Изгой с когтями дракона. Кровь Веиров 1 - Дмитрий Когтев

Эффект был почти мгновенным. Комары, уже готовые спикировать на Игната и других, вдруг замерли в воздухе. Их сверлящий визг сменился растерянным, высоким писком. Они кружили, но не приближались, словно наткнувшись на невидимую, вонючую стену. Несколько особей, слишком уж рванувших вперед, резко развернулись, столкнувшись с облаком запаха, и улетели прочь.

— Фууух! — Лют прислонился к кривому стволу болотного дерева, тяжело дыша. Он смотрел на свою рану — кровь все еще сочилась из аккуратного отверстия. «Что это за адская пакость? Она работает!»

— Это не пакость, это кулинарное искусство! — гордо заявил Лисовик, поглаживая усы. Он сам тщательно натер лапки и мордочку. «Секрет в феромонах болотной жабы-горгульи. Комары их на дух не переносят! Кушай — и тебя съедят в последнюю очередь! А точнее — вообще не тронут!

Игнат опустился на корточки, опираясь здоровой рукой о кочку. Боль в руке снова накатила волной, усиленная адреналином и свежей царапиной. Размазанная паста щипала порезы. Он смотрел на кружащих, но не решающихся приблизиться комаров. Облегчение смешивалось с горечью. Его спас не огонь, не ярость, а вонючая мазь и маленький лис-трикстер. Слабость. Он сжал кулак здоровой руки. Нет. Это выживание. Ради нее.

— Долго это продлится? — спросила Зарина, перевязывая порванный рукав своей одежды. Ее голос был ровным, но взгляд бдительно следил за тучей насекомых.

«Пока запах держится! Часика два, не меньше!» — ответил Лисовик, уже снова копаясь в корзинке. «Но лучше не задерживаться. Эти твари могут вернуться с подкреплением. Или привлечь кого похуже». Он достал пирожок в форме гриба. «„Сила Древа“? Для восстановления сил? Всего три медяка после такой стрессовой ситуации!»

Лют фыркнул, но протянул руку. «Дай сюда, пушистый шарлатан. Только без твоих сказочных цен. Записывай в долг». Он откусил пирожок и скривился. «На вкус как сырая кора!»

— Зато полезно! — парировал Лисовик, передавая пирожки Игнату и Зарине. Игнат машинально взял его. Есть не хотелось, но теплая дрожь, пробежавшая по телу после первого куска, заставила проглотить еще. Зарина молча кивнула в благодарность, спрятав пирожок в складки одежды — видимо, на потом.

Ярик стоял в стороне, нервно потирая руки, испачканные вонючей пастой. Он смотрел не на комаров, а вглубь Топей, туда, куда вели синие линии на карте Лута. «Нам нужно двигаться, — сказал он тихо, но так, что все услышали. — Чем глубже, тем опаснее становятся аномалии. И… патрули Змеиных. Они знают эти тропы».

— Знают? Или ты их предупредишь, как только отвернешься? — резко бросил Лют, доедая пирожок.

Ярик вздрогнул, его глаза метнулись к контрабандисту с искренним, обидчивым выражением. «Я принес Клятву! На Крови! Я на вашей стороне!»

— Клятвы, — проворчал Лют, вставая и проверяя тетиву арбалета, — как и эти тропы, гнилые. Продашь за глоток чистой воды.

— Хватит! — Игнат поднялся, превозмогая дрожь в ногах и боль в руке. Его голос, хриплый от усталости и боли, прозвучал с неожиданной твердостью. — Мы движемся. Лют — веди. Я — за тобой. Зарина, смотри в оба. Ярик… — Он посмотрел на алхимика. — …иди рядом со мной. Лисовик, держись в середине. Быстро и тихо. Эти твари, — он кивнул на все еще кружащих комаров, — не единственная опасность.

Его взгляд упал на свою замотанную руку. Повязка была разорвана, обнажив страшный ожог — почерневшую по краям, воспаленную, сочащуюся сукровицей и гноем рану. Под кожей, казалось, слабо пульсировал багровый свет. «Дикое Пламя»… оно близко. Очень близко. Он резко натянул уцелевший край повязки, стараясь прикрыть виднеющуюся плоть. Больно. Но терпимо. Пока.

Лют кивнул, его цинизм на миг уступил место уважению к решимости. «Пошли. Тут впереди, по карте, должен быть относительно сухой островок. Можно передохнуть». Он снова пошел первым, осторожно прощупывая путь палкой.

Отряд двинулся дальше, утопая в зеленом тумане, под неусыпным взглядом «Сверлильщиков», чей визг теперь звучал как угрожающий гул где-то позади. Вонь от пасты смешивалась с ядовитыми испарениями болота. Напряжение висело в воздухе гуще тумана. Каждый шаг глубже в Топи был шагом в неизвестность, где опасность подстерегала не только в виде тварей или ядов, но и в сердцах тех, кто шел рядом. Игнат чувствовал, как жар в руке нарастает синхронно с тревогой. Мать. Мы идем. Держись.

Относительная тишина, наступившая после отступления «Сверлильщиков», была обманчива. Гул их крыльев затих, растворившись в общем фоновом шипении, бульканье и шепоте Бездонных Топей, но ощущение слежки не покидало. Каждый шорох в густой, ядовито-зеленой растительности по краям зыбкой тропы заставлял вздрагивать. Воздух, густой от испарений и запаха репеллента, давил на грудь.

Лют шел впереди, его движения стали резче, злее. Рана на предплечье от «сверла» комара саднила, и каждый взмах палкой, которой он прощупывал путь, отзывался тупой болью. Он молчал, сосредоточенный только на карте, вытатуированной на коже, и на коварстве болота под ногами. Временами он резко останавливался, прислушиваясь, его взгляд метался по туману, выискивая невидимые угрозы.

Игнат следовал за ним, каждый шаг давался через усилие. Боль в руке превратилась в монотонное, изматывающее гудение, слившееся с гулом в ушах от усталости. Пирожок Лисовика дал лишь временный прилив сил, сменившийся еще большей опустошенностью. Разорванная повязка плохо прикрывала ужасный ожог. В трещинах почерневшей кожи пульсировал тусклый багровый свет, слабый, но неуклонный. Он чувствовал, как «Дикое Пламя» копошится под кожей, слове живой уголь, тлеющий в ране. Контроль… Теряю контроль… Мысль была холодной и четкой сквозь туман боли. Образ матери — бледный, с перекошенным от ужаса лицом за решеткой — был единственным, что удерживало его от крика.

Зарина шла рядом, ее внимание было разделено между периметром и Игнатом. Она видела, как он шатается, как его здоровая рука непроизвольно сжимается в кулак. Ее зеленые глаза, обычно такие нечитаемые, светились тревогой. «Держись, Драконов,» — прошептала она так тихо, что слова едва долетели до него сквозь чавканье грязи под сапогами. Она коснулась флакончика с синей жидкостью на поясе — стимулятором? Обезболивающим? Но не применила. Слишком дорого, слишком рискованно в этих топях.

Лисовик, напротив, старался поддерживать подобие бодрости. Он шел между Игнатом и Яриком, болтая без умолку, словно пытаясь разрядить напряжение. «А знаете, почему болотные жабы такие вонючие? Они эфирные гурманы! Поглощают самые мерзкие испарения и перерабатывают в… ну, в этот чудесный аромат! Настоящие