Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская
– Ну раз должен, – Луций, кивнул, едва сдерживая смех, – хорошо.
Лар просиял и потряс его локоть. Услуга была мелкой и ничего Луцию не стоила, разве что Байби увлечет его в очередной кутеж.
Биола жил в Верхнем городе, в паре улиц от границы Патрицианского квартала. Он занимал половину первого этажа в невысоком и довольно роскошном здании с собственным внутренним двором. Дверь Луцию открыла статная женщина. Она выглядела немногим старше самого Луция. Скорее всего, Байби обеспечил мать Третьим Тавро, когда ей было чуть больше тридцати. Она уважительно поклонилась Луцию, но в ее глазах читалась неприязнь. Луций знал, что матушка Байби считала его причиной всех пороков сына и не жаловала.
– Доброго дня, прекрасная, – Луций кротко улыбнулся, – я ищу Барбуса.
– Я предполагала, он отдыхает с тобой, патриций.
– Нет, я не видел его несколько дней. Мой друг просил узнать о нем, Барбус должен был выполнить работу для Хоста Кальвина, но так и не объявился.
– Я тоже.
Недовольство в ее глазах сменилось тревогой.
Она неуверенно отступила и, жестом пригласив Луция за собой, поспешно двинулась в сторону дальних покоев. Рабы, которых в не таком уж большом доме было столько, что он казался ужасно тесным, расступались перед хозяйкой. Один из них едва успел распахнуть перед ней дверь в спальню Байби. Луций бездумно двинулся следом, мрачнея с каждым шагом. Байби жил праздно, но не настолько, чтобы не появляться дома четыре дня. Куда он мог деться? Луций растер пальцами грудь. До отвратительного очевидная догадка зудела в районе солнечного сплетения и грозила превратиться в изжогу.
Мать Байби принялась перебирать пергаменты на его столе. Луций нехотя скользнул взглядом по ним и сморщился как от зубной боли. Расписки от Петрониев, Арвины, Тумуллы – ну разумеется, клиенты Корвинов, а как же иначе.
В мгновение словно постаревшая женщина подняла на него отчаянный взгляд.
– Он не мог пропасть, – она кивнула, будто пытаясь себя в этом убедить, – он пришел домой вечером несколько дней назад, заперся у себя, а наутро его уже не было. Это ты водишь его по борделям, к тебе он пошел! – Она обвинительно ткнула в Луция пальцем.
Тот лишь покачал головой.
– Я видел его на гонках колесниц, мы договаривались встретиться на следующий день, но он так и не явился.
– Вы видели, как он уходил? – дрожащим от гнева и страха голосом она обратилась к рабам, стоящим рядом в ожидании распоряжений. Те отступили на шаг, качая головами, и она снова обернулась к Луцию. – Ты найдешь его. Ты виноват!
– Я… – Луций запнулся, но склонил голову, – я посмотрю, что можно сделать.
Младший маг Барбус Биола пропал, как и десятки Младших магов до него. Что Луций мог с этим сделать?
Спорить с женщиной, которая вот-вот осознает свое горе, не было смысла. Луций стерпел ее гнев и тихо ушел. По ребрам скребла невесть откуда взявшаяся вина, словно он и правда был к этому причастен. Ему нравился Биола. Он научил Луция создавать печати. Помог довести до ума его любимую технику смены внешности. Показал с десяток злачных мест в Среднем городе, шутил самые похабные шутки, которые Луцию доводилось слышать.
Наверняка Байби жив. Не на котлеты же Корвины режут этих магов. Может, его привлекли к работе над какой-нибудь новой печатью для армии. Это имело смысл, он талантлив. А может, и правда вместо того, чтобы держать пари, продал Печать Покорности, нажрался и спит в каком-нибудь дешевом борделе. Кивнув самому себе, Луций выбросил эти мысли из головы, игнорируя кислый привкус малодушия.
Остаток дня он посвятил делу Месоллы. Утонул в нем целиком – с удовольствием разбирался в списках даров от тиришарской знати, которые Аргус так и не довез до Эдеса, вычитывал жалобы на невыполненные обещания, которые Месолла раздавал от лица Республики направо и налево. Это отвлекало лучше, чем вино, гонки и азартные игры. Когда сумерки сгустились настолько, что приходилось напрягать глаза, читая документ, Луций вспомнил о встрече с Талией. Представив себе ее искаженное гневом лицо и жестокую кару, которая ждала его за опоздание, Луций наскоро побросал свитки в сумку и, спотыкаясь на каждом шагу, помчался в Лотию. Когда он пробрался в Дом Развлечений через пустующие термы, солнце уже скрылось за крышами домов.
Он нашел Талию в главном зале. Та расхаживала перед построившимися в ряд девицами, которых выбрали для услаждения почтенных гостей, раздавая последние наставления. Каждая из них сияла совершенной, неземной красотой, от которой перехватывало дух. А сама Роза Эдеса и вовсе казалась миражом. Ее платье было сшито из тончайшей, почти прозрачной ткани, напоминающей туман на рассвете, в пышных косах блестели нити розоватого золота. Скрывшись в тени увитой жасмином колонны, Луций с трудом смахнул с себя наваждение Печати Венеры и отвел взгляд, осматривая обстановку.
Лотия превзошла себя – убранство зала в фиолетовых и золотых тонах выглядело великолепно. Свежие цветы, узорчатые драпировки на широких мягких ложах. Стол из горного хрусталя в центре триклиния мягко сиял золотыми прожилками. Роскошь, которую создала госпожа Клио, была величественной, но не кичливой – и в этом было настоящее мастерство.
Дождавшись, когда Талия наконец отпустила девиц и они стайкой направились за вином и яствами, он щелкнул пальцами, привлекая внимание подруги. Она одарила его взглядом разъяренной гарпии, подошла и толкнула к стене.
– За час, Эдера, – прошипела она, – я сказала подойти за час.
– Да-да, извини. Ай! – Она ущипнула его за шею и зашикала, когда он вскрикнул. – Давай свое проклятое письмо, и я пойду отсюда.
Талия оперлась ему на плечо и ловко извлекла из серебристой сандалии свернутый пергамент. В этот момент внизу послышался шум, тяжелые звуки шагов и бархатный сладкий голос Гало, который рассыпался в любезностях перед гостями. Поняв, что опоздал, Луций едва не взвыл и нервно осмотрелся – внизу уже собирались люди. Путь отступления через термы был отрезан. Можно было еще выскочить через бордель.
– У нас все готово? – От негромкого оклика госпожи Клио со стороны этого самого борделя Талия дернулась и взглянула на Луция с ненавистью.
– Да, матушка, – громко сказала она и, пригнувшись к уху Луция, прошипела: – Я тебе припомню это.
Она вжала его в стену и быстро нарисовала что-то над его головой. Стена за спиной исчезла, и Луций едва не потерял равновесие, вваливаясь в узкий темный коридор. Он чувствовал себя хорьком в силках. Легкий шорох подола госпожи Клио неумолимо приближался.
– Погоди, я передумал… – зашептал Луций, но Талия оборвала его.
– Да плевать мне,
