Ведовской дар. 1. Ведьма правды - Сьюзан Деннард

Присев рядом с Сафи, Мерик расстегнул ее кандалы. Девушка выглядела удивленной.

– Я свободна?

– Вы свободны, но останетесь запертой в каюте, – заявил он и скомандовал: – Вставайте.

Она подогнула промокшие ноги и попыталась подняться. Корабль покачнулся.

Девушка упала вперед.

Мерик бросился к ней.

Ее кожа оказалась скользкой и холодной, тело дрожало. С ворчанием он поставил ее на ноги и прижал к себе. Его люди наблюдали за происходящим, и Мерик не пропустил одобрительный кивок Гермина, когда тот шел к трапу на палубу.

Донья честно отбыла свое наказание, а матросы такое уважали.

Лицо Сафи было обращено вниз, густые ресницы скрывали глаза. Ее влажная одежда терлась о кожу Мерика, дыхание было неглубоким. Он решительно игнорировал все это, сосредоточившись на том, чтобы переступать с ноги на ногу, пока наконец не протиснулся в темную пассажирскую комнату. Изольда спала, вздрагивая на своем топчане.

– Из, – произнесла Сафи, стараясь дотянуться из объятий Мерика до своей повязанной сестры. Парень дотащил ее до топчана и уложил рядом с Изольдой. Та вздрогнула и проснулась.

Пока Изольда пыталась помочь Сафи устроиться, Мерик развернулся и вышел из каюты, убеждая себя, что достаточно позаботился о Сафи. Теперь можно было о ней не думать. И он не будет больше о ней думать, никогда.

Но когда адмирал наконец добрался до румпеля отцовского корабля и увидел на горизонте Одинокого Засранца, он все еще ощущал ее тепло в своих руках, а шея так и зудела от объятий.

До того как Сафи вернулась в каюту, Изольда пребывала в ловушке ночных кошмаров…

–Разрежь, скрути, разорви!

Пальцы тянулись к Изольде. Дергали за волосы, платье.

– Нити рвутся, рвутся нити! Нити умирают!

Стрела вонзилась в руку, боль пронзила все ее существо. И ведовская порча – черная, гниющая.

– Ну и сны тебе снятся.

Голос Тени выдернул Изольду из кошмара.

– Тебя сегодня прям колотит, – продолжала Тень, и в ее голосе слышалась приторная радость. – Из-за чего ты расстроилась? Это был не просто сон, он снится тебе постоянно.

Изольда попыталась ускользнуть, но при каждом ее движении Тень следовала за ней. От каждого удара ногой или мысленного толчка Тень благополучно уворачивалась. При каждой отчаянной попытке отступления впивалась когтями еще глубже.

И при этом она постоянно болтала, совсем как девчонка. Изольда была уверена, что Тень была женщиной. Даже больше, она была ведьмой нитей, считающей, что они с Изольдой похожи.

Именно болтовня пугала Изольду больше всего. И то, что этот странный голос был похож на ее собственный. Казалось, Тень понимает душевные терзания Изольды, как никто другой.

Что, конечно, заставило ее задуматься, не привиделось ли ей все это. Не сходит ли она с ума, пока все надежды на будущее утекают сквозь пальцы?

Или, может быть, Изольда окончательно запуталась в нитях мира, а ее сердце вот-вот превратится в прах.

– Ты расстроена из-за своего племени, – без обиняков заявила Тень, порывшись в недавних воспоминаниях Изольды. – Мое племя тоже изгнало меня, потому что я не была похожа на других колдуний. Я не умела делать камни нитей и контролировать свои чувства, так что племя избавилось от меня. Ты ушла из-за чего-то такого же?

Любопытство в голосе Тени было опасным. Изольда понимала, что не должна отвечать, но не смогла удержаться, когда Тень снова спросила:

–Ты ушла по той же причине?

Желание рассказать правду – о своих неудачах с Гретчией, о ревности к Альме – разрывало горло. Почему она не может бороться с Тенью? «Используй свое разочарование,– яростно повторяла она себе.– Используй его, чтобы бороться с ней».

Изольда попыталась ускользнуть в сон и вцепилась в первое попавшееся бездумное воспоминание: таблицу умножения. Девять умножить на один равно девять. Девять умножить на два равно восемнадцать…

Но Тень лишь рассмеялась.

– Глупо, что мы обязаны ничего не чувствовать, – продолжила она, в ее тоне снова зазвучала усмешка. – Я не верю в эти сказки – знаешь, когда говорят, что у нас нет нити сердца или мы не можем завести семью. Конечно, у нас есть нити сердца! Просто мы их не видим. Зачем Лунной Матери связывать всех своих детей друг с другом, но почему-то сделать исключение для нас?

– Я не знаю. – Изольда была благодарна за такой простой вопрос. Может, если она ответит, если покажет, что готова общаться, Тень уйдет?

Но она не ушла. Вместо этого Тень рассмеялась своим ликующим смехом и воскликнула:

– Смотрите-ка! Разговоры о семье расстраивают тебя, Изольда. Почему? Почему?

Девять умножить на четыре – тридцать шесть. Девять умножить на пять…

– А, дело в твоей матери! И ее ученице. Они обидели тебя? Унизили? Надо же, Изольда, тебя так легко читать. Все твои страхи собираются на поверхности, а я могу снять их, как пенку с бульона. Вот, я вижу, что ты не смогла сделать камень нитей, и мать отослала тебя прочь. А что еще ты прячешь?

Тень ликовала, и, как ни билась Изольда, ей не удавалось держать свои мысли под замком.

– Гретчия и Альма спланировали свой побег еще до того, как ты ушла из поселения! Значит, мать пыталась утверждать, что любит тебя. Но явно не настолько, чтобы взять тебя с собой. Она отлично манипулировала тобой, Изольда, как того требовал ее дар. Как и наш дар. Мы должны сплетать нити, когда можем, и разрывать их, когда приходится. Только так работает ткацкий станок.

Голос Тени понизился до шепота. Теперь он напоминал вой ветра на кладбище.

– Запомни мои слова, Изольда: твоя мать никогда не полюбит тебя. А та монахиня, которой ты так восхищаешься? Она никогда не поймет тебя. А Сафи – о, Сафи! Когда-нибудь она покинет тебя. Думаю, очень скоро. Но ты можешь это изменить. – Тень держала паузу, и Изольде показалось, что она широко улыбается при этом. – Ты можешь изменить само плетение мира. Возьми нити Сафи, Изольда. Разорви их, пока они не причинили тебе боль…

– Нет, – сказала девушка. – Я сыта тобой по горло. С меня… хватит. – Собрав все свои силы, физические и ментальные, она шевельнула губами – в мире реальности – и произнесла: – Девять умножить на восемь равно семьдесят два.

Мир обрушился на нее. Одновременно с болью в руке и голосом Сафи.

Изольда открыла глаза и встретилась взглядом с повязанной сестрой.

Сафи дрожала от холода и, как ни старалась, не могла ни изучить местность, ни оценить противников – а ведь она должна была разработать стратегию.

– Ты замерзла, – сказала Изольда. – Залезай под одеяло.

– Я в порядке. – Сафи принужденно улыбнулась. –