Борьба за господство - Андрей Викторович Стрелок

Вагон притих. Кто-то хмыкнул, молва о Пророке ходила в народе, но никто толком ничего не знали. Официальные власти называли его просто лидером культа, поклоняющегося порождениям Хронофага.

— Пророк говоришь… А не вы ли заразили нас вирусом?

Фея кивнула, координатор ее подробно проинструктировал как отвечать на такие сложны вопрос:

+Мы вынуждены были. Правительственные войска не оставили нам другого выбора. Те, кого называют омегами такие же люди, но ваша армия и правительство считают нас мутантами, выродками. Нас травили отравляющими газами, расстреливали, бомбили. Пророк принял решение действовать в ответ, притом никого не убивая. Омега-штамм — ваше спасение.+

— Офигенное спасение. Великодушно благодарим!

+Когда нас станет больше, вы услышите призыв к действию.+

— Бунт? — нахмурился бывший лейтенант ВССР. — Самоубийство. У нас нет оружия, всех перестреляют при малейшем подозрении.

+Многих из нас не раскрыли. Просто ждите. Будет оружие. Будет шанс+

Коллективное поле переполняло сомнение и недоверие. С этими верзилами было гораздо сложнее общаться, поскольку они не являлись частью Единства, не успели проникнуться силой Прародителя.

Глава 24

Перелом

Казаков проснулся от резкого света и прикосновения к плечу. Он сначала не успел сообразить, что происходит, затем услышал короткие команды, и потом голос:

— Николай Петрович, у нас ЧП! Нужно отвести вас в безопасное место

Сопровождавшие его сотрудники ФСО действовали быстро и четко. Вывели президента из временной резиденции, посадили в бронированный автомобиль и повезли по пустому, залитому дождем городу. Кортеж несся по трассе в сторону штаба Северного флота.

Снаружи все выглядело спокойно, но на подъездах к объекту стояли усиленные наряды полиции и военных.

Въезд через основной КПП занял не больше минуты, первые ворота, затем вторые. Коридоры под штабом были прохладными из работающих систем кондиционирования и вентиляции.

Главу государства сопровождали в защищенный подземный бункер, откуда он будет руководить всем. Там же уже собрались офицеры и несколько чиновников из администрации президента. Лица у всех усталые, кого-то выдернули также, как и Казакова, а кто-то даже не ложился спасть…

Жданов, назначенный новым министром обороны, Сорокина арестовали, встретил президента в комнате совещаний. Он выглядел собранно, но на лице читалось напряжение. Дежурные телефоны звенели, а на один из экранов выводили последние оперативные сводки. Офицер, стоявший рядом, положил на стол пачку каких-то бумаг и отступил.

— Николай Петрович, — сказал Жданов. — Ситуация резко ухудшилась.

Президент кивнул и сел напротив.

— Докладывайте.

— Главная проблема сейчас — ситуация в Мурманске и окрестностях Североморска. Мы больше не говорим о локальных вспышках. Это беспорядок и неразбериха, которая нарастает каждый час.

Президент нахмурился. Жданов продолжил:

— После серии диверсий зараженных оказалось куда больше, чем предполагали наши эпидемиологи. И хуже всего то, что среди них — большое количество военных. Они смогли каким-то образом пройти через карантин, и никто их не выявил вовремя. Теперь мы имеем дело с полноценным мятежом, в котором участвуют не только омеги, но и обычные солдаты, переметнувшиеся на их сторону. Один из батальонов, охранявших карантинный лагерь в Мурманске, вчера вечером отказался выполнять приказы. Они выпустили всех гражданских, а те разбрелись по городу. Мы утрачиваем контроль. Несколько экипажей кораблей Северного флота заявили открытым текстом: воевать против собственного народа они не будут. В Мончегорске формируются самовольные группы ополченцев. В Апатитах и Заозерске стычки между верными нам частями и теми, кто перешел на сторону зараженных. База стратегической авиации Оленья потеряна, ее захватили местные формирования, бои шли меньше двух часов.

Президент и закрыл глаза.

— Как… — начал он. — Как мы докатились до такого всего за десять дней?

— Вирус лишь подлил масла в огонь, — ответил Жданов, стараясь не повышать голос. — Народу надоела неопределенность. Единство нам знатно, подгадило, обратив часть людей в омег и тем самым показав здоровым, кем они на самом деле являются. Это ломает картину, которую мы строили последние полгода.

Президент после короткой пазу вынес вердикт:

— Значит, больше никаких полумер. Если все катится в пропасть, пора использовать крайний аргумент. Мы сожжем Питер и Новгород до основания…

Жданов чуть заметно кивнул. Он не возражал, по его лицу было видно, что он тоже считает: без решительных действий их власть может рухнуть окончательно. В комнате повисла тишина такого рода, которая бывает перед решением, от которого уже не отступишься. Часы на стене тикали громче, чем обычно. Казаков оглядел генералов, адмиралов, начальника связи и дал отмашку:

— Начинаем.

То, что дальше последовало, было отнюдь не просто ритуалом, а строгой, поэтапной процедурой, продуманной десятилетиями, чтобы исключить ошибки, саботаж и самовольное применение ОМП.

В бункере привели в действие те механизмы контроля, которыми государство всегда разделяло ответственность: несколько человек по цепочке подтверждали одни и те же распоряжения, шифровальные устройства синхронизировали свои показания с центральным, телекоммуникационные узлы тестировали связь, а дежурные офицеры несколько раз все подтверждали.

Министр обороны отдал распоряжение, один из его адъютантов передал неприметный черный чемоданчик. Кем-то из дежурных офицеров был произнесен стандартный набор кодовых фраз.

Внешне все выглядело предельно формально и безэмоционально выполняли свою работу. Внутри каждого возникло тяжелое осознание, что дальше последуют не учения, не одиночный удар малой мощности, а применение стратегического калибра. В отличие от других стран ядерного клуба Россия до сих пор не отваживалась жечь атомом по собственным городам, это изначально считали бесперспективной мерой. Всех зараженных, ульи уничтожить не удастся, ионизирующее излучение им не особо страшно, а вот радиоактивные осадки могут создать здоровым куда больше проблем.

Процесс подтверждения шел по цепочке: приказы уходили в штаб РВСН, командирам подводных лодок, авиационных и ракетных баз.

На центральном КП звучали короткие реплики, связисты проверяли готовность пуску, тестировали линии связи. Везде двойная и тройная верификация, проверки и перепроверки.

Когда момент настал, руководители ВССР еще раз утвердили приказ на запуск ракет В тот самый момент, когда последние формальности исполнены, ожидалось подтверждение готовности от остатков ядерной триады.

Но этого не произошло. Пока обсуждались технические детали, и дежурные офицеры вели переговоры по спецсвязи, поступил первый тревожный доклад: экипаж двух АПЛ отказался выполнять приказ. За ним попытка связаться с двумя ракетными базами и никакого ответа. Сначала это приняли за технические неполадки, но вскоре стало понятно о систематическом саботаже.

Казаков приказал перепроверить связь, связаться по резервным линиям и срочно достучаться до исполнителей. Именно в этот момент стало ясно о несовершенстве процедуры управления ядерной триадой. Все авторизации пройдены, распоряжения отданы, но исполнение зависело от людей за пределами бункера, они уже начали действовать вопреки