Потерявший солнце. Том 2 - FebruaryKr
— Так вот… — Доносчик украдкой коснулся повлажневшего лба и вытер испарину. — К локанцам наш император как-то особо не расположен, оно и понятно: во время битвы Локан откупился ящерами, а воинов почти не выделил. Император явно обиду затаил, но приказал встретить гостей как полагается…
Слуга коротко оглянулся. Следующие за ним шестеро мужчин были мрачны и напряжены.
— Тогда-то и стало понятно, что подарок северян вовсе не просто симпатичный мальчишка, — едва слышным шепотом обозначил он и ниже опустил голову. — Этот ребенок отвратителен. Он вздорный, невоспитанный и дикий, в нем нет ни капли покорности и чистоты. Никто не придал значения новой игрушке, пока один из гостей…
Слуга погрузился в воспоминания и едва не сбился с шага. В тот вечер ему пришлось подменить приболевшего старшего, и он видел в том добрый знак: его, недавно принятого на службу, уже допустили в малый зал разносить напитки прибывшим иноземцам! Восторг нес его над землей, не давая коснуться пола ногами, а страх допустить ошибку туманил рассудок.
Не сразу он заметил неловкую тишину, повисшую между изукрашенных стен. Мрачное молчание накрыло столы и сидевших за ними людей, как тяжелый полог предгрозовой духоты опускается на голову перед первым далеким раскатом грома.
Высокий и тонкокостный локанец имел достаточно власти на родине и редко считался с законами других стран. Он отвлекся от еды, завидев получеловека-полукота, дождался его приближения и небрежно поймал за кончик хвоста. Не позволяя ему убежать, локанец сладко улыбнулся и подозвал свободного слугу, что-то негромко прошептав ему. Слуга побледнел, но послушно отправился к распорядителю.
Уже спустя пару мгновений послание донесли императору.
Котенок в человеческом обличии предупредительно зашипел, сверкнув изумрудами глаз. Так и не получив свободу, он фыркнул, брезгливо выдираясь из чужих рук, и коротко ударил когтями по плечу локанца, распарывая слои бирюзовых тонких тканей. Четыре кровавые расщелины раскрылись на смуглой коже, набрякли алыми каплями.
В Локане не сыскать богатого человека без сотни-другой рабов. По рабам и хозяина судят: одно дело владеть немощными стариками и детьми, и совсем другое — выходить в сопровождении мощных иноземных воинов, а возвращаться к сладкоголосым наложницам редкой красоты. Странное хвостатое создание наверняка неопасно, иначе не бродило бы по залу, полному гостей. Значит, обладает разумом и пониманием.
До последней секунды локанец продолжал смотреть на отступающего нелюдя, пальцы которого были перепачканы его кровью. Мальчишка был хорош собой, ухожен и увешан драгоценностями, он никак не мог оказаться слугой или гостем. Рабов покупают и продают, используют и убивают. Что в Локане, что в Лойцзы.
Тяжелая гудящая волна прошла по залу, и гром наконец грянул. Осколки посуды, обломки мебели и ошметки еды взлетели в воздух, а время потекло густым сиропом, то и дело останавливаясь перевести дух. Тяжелым дождем посыпались куски резных украшений и ярко раскрашенного потолка. Сияющие полосы расчертили воздух на неровные ломти, и края их окрасились алыми брызгами.
Грохот, стон и нечеловеческий визг смешались в один протяжный звук, пробирающий до костей; тяжелая колонна разделилась надвое — медленно, словно в кошмарном сне, она рухнула на пол и разбилась на сотни осколков.
Хвостатый юнец метнулся к трону так быстро, что и тень его размазалась в воздухе, но бедный слуга этого уже не увидел. Завороженный, он смотрел на голову локанца. Мгновение назад она была, и вдруг не стало, только красное плеснуло во все стороны. Брызги веером усеяли пол, и мир под ногами потерял прочность. Короткий звук вывел слугу из оцепенения, он неловко попятился, оступился и рухнул навзничь, чудом избежав очередной серебряной вспышки.
Локанцы не любили заводить разговор сразу, предпочитая обговаривать дела уже после еды. Никому так и не удалось узнать, зачем они прибыли.
— Не продается, — хрипло бросил император и рухнул на трон. Клинок в его руке дрожал.
Хвостатый мальчишка замер рядом, прижимаясь лбом к его плечу и пытаясь разжать сведенные судорогой пальцы на рукояти меча. Эта картинка осталась в памяти навечно и до сих пор всплывала каждый раз, стоило нелюдю мелькнуть неподалеку.
Слуга замер посреди коридора и коротко тряхнул головой, избавляясь от непрошеных воспоминаний.
— Будьте прямы и честны, — предупредил он. — Говорите быстро и по делу. Боги вас упаси как-то задеть этого хвостатого юнца! Относитесь к нему с почтением, но взгляд на нем не задерживайте. Пусть хоть на голову вам залезает — а он залезет, поверьте, но ни в коем случае не проявляйте к нему интереса! Этого вам не простят… Мастера сейчас нет, и императора сдерживать некому. Вы выбрали плохое время для визита.
Небрежным движением кисти один из гостей бросил монетку прямо в руки доносчика. Поймав вознаграждение, слуга согнулся в глубоком поклоне и метнулся прочь: мужества снова столкнуться с гневом правителя в нем не осталось.
Лицо купца едва заметно искривилось.
Не первый год мужчина возглавлял гильдию, в которой объединились представители трех стран. Сообща им было куда проще выстраивать долгосрочные отношения и противостоять бесконечным набегам варваров из соседних пустынных земель. Живущие по большей части земледелием, каждый год они теряли часть урожая и территории из-за вспыхивающих на границе конфликтов, однако никогда еще дело не заходило так далеко.
Хорошо знакомый с жадными и бестолковыми дикарями, глава гильдии сразу усомнился в том, что кто-то управляет этим бессмысленным стадом. Нет, тогда в их деяниях был бы смысл, а не только жадность и желание разрушать. Проблема требовала решения, и, пока правители бесконечно тратили время на обсуждения, торговцы несли убытки.
Плюнув на возможную опасность, гильдия приняла решение разобраться с этой проблемой лично. Повинен ли император Лойцзы в набегах или нет, в любом случае можно было найти выход; власть имущие вперед эмоций будут ставить выгоду, и ничего больше.
Гильдия искала не быстрой выгоды, а долгих и прочных торговых отношений, стабильности и спокойствия. Избегая встреч с дикарями, ее посланцы воспользовались дорогами Локана и оставили по пути изрядную часть припасенных денег.
Глубоко вздохнув, купец поправил наряд и шагнул в пустой зал. Он прошел через полное опасностей и лишений путешествие через пески не для того, чтобы в последнюю минуту испортить все неловким словом или неправильно понятым жестом.
Император прибыл последним. В этом не было попытки указать купцам на свое место или оскорбления; едкая пелена отвращения в голове главы гильдии рассеялась без следа.
Со скучающим видом заняв свой трон, он коротко кивнул, дозволяя сесть присутствующим. Лицо его было нездорового бледного
