий, точек и значков черепов. Каждый шаг давался Игнату через боль. Правая рука, от запястья до локтя, была замотана в пропитавшуюся сукровицей и гноем повязку. Под ней тлел адский жар «Дикого Пламени», напоминавший о цене побега. Боль пульсировала в такт сердцебиению, раскачивая мир перед глазами. Он стискивал зубы, заставляя ноги двигаться. Мать. Камера № 7. Ошейник «Удавка». Эти слова были его мантрой, его якорем в море боли и усталости.

— Тверже тут, Коготь! — Лют хрипло бросил через плечо, тыкая палкой в зыбкую поверхность перед собой. — Эта гадость может засосать как трясина. Держись левее, где корни видны. — Его лицо, покрытое сетью шрамов и свежих царапин от веток, было напряжено. Цинизм куда-то испарился, осталась лишь сосредоточенная злоба на болото, пытавшееся их поглотить.

Зарина шла следом за Игнатом, молчаливая как тень. Ее зеленые глаза, цветом похожие на ядовитые глубины самих Топей, беспрестанно сканировали окружающую мглу. Правое плечо было перевязано грубо — после засады Горюнов, когда стрела пробила легкую чешуйчатую броню. Она не жаловалась, но бледность лица и чуть замедленные движения выдавали боль и потерю крови. Время от времени ее рука непроизвольно касалась пояса, где висели маленькие флакончики с разноцветными жидкостями — ее арсенал алхимика.

—