Изгой с когтями дракона. Кровь Веиров 1 - Дмитрий Когтев
— Тише, пушистый трикстер, — проворчал Лют, не оборачиваясь. — Шум привлекает не только Горюнов. Тут и своих тварей хватает, которые с радостью перекусят болотным философом.
Ярик, алхимик, шел последним. Его лицо, обычно выражавшее либо напускную слабость, либо подобострастие, сейчас было закрытым, нечитаемым. Глаза, цвета болотной тины, скользили по спинам впереди идущих, по мрачному пейзажу, по странным, искривленным деревьям с корнями-щупальцами. Его одежда, когда-то белый балахон, теперь представляла собой лохмотья, пропитанные грязью и неизвестными субстанциями. Он шел осторожно, словно боялся разбудить само болото. Иногда его губы шевелились беззвучно. Лют ловил на нем взгляд чаще других — старый контрабандист нутром чуял ложь.
Туман, вначале просто дымка, сгущался, превращаясь в молочно-зеленую стену. Видимость упала до десятка шагов. Звуки искажались — всплеск воды мог раздаться прямо рядом, а источник быть за полсотни шагов; шелест листьев превращался в зловещий шепот. Воздух стал еще тяжелее, в нем появился сладковато-приторный оттенок, от которого кружилась голова.
— "Дыхание Лича", — тихо произнесла Зарина, первый раз за несколько часов. Она достала небольшой кусок ткани и смочила его из одного из флакончиков — прозрачной жидкостью с резким запахом камфоры. — Не вдыхайте глубоко. Протирайте виски, если закружится голова.
Она протянула тряпицу Игнату. Он кивнул в благодарность, прижал мокрую ткань к носу и рту. Холодок и резкий запах ненадолго отогнали тошноту и прояснили сознание. Мать. Она дышала этим?
— А у меня есть лучше! — объявил Лисовик, доставая из корзинки пирожок странного серо-зеленого цвета. — "Стойкость Стога"! Ингредиенты: мята болотная, корень валерианы Веирийской и капелька перца для бодрости духа! Кому? Всего пять медяков! — Он лукаво подмигнул.
— Сохрани свой стог, лис, — буркнул Лют, протирая лицо грязным рукавом. — Лучше скажи, чую я… жужжание? Или это в голове от твоей болтовни?
Лисовик насторожил уши, нос задрожал.
— Не в голове… И не жужжание. Это… сверление. Как будто тысяча крошечных дрелей работает. — Его шубка вдруг встала дыбом.
Игнат тоже услышал. Сначала едва уловимо, как далекий гул трансформатора. Но звук быстро нарастал, превращаясь в пронзительный, нервирующий визг, от которого сжимались зубы и стыла кровь. Он шел со всех сторон, из самой зеленой мглы.
— Комары! — выдохнула Зарина, ее рука мгновенно схватила флакон с мутной желтой жидкостью. Ее лицо стало жестким, как камень. — Не просто комары. "Сверлильщики". Мутанты Змеиных. Их укус… он не сосет кровь. Он просверливает плоть до кости, чтобы отложить яйца в рану.
Лют выругался сапожным сквернословием, срывая с плеча компактный арбалет. «Где?! Я черта не вижу в этом супе!»
— В тумане! — крикнул Игнат, инстинктивно прижимая больную руку к груди. Здоровой он схватил короткий, кривой нож — трофей с конвоя Горюнов. Адреналин на миг приглушил боль. — Они близко!
Звук достиг апогея — оглушительный, всепоглощающий гул тысячи дрелей. И из зеленой стены тумана вырвалось оно. Не стая, а живое, бурлящее облако. Комары размером с человеческую ладонь. Их тела были хитиновыми, блестящими, черно-зелеными, словно вылитыми из нефти и яда. Но главное — хоботки. Не тонкие иглы, а конические, закрученные, как сверла буравов, из черного металла или кости. Они вращались с бешеной скоростью, издавая тот самый леденящий душу визг.
— Веиры-хранители!» — прошептал Ярик, отступая и чуть не падая в трясину. Его лицо побелело. «Их же должно быть мало! Их выводили только для охраны лабораторий!»
— Значит, мы на верном пути к одной из них, сволочь? — рявкнул Лют, не отрывая взгляда от нависающей тучи. Он выстрелил из арбалета. Болт исчез в облаке, не вызвав заметного эффекта. — Черт! Их слишком много!
Первые комары спикировали. Цель — Лют, как самый крупный и шумный объект. Он отбивался прикладом арбалета, но хитиновые твари были проворны и живучи. Одна впилась ему в предплечье. Не укусила — засверлилась.
Металлический хоботок с визгом вонзился в кожу и мышцы. Лют заорал от неожиданной, адской боли. Кровь брызнула фонтанчиком. Он с яростью смахнул тварь, оставив на руке аккуратную, кровоточащую дырку.
— Не дайте им сесть! — крикнула Зарина. Она швырнула флакон на землю перед собой. Желтая жидкость, попав на влажную почву, вспыхнула ярким, но безжарким пламенем и испустила облако едкого желтого дыма. Комары, попавшие в дым, завизжали пронзительнее и отлетели, их сверла замедлились. — Дым ядовит для них! Но ненадолго!
Игнат увидел, как несколько комаров направили свои вращающиеся хоботки в его сторону. Особенно их привлекло тепло, исходящее от его обожженной руки. Инстинкт самосохранения вступил в яростную схватку с запретом использовать силу. «Дикое Пламя» сожжет их…, но оно может вырваться снова… рука… В его глазах мелькнул страх — не только за себя, но и за то, что он может натворить неконтролируемо. Он отчаянно замахал ножом, отгоняя насекомых. Один комар прорвался, спикировав на его больную руку. Игнат успел лишь резко дернуть рукой — сверло скользнуло по мокрой повязке, разорвав ее и оставив глубокую царапину на предплечье. Боль, острая и свежая, пронзила его, заставив вскрикнуть.
— К Игнату! Прикрыть его! — скомандовал Лют, сквозь стиснутые зубы. Он уже стрелял второй болт, отбрасывая комара, который целился в лицо Зарине. «Его кровь и эта проклятая рука — как маяк для них!»
— А вот и решение!» — неожиданно весело прокричал Лисовик. Он лихо проскользнул между ног Игната, выхватывая из корзинки не пирожок, а целую связку маленьких, сморщенных, коричневатых шариков, похожих на орехи. «„Комариный Пир“! Ловите! Быстро! По одному! Раздавить и натереть открытые участки кожи! Особенно ты, огненный!» Он швырнул шарики каждому: Игнату, Луту, Зарине и даже Ярику.
Игнат поймал липкий шарик. Он пах… остро, пряно, как смесь гвоздики, полыни и чего-то невероятно кислого. Не раздумывая, он с силой раздавил его в здоровой ладони. Липкая, маслянистая паста выступила наружу. Следуя указанию лиса, он стал быстро втирать ее в лицо, шею, руки — везде, где кожа была открыта. Запах был настолько сильным, что перебивал даже вонь
