Ведовской дар. 1. Ведьма правды - Сьюзан Деннард

– Слишком занят чтением, чтобы сложить форму? – спросил Мерик, присаживаясь на край койки.

– А, ты меня словил. – Каллен захлопнул книгу в красном переплете. «Истинное сказание о Двенадцати Паладинах». – Не смог удержаться. Если уж я вынужден оставаться в постели, то буду развлекаться. – Он бросил взгляд на одежду на полу. Потом поморщился. – Похоже, я устроил беспорядок.

Мерик рассеянно кивнул и придвинулся ближе. Ему было наплевать на форму, и Каллен это знал.

– Я уеду на несколько дней. Меньше чем на неделю, – сказал принц. – Не волнуйся за меня.

Каллен попытался выдавить одну из своих неловких улыбок, но сразу же разразился кашлем. Когда приступ прошел, Мерик продолжил:

– Я поеду на север, в поместье, и найду Йориса. Не думаю, что он будет возражать против Сафии, но из-за Изольды может устроить скандал. Старик никогда не любил номатси.

– Еще ему никогда не нравилась твоя тетя. – Каллен хрипло выдохнул и откинулся на мешок с мукой. – Полагаю, она присоединится к вашему небольшому пикнику?

– Сомневаюсь, что смогу удержать ее на расстоянии.

– Если Йорис начнет ругаться, скажи ему, – Каллен взмахнул рукой, и поток прохладного воздуха пощекотал кожу Мерика, – что я раздавлю его ураганом.

Мерик нахмурился, глядя, как беспечно Каллен демонстрирует ему, насколько уже окреп, но снова промолчал. Они годами спорили о том, как часто и насколько сильно Каллен может использовать своей ведовской дар, но сегодня Мерик не хотел заканчивать разговор на плохой ноте.

– Может, мне навестить твою мать, пока я буду дома?

Каллен покачал головой.

– Я сам к ней съезжу, как только мне станет лучше. Если ты не против.

– Конечно. Возьми с собой Райбер. На всякий случай.

Брови Каллена взлетели вверх.

– Я скажу Гермину, что это мой приказ, – поспешил добавить Мерик. – Райбер знает, как действовать в случае нападения, и экипаж в курсе. Логично, что она присоединится к тебе. Кроме того… – Мерик нахмурился, разглядывая свои ногти: под ними скопились мука и грязь. – Не думаю, что теперь имеет значение, узнает ли о вас команда. С моим чином адмирала покончено, Каллен. Ловатс не отвечает, и все больше и больше похоже на то, что Вивия сказала об отце правду.

– Я не удивлен, – тихо произнес Каллен.

Мерик хмыкнул и поковырял ноготь на большом пальце. Это был еще один постоянный предмет споров. Каллен считал, что Серафин осознанно потакает порокам Вивии. Король хотел, чтобы его дети враждовали вечно.

Но Мерик считал эту теорию полным бредом. При всех недостатках короля Серафина он не стал бы тратить силы на разжигание неприязни между своими детьми, тем более что Вивия и сама неплохо с этим справлялась.

– Что я точно знаю, Каллен, так это то, что могила оказалась глубокой, а я до сих пор не вытащил нас из нее.

– Но ты сможешь. – Каллен наклонился вперед, из мешка посыпалась мука. В других обстоятельствах они оба бы покатились со смеху. – Если ты доберешься до Лейны и заключишь торговый договор, то все получится. Ты обречен на величие, Мерик. Я все еще верю в это.

– Пока ничего похожего. Торговля будет вестись только с одним поместьем Карторры из сотен. А земля здесь… – Мерик жестом указал на окно, и смех окончательно застрял у него в горле. – Она не лучше, чем год назад. Не знаю, почему я продолжаю надеяться, но это так. Каждый проклятый раз, когда мы возвращаемся, я надеюсь, что на побережье вернется жизнь.

Каллен с трудом вздохнул, и хрип в его груди заставил Мерика подняться с места.

– Ты устал. Я пойду.

– Подожди. – Каллен схватил Мерика за рукав куртки, и тепло в воздухе снова исчезло. – Пообещай мне кое-что.

– Что угодно.

– Пообещай разделить с кем-нибудь свою постель, пока будешь в отъезде. Ты такой напряженный, что у меня самого легкие начинают дымиться, когда я на тебя смотрю.

Мерик рассмеялся.

– А я ожидал чего-то ужасного. У меня полно причин быть напряженным, знаешь ли.

– Все равно.

Каллен устало махнул рукой.

– И с кем же именно ты предлагаешь мне покувыркаться в постели? Я что-то не вижу очереди из женщин, готовых улечься рядом.

– С доньей.

На этот раз Мерик действительно рассмеялся.

– Вот уж точно нет. Не собираюсь я кувыркаться с невестой императора Карторры. К тому же из-за нее мой ведовской дар постоянно выходит из-под контроля. Каждый раз, когда кажется, что все идет гладко, она говорит что-нибудь обидное, и внутри поднимается буря.

Каллен поперхнулся, но, когда глаза Мерика с тревогой метнулись к нему, он понял, что повязанный брат просто смеется, хотя и хрипло.

– Это не из-за твоего характера, болван. Это твой дар реагирует на женщину, как и задумал Ноден. Адские врата, а что, по-твоему, происходит с моим даром, когда мы с Райбер…

– И знать не хочу! – Мерик вскинул руки. – Я действительно не хочу знать.

– Ладно, ладно.

Смех Каллена утих, но кривая улыбка осталась на губах.

Мерику пришлось подавить в себе горячее желание стукнуть повязанного брата. Не ради таких разговоров он пришел сюда и уж точно не ими собирался заканчивать. Поэтому Мерик заставил себя кивнуть и улыбнуться.

– Кланяйся маме, а если я понадоблюсь, бей в барабан. Большую часть пути до Лейны мы будем держаться побережья.

– Хорошо. – Рука Каллена опять легла ему на грудь, и он устало кивнул. – Счастливого пути, Мерик.

– И безопасной гавани, – ответил Мерик и вышел из каюты.

Оказавшись наверху, адмирал крикнул Райбер, чтобы та разбудила пленниц. Он намеренно назвал их пленницами. Не гостями, не пассажирками. Просто пленницами. Так было легче забыть слова Каллена. Он не смотрел на Сафи, не разговаривал с ней и уж точно не думал о ней в таком ключе. Как только Мерик доберется до Лейны, он оставит донью позади и никогда, никогда больше не увидит.

Изольда шла за Сафи, та – за Эврейн, а та – за Райбер. Процессия двигалась через темный трюм к трапу. Двое матросов уставились на Изольду, когда ее нога коснулась первой ступеньки. Они что-то бормотали себе под нос, их нити дрожали от неприязни.

Сафи – в типичной для нее манере – бросила взгляд на матросов и медленно провела большим пальцем по шее.

Их нити вспыхнули серым от страха.

Изольда скрипнула зубами и бросила взгляд на Эврейн, надеясь, что монахиня ничего не заметила. Та не заметила, но все равно девушке придется в тысячный раз напомнить Сафи, чтобы она не проявляла так откровенно своих чувств. Сафи хотела как лучше, но ее угрозы лишь