Жрец со щитом – царь на щите - Эра Думер

«Что же делать?» – метался я из стороны в сторону.

Рисковать и переступать авентинский померий не стал. Вместо этого побежал через город, как ужаленный в задницу. По пути едва не снёс плебеев, что укладывали на телегу тяжёлую поклажу, и извинился в ответ на брань.

– Стой, так это ж герой! – ужаснулся один из мужей, но я уже не разобрал других слов.

Обогнув двух пожилых женщин, перепрыгнул кошку – вдруг перед глазами выросла балка, которую тащили двое строителей. Я сориентировался на бегу, резко наклонился и пролетел под ней. Мне кричали вслед: «Герой! Герой!», а я думал лишь о том, что опоздал. Пыхтя, обращал к небу взор и посылал мольбу Солу, чтобы он устроил солнечным коням переправу, а Сатурна – чтобы время замедлило бег. Тогда бы я успел.

В очередной раз пялясь в небеса, я не заметил и влетел в частокол. Свалившись на чужой участок, я перекатился, рассадив колени, и ударил по земле:

– Нет!

– Ах ты пьянь! – зарычал кто-то надо мной. – О, так ты же тот вакхант…

– Дубильщик Секстий, – узнал я. Вскочив на ноги, я наскоком подобрался к нему и шмыгнул носом: – От тебя зависит моя жизнь.

– И от моего забора? – Он скрестил руки на груди. – Я не посмотрю на то, что ты спаситель Рима, если ты ещё раз…

– Да-да, слушай, ты не видел нашего бывшего Священного царя? Он такой тощий, – изобразил фигуру руками, – в ухе серьга, как у меня. И вообще обвешан украшениями с головы до пят.

От паники я сильно жестикулировал и дыхание сбилось – я походил на дурака с бессвязной речью. Но лицо дубильщика вытянулось и просветлело. Он показал вдаль и сообщил:

– Я видел Царя священнодействий, он четверть часа назад прошёл мимо моей мастерской и скрылся между Палатином и Целием.

– Он выйдет со стороны Целийского холма! – сообразил я и рванул с новыми силами. – Спасибо, Секстий!

Дубильщик поглядел мне вслед, почесал пузо и вернулся к своему забору.

Как в меркурьевых сандалиях я парил, а не бежал. Моё слабоумное ориентирование на местности вдруг дало сбой: и я ретиво нашёл Палатин, оббежал его с восточной стороны и бросился мимо Целия к межевому камню. Как бельмо, оно манило меня, и я не выпускал ципп из виду, пока не пересёк померий.

Дорога уходила вниз с возвышенности, на которой высился Рим. Я увидел свежие следы на ней, очень похожие на те, что оставляла обувь Ливия.

– Термин, помоги найти нужную дорогу, – помолился я и рванул что есть мочи.

Долго бежал, но не ощущал, как вымотался. Я распугал горлиц, клюющих что-то с земли, и взмывающая стая остановила меня. Когда птицы разлетелись, я увидел его.

– Ливий! – окликнул я и подбежал к нему.

Он обернулся и посмотрел на меня глазами-блюдцами. Ливий хотел что-то спросить, но я стиснул его в объятиях, совсем не беспокоясь, что он обо мне подумает. Мы стояли и обнимались. С меня сходило сто потов, я рвано дышал, лёгкие надрывались, пульсировало в висках, колотилось сердце. И я был счастлив.

– Ты кое-что оставил в Риме, – процедил я.

– Что? – всхлипнул Ливий.

– Меня, тупой ты баран.

В ответ он посмеялся, но со смешком вырвался новый всхлип. Туций сказал:

– Луциан, прости меня. Я не мог заставить тебя пойти со мной – у тебя же отец.

– А у тебя никого, шельма. Если ты, паршивец, бросишь копыта в дороге, я себе не прощу. – Я услышал подозрительный стук и расцепил руки. Почесав нос, огляделся, мой взгляд зацепило пёстрое пятнышко на стволе бука: – Смотри, Ливий.

Я показал на дятла: вцепившись в кору, тот делал своё нехитрое дельце, выковыривая паразитов тонким клювом. Отдав птице честь от виска, произнёс с широкой улыбкой:

– Триерарх.

Ливий повторил мой жест и театрально поклонился:

– Теперь о тебе наслышаны от Рима до Карфагена, пират и актёр Плиний Илларион Клавдий.

Он разогнулся, и мы помолчали, наблюдая за дятлом, который отвлёкся от дерева и поглядывал на нас глазиком-бусинкой. Ливий вздохнул и спросил:

– Луциан, как ты считаешь… – он помялся, разглядывая птицу. – Мог бы я оказаться его сыном?

– Плиния? – Я с изумлением воззрился на друга, но тут мою думу занял подсчёт месяцев – период меж расставанием Кирки с Пиком и скорой встречей с Антонием был невелик. С горящими глазами я кинулся к нему: – Об этом он рассказал тебе перед смертью?

– Плиний сказал… – Ливий заговорщически осмотрелся и махнул мне, чтобы я приблизил к нему ухо. Я так и сделал, и он шепнул: – Плиний сказал, что тебе водить.

Не успел я опомниться, как меня осалили, и Ливий сорвался в бег прочь от меня. Я рассмеялся и вместе с дятлом, который оттолкнулся от дерева и полетел надо мной, принялся догонять друга.

Облака-путники разбежались, открывая небесный простор, чтобы боги узрели: лев, змея и птица начали новый путь.

Глоссарий

Агоналии (лат. Agonalia) – древние римские празднества в честь различных богов, особенно Януса. Связаны с жертвоприношениями и защитой города. Отмечались несколько раз в году, но информация о точном содержании обрядов со временем была утрачена и не дошла до наших дней.

Анкил (лат. ancile) – священный щит, по преданию упавший с неба при царе Нуме Помпилии. Его считали залогом защиты Рима. Чтобы никто не похитил оригинал, было изготовлено одиннадцать копий. Хранились они в Регии и оберегались жрецами-салиями.

Баал-Хаммон (лат. Baal Hammon) – верховный бог Карфагена, бог солнца, времени и урожая.

Бахус, Вакх (лат. Bacchus), также отождествлялся у римлян с Либером – богом вина, виноделия, веселья и экстаза. Празднества в его честь, Вакханалии, включали мистические ритуалы и буйные оргии. В них участвовали вакханты и вакханки – жрецы и жрицы культа, теряющие себя в экстатическом трансе. Древние греки называли его Дионисом (др. – греч. Διόνυσος).

Венера (лат. Venus) – римская богиня любви, красоты, плодородия и весны. Изначально – покровительница садов и процветания, позже отождествлена с греческой Афродитой. Считалась прародительницей римского народа через своего сына Энея. Её почитали как идеал женственности и обаяния, но также как могущественную силу природы и страсти. Юлий Цезарь считал её своей небесной праматерью и покровительницей рода Юлиев.

Вертумналии (лат. Vertumnalia) – праздник в честь Вертумна, бога перемен, времени года, садов и плодов. Отмечался в конце августа, в разгар сбора урожая. Его почитали садоводы и торговцы, принося плоды и венки.

Веста (лат. Vesta) – богиня домашнего очага, семьи и сакрального огня. Не имеет эквивалента в греческом пантеоне. Её храм был возведён при Нуме Помпилии: