Павшая луна: комплект из 2 книг - Джим Чайковски

Ожидая продолжения, Врит и получил приказ короля явиться в военный зал. Момент был самый неподходящий, но с этим ничего нельзя было поделать.

Он направился к высоким, окованным железом дверям военного зала. Двое стражников, стоящих по бокам, расступились перед ним. Шагнув за порог, Врит спустился по трем ступенькам.

Военный зал был выбит в скальной породе под фундаментом замка. Это было суровое место, где разыгрывались сражения и решались судьбы целых армий. Тут было не до удобств. Окружающий камень был усилен железом, превратив зал в неприступный каземат, способный выдержать даже разрушительный взрыв бомбы, известной как Котел Гадисса, – хотя не то чтобы кто-то успел проверить эту теорию.

«По крайней мере, пока что».

Врит так и не знал, зачем его вызвали именно сюда, а не в зал Совета. Должно быть, что-то изменилось за пределами границ королевства. При этой мысли сердце у него забилось чаще. Он был уверен, что после нападения на острова Щита наступит короткая передышка в боевых действиях, достаточная для того, чтобы он успел завладеть бронзовым артефактом – устройством, способным переломить ход войны, особенно если получится понять, как воспроизвести такое чудо.

«И какие еще знания можно из него получить? – Желание горело в нем алчным огнем. – Я должен во что бы то ни стало заполучить его!»

Хотя Врит не питал к королю или королевству особой любви, стабильность и ресурсы Халендии давали ему наилучший шанс достичь своей цели – проникнуть сквозь завесу прошлого и раскрыть утраченные знания древних.

«Знания, сохранившиеся в бронзе».

Все, что ему требовалось? – это поддерживать более или менее устоявшийся порядок в королевстве. Разрушительные последствия войны угрожали всему, что создал Врит, особенно с учетом того, что королевский наследник оказался столь опрометчивым, безрассудным и совершенно непредсказуемым в своих вспышках гнева.

Войдя, он заметил Микейна, стоящего сбоку от огромного каменного стола. Предводитель Сребростражи принца, склонив голову, слушал, как тот что-то шепчет ему на ухо. Торин медленно кивал.

Микейн заметил появление Исповедника, повернув в его сторону свою холодную маску и еще более холодный взгляд. И Врит уже в тысячный раз пожалел, что так и не обрел власть над юным принцем. События прошлого лета – тяжелое увечье, унижение со стороны его брата – положили конец всем его стараниям завоевать ее. Вместо этого Микейн обрел поддержку среди более жестких и суровых людей, чья жажда славы и сражений была ближе мстительному сердцу принца.

Врит отвернулся.

Король Торант еще не появлялся, но по краям зала группами расположились командиры королевских легионов различного ранга. Вокруг стола собрались лишь члены королевского совета: казначей Хесст, провост Балин и градоначальник Торуск. В ожидании короля никто не садился.

Врит подошел к противоположной стороне стола. На его каменной поверхности была вырезана карта Халендии и ее внешних территорий – Гулд’Гула и Аглероларпока.

Он провел кончиками пальцев по западному краю этой рельефной карты – по острой горной гряде, которая отмечала границу между Венцом и Студеными Пустошами. Острый как бритва край пика рассек кожу, показалась кровь, которая потекла вниз по склону горы. Не обращая внимания на порез, Врит засунул руку в рукав своей рясы, представляя себе светящуюся сферу, погребенную под Цитаделью Исповедников, и сияние бронзового сокровища далеко за ледяным Щитом Пустошей.

«Я должен получить его. Если б я мог…»

Резкое пение рожка прервало его размышления, привлекая внимание Врита к дальнему концу зала. Двери распахнулись настежь. Вошел король, взмахивая темно-синим плащом, ниспадавшим с плеч до самых щиколоток. Лицо у него раскраснелось, но трудно было сказать, чем вызван этот жар – гневом или нетерпением.

По пятам за ним следовал верховный военачальник Реддак в сопровождении глав наземных и воздушных сил королевства. Торанта встретили поклоны и воинские приветствия. Король едва обратил на них внимание. Он быстро занял свое место в конце стола и махнул всем, приглашая сесть или подойти поближе.

– За последний колокол прибыла целая стая почтовых ворон, – объявил Торант, жестким взглядом обводя собравшихся. – Из Южного Клаша. Император Маккар бежал в Казен, чтобы посоветоваться со своим предсказателем.

Врит, который был наслышан об Оракле из Казена – прославленном провидце, постоянно нависавшем над ухом у императора, – сразу же ощутил укол зависти. Хотя он тоже пользовался вниманием короля, манипулируя тем намеками на всякие пророчества и скрытые знания, но не имел над ним такой же почти безраздельной власти.

– И какой же совет император получил от Оракла? – спросил Хесст.

– Из тех отрывочных данных, которые нам удалось собрать… – Глаза Торанта ярко блеснули. – Маккара поставили в известность о местонахождении Канте и его собственных похищенных отпрысков. Насколько я понимаю, это какая-то сеть пещер в Мальгарде.

Врит нахмурился: «Что же там делал Канте?»

Торант тем временем продолжал:

– Имперские силы захватили их. И доставили в Казен.

Микейн вскинулся:

– Значит, предатель находится в Казене?

– Нет, – поправил его Торант. – В последнем сообщении говорилось о покушении на жизнь императора. Сбродом низкорожденных и мятежников. Восстание подавили, но Маккар был ранен. Хотя природа его ранений остается неясной. В последний раз его видели, когда он поднимался на борт своего личного скользокрыла, направляющегося на север. В сопровождении своего сына и дочери, а также самого Оракла. И с ними был принц Канте – причем в качестве не пленника, а союзника.

Микейн встал, опершись кулаками о стол.

– Тогда все так, как я вас всех предупреждал! Он все это время был в заговоре с имперскими.

Торант нахмурился и взмахом руки велел Микейну сесть на место.

– Мы знаем немногим больше того, что я вам рассказал. На данный момент, похоже, Кисалимри остается в не меньшем замешательстве.

Врит уставился на собравшихся вокруг стола. Если их всех вызвали в военный зал, король наверняка намеревался воспользоваться этим моментом замешательства и беспорядка в Клаше.

– И чего же вы от нас хотите? – спросил Врит.

– Это шанс нанести сокрушительный удар. Мы знаем, что после казни принца Пактана клашанцы обязательно нападут снова. – Взгляд императора сердито метнулся к Микейну, но он решительно продолжал: – Маккар, несомненно, потребует еще крови. Но он ранен и, как говорят, не в себе. Вместо него правит его сын Джубайр – юный принц, способный властвовать не больше моего собственного сына.

Хотя Микейн был в маске, Врит увидел, как сжались челюсти принца.

Торант продолжал:

– Мы должны воспользоваться этим уникальным моментом, чтобы подавить желание Маккара к дальнейшей мести. Надо показать империи, во что это им обойдется.

– Что конкретно вы предлагаете? – спросил провост Балин. – Напасть на их побережье, как они напали на наше?

Глаза Торанта жестко блеснули.

– Сейчас не время для полумер.

Балин сел прямее.

– Тогда что?..

– Разбомбить сам Кисалимри.

Последовало ошеломленное молчание.

– Надежд взять этот город у нас нет, – признал Торант. – Но если мы будем действовать достаточно быстро, то сможем проложить путь разрушений, которые оставят на Кисалимри шрамы на многие века.

Реддак покосился на короля, и тот кивком велел сюзерену говорить.

– Завтра с утра, – сказал Реддак, – мы поднимем в воздух сразу три линейных корабля во главе с нашим новейшим флагманом – «Гиперием». На каждом корабле будет Котел Гадисса, а на величественном «Гиперии» еще и новейший из наших котлов – Молот Мадисса.

Все сидящие за столом только ахнули. Даже Врит вздрогнул. Молот Мадисса еще никогда не сбрасывали. Говорили, что это настоящая алхимическая буря, заключенная в металл. Будучи выпущенной на волю, буря эта неукротимой опустошительной волной разлеталась на многие лиги во всех направлениях, уничтожая все живое.

Микейн, которого все эти жуткие подробности явно ничуть не волновали, выпрямился.

– Но как же мой брат? Как поступим с Канте?

Торант бросил в сторону принца неодобрительный взгляд.

– Где бы ни был твой братец, сейчас он не имеет никакого значения.

Микейн разочарованно фыркнул, а его глубоко разгневанный взгляд свидетельствовал о том, что с подобным мнением он категорически не согласен.

Врит знал, что никакие