Отродье мрака - Rotten Apple

Дошли до перекрёстка, где от тракта отделялись два изогнутых тоннеля. Возле разбитого, перевёрнутого воза были раскиданы связки ценнейшей гроттхульской древесины, а позади в другой телеге виднелись гружёные мылом ящиики. Землю устилали, отражая свет Пламени, свежая кровь и внутренности, безобразно раскиданные вокруг обоза. Было тихо, но, стоило лучезарному свету Пламени просочиться в укромные отверстия и узкие щели, как по пещерам разнёсся пронзительный, безобразный вой.

Как не охватывала адептов дрожь при воспоминании о последней битве, как не желали они вернуться назад в Хальрум, узнав о предстоящей стычке, — на этот раз Пламя благоволило им. Уже не было того панического ужаса, смутившего их при первой встрече с людьми-без-огня; пламенные шары метались строго по команде Грегори, ворохи искр сыпались на врага в самый подходящий момент, низводя в ничто его исступлённую ярость. Адепты надвигались, отступали, сменяли друг друга в идеальном порядке, словно действовали не каждый по своей воле, но управлялись мановением наставника, чей холодный ум вёл их к победе. Один только Махо всё время трусил и держался позади остальных. Ни следа не осталось от его прежнего нахальной мины с тех пор, как он обмочил штаны в Свекольных Уделах. Арли льстило, как он, некогда главный зачинщик его травли, теперь сам служил посмешищем для остальных.

Наконец уняв Пламя, они насчитали около двух дюжин сожжённых дикарей. В воздухе пахло жареным мясом; догорала плоть, и мыло, растаявшее под воздействием температур, булькая стекало на дорогу.

— Вы хорошо сработали, — похвалил адептов Грегори. Арли вспомнились его слова: «В следующий раз, когда мы встретимся с опасностью, ты уже не дрогнешь». Ему стало противно. Он не хотел признавать, что наставник оказался прав.

— Люди-без-огня на Вьющемся тракте… — значительно проговорил Джошуа. — Воистину, смутные времена!

— Нужно удостовериться, что мы добили всех, — сказал Грегори. — Друзи, Лузи, есть тут поблизости тихое место, чтобы выждать и отдохнуть?

Близнецы переглянулись, будто желая согласовать мысли.

— В пяти сотнях шагах есть одна норка, — отозвался Друзи. — Там охотники раньше собирались, а теперь не знаем.

— Точно. Теперь не знаем, — повторил Лузи.

«Норка» располагалась чуть в стороне от тракта и своей формой напоминала реторту. Шершавые гофрированные стены, сочащиеся влагой, плавно сужались кверху, пока не переходили в узкий лаз, скрытый в тени под потолком. На полу виднелись следы давно выгоревшего костра; в кучке золы валялись осколки глины и опалённые косточки.

Грегори вопросительно поднял голову к притаившемуся под сводом пещеры тоннелю.

— Раньше тут жил зубатый червь, здоровенный и слюнявый, — пояснил Друзи. — Это из-за его выделений стены тут оплавлены. Когда охотники нашли эту пещеру, они червя закололи и освежевали…

— Так что теперь тут нечего бояться, — подхватил Лузи. — Говорят, шкуру червя преподнесли в подарок гроттхульскому князю, и с тех пор у него в чертоге здоровенное чучело!

— Вы ручаетесь за то, что здесь безопасно? — спросил их Грегори.

Близнецы одинаково закивали.

— За всё Шествие нам ещё ни разу не пришлось пожалеть, что мы выбрали вас провожатыми, — вдумчиво сказал наставник. — Так тому и быть, выждем здесь. Но надолго мы в этой пещере не задержимся.

Телеги и животных оставили возле входа. Ред, Махо и Росс были назначены в караул и следили за грузом, в то время как остальные расположились внутри пещеры. Адепты улеглись вдоль ребристых стен на своих походных тюфяках — минувший бой всерьёз истощил их силы. Слуги принесли горшки со съестным и развели костёр, намереваясь сработать ужин, а Грегори, распорядившись обо всём необходимом, сидел у костра и беседовал с Джошуа.

Лёжа на тюфяке, Арли чувствовал приятную жёсткость, которая была куда ближе к его койке в Цитадели, чем постель в замке баронессы. Первый день пути дался ему нелегко: он едва волочил ноги, терпя головную боль и необъяснимую жажду, но переносил всё молча, с достоинством, пока недомогание не пошло на убыль. К сегодняшнему бою он восстановился целиком — не без гордости вспомнилось ему, как сразу три человека-без-огня рухнули на землю, сражённые его Пламенем.

— Давно ты был в Гроттхуле? — услышал он хриплый голос Грегори.

— Кажется, лет двадцать назад, — отвечал, дергая себя за бакенбарды, Джошуа. — Вряд ли князь меня помнит, но слухи о его дурном характере шли уже тогда, хоть он едва успел вступить на престол…

Возле костра Арли заметил Нессу, которая помогала одной из служанок нарезать солонину. Он фыркнул и отвернулся к стене грота. Влажная заскорузлая поверхность сквозила сотнями маленьких отверстий, за многие сотни лет проделанных водой и ветрами. Арли стал всматриваться в эти отверстия и, сам того не понимая, провалился в глубочайший сон.

ㅤ

Он возвратился в Раскалённую Цитадель. Могучие, столь знакомые ему стены, возведённые задолго до рождения любого из людей, вновь обнимали его суть. Он бродил по знакомым залам, видел кафедры, обгоревшие стеллажи библиотеки, обеденный зал. Он хотел ощутить приятную потливость, желал впустить в себя родное тепло Жерла, по которому так истосковался в пути, — но вместо этого обнаружил, что находится в термах, а три пары хватких рук, вцепившись ему в предплечья, заталкивают его в бадью с ледяной водой.

От воды веяло прохладой — наверно, служанки только что принесли её с родника, — и волосы Арли уже промокли, макушкой он чувствовал морозное, сдавливающее кости прикосновение. Он не мог разглядеть лиц своих мучителей и потому лишь упёрся побелевшими от напряжения руками в края бадьи, отчаянно вопя и сопротивляясь изо всех сил. Он не видел лиц мучителей, но слышал над собой их смех — высокий, частый, мерзкий, такой одинаковый, такой неестественный, будто смеются совсем не люди. Вот он уже на пределе, мерзавцы окунают его головой в воду, и когда студёная жидкость проникает ему в уши и в нос, он теряет сознание от боли.

Теперь Арли был в своей келье — только свет Жерла не проникал в неё, как обычно, и вокруг клубилась тьма. Он лежал на своей койке, не в силах пошевелиться. Сверху доносился тот же смех, но теперь уже, казалось, его издавал кто-то один — или что-то одно. Арли с ужасом и отвращением ощутил, как ему под рубашку проникают влажные, холодные, когтистые лапы, а над головой у него медленно облекается в форму круглое, щекастое лицо с огромными красными ушами, большими выпученными глазами и зубастым, от уха до уха, ртом.

Арли хотел закричать, но губы соглашались издавать лишь сдавленное мычание. Круглые, неподвижные,